Снежная смерть - Обер Брижит - Страница 13

5

Я просыпаюсь, как от толчка, в собственной постели. Наверное, меня уложила Иветт. Который час? Слышу, как она копошится недалеко от меня. Что она делает — ложится или встает? Дверь в мою комнату бесшумно открывается. Я поднимаю руку, чтобы показать, что не сплю.

— А я-то думала… Вы вчера вечером просто свалились! Сейчас еще совсем рано, только-только пять часов, но я уже не засну. Пойду приму душ и вернусь.

Пять часов. Что за странность — вставать в такую рань. Сейчас, наверное, еще совсем темно. Честно говоря, для меня это ничего не меняет… Иветт проходит в ванную. Я широко зеваю, вытягиваю здоровую руку, тру глаза. Потом делаю серию вращательных движений. Моя утренняя зарядка. Звонит телефон, и я внутренне содрогаюсь. Включается автоответчик, звучит голос моего дяди:

— Здравствуйте, вы позвонили в шале Монруж. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала.

— О, Боже мой, помогите мне, помогите, умоляю! Он меня… О, нет, нет!

Кровь застывает у меня в жилах. Девушка с грустным голосом! Да что же это…

— Нет! О! Он здесь! Он здесь! Я не хочу! Умоляю, помогите…

Я словно окаменела, я в столбняке, я слышу шум воды из ванной, я слышу этот насмерть перепуганный голос, и я не знаю, что делать.

— Ради Бога, помогите, я не хочу…

Фоном возникает шум. Какое-то жужжание. Жужжание электрической дрели. Болезненный спазм в желудке. Я сплю, скажите мне, что мне это снится, что это неправда.

Теперь Соня кричит, кричит, как одержимая, а жужжание все приближается, я слышу, как захлопывается дверь, а потом удары в эту дверь. Отчетливые, сильные удары. Я подкатываюсь к телефону, хватаю трубку здоровой рукой, но я не могу говорить, я не могу спросить, где она, а Иветт все не идет, она ничего не слышит, и позвать ее я тоже не могу! Я бросаю трубку, подкатываюсь, как безумная, к ванной, натыкаясь на мебель, бью креслом в перегородку — раз, другой, а в это время на другом конце провода дверь вдруг поддается, я слышу треск дерева, а потом — снова рев дрели…

— Да что случилось? Что на вас нашло?

Крик в гостиной, полные ужаса мольбы. Иветт выходит, из ванной тянет паром и запахом мыла.

— Что случилось?

Я протягиваю руку к трубке, откуда доносятся нечленораздельные стоны вперемежку с призывами на помощь.

Иветт бежит к телефону, шлепанье босых ног по полу.

— Алло? Кто говорит? Алло?

— Слишком поздно… , — бесконечно печально шепчет Соня. — Слишком… поздно…

— Кто говорит? Где вы? Где вы?

— Собака… Мне удалось спасти собаку… пожалуйста…

— Где вы? Что происходит?

Тишина. Тишина, прерываемая звуком дыхания двух человек. Один дышит тяжело, со свистом, другой — медленно и глубоко.

Щелчок. Трубку повесили. Гудки «занято».

— Вроде бы девушка с собакой! Вызову жандармов! Может быть, это и шутка, но…

Не думаю, что это шутка. Думаю, что Соня действительно умерла только что, на другом конце линии. Что, если бы она позвонила кому-то другому, ее бы могли спасти.

Иветт звонит в жандармерию. Лорье нет на месте, ее соединяют со стажером Морелем. Она бессвязно рассказывает, что произошло. Вешает трубку.

— Они поедут к ней домой. И в ночной клуб. Им не сообщали об исчезновении человека, значит…

Трудно сообщить об исчезновении, пока кто-то не исчезнет.

Жужжание дрели. Всеми своими нервами я ощущаю его. Я сжимаю челюсти с такой силой, что зубы скрипят. Иветт ходит взад и вперед, причитая:

— Но это же невероятно! Эти крики, молодая женщина… Это шутка, такого не может быть, и потом собака, она сказала, что собака в безопасности… Не могу поверить, что…

У Яна было назначено свидание с Соней. Он собирался встретиться с ней после закрытия клуба. Что могло случиться? Ян… Нет, невозможно.

Так проходит полчаса, я сижу, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу, Иветт яростно драит кухню.

Телефон.

Иветт хватает трубку после первого же звонка.

— Да… О, нет! Вы уверены?.. Да, простите меня… Нет, нет, мы на месте.

Щелчок. Рука Иветт на моем плече.

— Ее нашли. В подвале дискотеки. Она… она умерла.

Я сжимаю кулак так, что ногти врезаются в кожу.

— Они сейчас приедут, — продолжает она.

Мы долго молчим. Иветт включает радио и слушает новости. Авиакатастрофа в Малайзии: двести двадцать пять погибших. Расследование против депутата. Новые положения в системе школьного образования: решено вернуться к старой модели. Четвертый день блокады поставок горючего в Пюже-сюр-Аржан. Ожидается нехватка бензина.

Бензин. Люди едут на работу, садятся в машину, слушают те же новости одновременно с нами, закуривают или дают себе клятву бросить курить. И неподвижное тело в подвале.

— Но почему она позвонила сюда? — вдруг спрашивает Иветт.

Я задаю себе именно этот вопрос. Почему, если ее преследовал безумный убийца, она стала искать номер телефона, по которому можно связаться с немой? Нет, Элиз, ты рассуждаешь неверно. Может быть, она хотела связаться именно с нами, с Иветт или со мной. Может быть, она набрала номер, который знала наизусть. Номер моего дяди. Что, дядя ходил в «Мунволк»? Поставим вопрос ребром: не был ли мой дядюшка одним из Сониных «клиентов»? В конце концов, он уже двадцать лет вдовеет. И при этом полон жизни. Ему всего шестьдесят три года, когда я видела его в последний раз, он был в полном порядке, если не считать пуза, — густые седые волосы, высокий, лицо римского патриция.

Мои размышления прерывает приезд запыхавшегося Лорье. Не успев поздороваться, он спрашивает:

— Ян здесь?

— Ян? — переспрашивает Иветт. — Здесь? В шесть утра?

— У Яна было свидание с Соней Овар прошлой ночью, так ведь?

— Понятия не имею! — протестует Иветт.

— Элиз! Ответьте!

Я поднимаю руку, я не понимаю, почему Лорье так возбужден.

— Если это сделал он, я убью его!

Иветт икает:

— Что?

— Ничего! Он не имел права пытаться снова увидеться с ней!

— Вы в порядке, старшина? Может быть, немного кофе?

— Она умерла! — кричит он в ответ. — Если бы вы видели ее тело, если бы вы видели, что сделал с ней этот подлец! Кровь повсюду… на стенах… на потолке… и ее живот… О, Господи…

— Ну… успокойтесь… Вот, горячий…

Видимо, она имеет в виду кофе. Лорье шумно дует. Он успокаивается, глубоко вздыхает.

— Простите меня.

Не могу удержаться, пишу: «Вы были близки с Соней?» и наугад протягиваю листок.

— Да, — отвечает он неожиданно усталым голосом. — О, да… мы год были вместе. Мы собирались пожениться. Это был сон, прекрасный сон, вот и все. Она не могла отвыкнуть от дури. А чтобы достать деньги … ну, вы понимаете. Мы порвали больше полугода назад. Ян знал, что… что я был очень привязан к ней. Мне в голову не могло прийти, что он… в общем, что он…

«Что он решит за ней приударить?»

— Да. Хотя мне следовало бы догадаться. Ян не может устоять перед хорошенькой девушкой. Он бабник.

Убийца, которого мы ищем, тоже бабник. Я барабаню по подлокотнику кресла, я раздражена, желудок разрывается. Иветт пьет кофе, старшина тоже; я слышу, как они глотают.

Итак, офицер, ведущий расследование, спал с жертвой и, судя по всему, до сих пор влюблен в нее. Его лучший друг накануне вечером назначил жертве свидание, а потом исчез.

— Я должен прослушать ее звонок, — резко бросает он сквозь зубы.

— Это невозможно слушать, — протестует Иветт.

Он не отвечает, нажимает кнопки на аппарате, и комнату заполняет полный ужаса голос Сони. Я знаю, что слышу голос уже умершей женщины, я слышу, как она умирает вновь и вновь.

Он не произносит ни слова, но, когда звучит сигнал отключения, он хрустит пальцами и с трудом выговаривает:

— Цифровой автоответчик. Кассеты нет. Не стирайте запись, я перепишу ее.

— Хотите еще кофе? — жалобно предлагает Иветт.

Он не отвечает ей и продолжает:

— Ее нашли в туалете, в подвале. Наверное, пыталась закрыться, дверь выломана.