Потрошитель - Обер Брижит - Страница 27

Он прыгнул еще выше, плюхнулся в заполненную водой чашу и, потрясая нунчаками, бросился к струе, бившей из носа черного мраморного дельфина.

— Чего мы стоим, нужно вызвать полицию. Он болен.

— Да полно вам, бабушка, он же никому ничего не делает.

— Нет, у него припадок… ломка, наверное…

— Жоэль, иди сюда, хорош перед наркоманом крутиться. А если у него СПИД и он тебя укусит?..

В одних синих плавках, с облепленными песком ступнями Марсель шагал к началу пристани, как вдруг увидел, что рядом с фонтаном остановилась машина муниципальной полиции. Он закинул за спину надувной матрас, ощутив, как по спине потекли струйки холодной воды.

— Я на минуту! — крикнул он шедшей следом Надье.

Та кивнула в ответ и, переложив в другую руку сумку с ластами, трубками, песочными ведерками, лопатками и сачками, отправилась с детьми дальше.

«Интересно, где я его видел?» — подумал Марсель, едва не поздоровавшись с прошедшим мимо типом в белой рубашке, и вышел на дорогу. Часть обзора закрывал матрас, послышался разъяренный гудок «фиата», Марсель едва отскочил в сторону, и мыслей о типе как не бывало.

Муниципалы сцапали какого-то мохнатого мужика: он размахивал нунчаками, бултыхался в фонтане и истошно орал. Иисус!

Разгоняя толпу матрасом, Марсель приблизился к месту происшествия.

— Я его знаю. Это безобидный тип, — сообщил он здоровенному полицейскому, вырвавшему нунчаки.

— Простите?

— Марсель Блан, Национальная полиция, — представился Марсель. — Я его знаю. Этот нищий совершенно безобидный, — продолжил он под Иисусовы вопли: «Смерть, я тебя отымел! Друг Бобо тебя отымел!»

— Понятно. Мы его забираем. Он пугает детей и вдобавок вооружен.

— Да я ж вам говорю…

— Спасибо, мы не глухие. Кажется, вы сейчас не на службе?

— Гм… нет, у меня выходной.

— Вот и отдыхайте на здоровье! Поехали.

Мокрого Иисуса затолкали внутрь, машина тронулась. Марсель вздохнул: бедный Иисус неисправим. Видать, от эфира у него мозги совсем прохудились, как озоновый слой от выбросов в атмосферу.

Проезжая мимо человека в белой рубашке, Иисус вновь разразился диким хохотом.

— Черт, заткнется этот кретин или нет?! — гаркнул водитель-полицейский, грохнув кулаком по решетке.

А вот человек в белой рубашке не смеялся. КЛОШАР слишком ХИТЕР. Что это значит? Почему он боится? Почему временами кажется, будто все что-то о нем знают? Может, у него какой-то ЗАПАХ? Скорее домой — загнать этот запах кнопками и ГВОЗДЯМИ обратно. Заткнуть КОЖНЫЙ покров. Он ускорил шаг и едва не бежал.

Марсель мрачно вылез из-под душа, вывесил майку на кран, словно бы он ее полоскал, надел брюки от спортивного костюма и разлегся перед телевизором вместе с детьми.

Мертвенно-бледная Мари Перен поставила белый телефон на подставку из слоновой кости. Ей только что позвонила мать Джоанны. Она с трудом говорила и сотрясалась в ужасных рыданиях. Джоанна мертва! Джоанну убили! Была ли с ней Мелани этой ночью? Может, Мелани что-то знает?

Мари было пошла в комнату дочери, но вспомнила, что той нет дома — отправилась кататься на яхте с Шарлем и его компанией. Что-то такое Мелани вчера говорила, но вот с кем она гуляла — с Джоанной, Маэвой или кем-то еще из ее бесконечных подруг, — это Мари прослушала. Все, что ей было важно, — знать (насколько вообще можно доверять малолетке, претерпевающей, так сказать, кризис чувств), когда Мелани вернется, и заручиться обещанием, что та не притронется к наркотикам, не станет отключать мобильник и будет осторожной.

Осторожной! Как будто можно уберечься от жаждущего крови маньяка. Ее передернуло: а ведь убить-то могли Мелани; выпотрошить и выбросить на помойку могли ее собственную дочь! Она ринулась к телефону и набрала ее номер.

— Да? — откуда-то из шипящих волн долетел беззаботный голос.

— Дорогая, это мама.

«Гм, а кто ж еще?» — со вздохом подумала Мелани.

— Слушай, ты видела Джоанну сегодня ночью? «Джоанну? С какой это стати она спрашивает?»

— А что?

— Видела или нет? — не выдержала Мари.

— Да, видела, — настороженно ответила Мелани. — Мы были в «Меч-рыбе».

— Господи боже! Нужно сейчас же предупредить полицию! — в отчаянии завопила Мари. — Ты — свидетель!

— Свидетель чего? — спросила девушка, чувствуя, что внутри будто что-то оборвалось.

— Джоанна… Она… с ней несчастье, дорогая.

Мелани схватилась за планшир.

— Она… мертва… — закончила, всхлипнув, Мари. — Ее убили…

Мобильник выскользнул из рук Мелани и камнем полетел в кильватерную струю за яхтой. Девушка рухнула в обморок.

— Это Жанно. Я в офисе, у меня новости. Мать Мелани Перен только что позвонила своему другу детства Блану.

— Вот как? — отозвался Лоран из-за компьютера: он только что начал играть с Ларой Крофт.

— Сегодня ночью Перен-младшая была вместе с Джоанной Кемпо в «Меч-рыбе». Она ушла около трех, оставив Джоанну в компании какого-то деда в смокинге. Черт побери, Мерье, я видел этого типа, я видел обеих девиц, они были прямо у меня за спиной!

— Но ведь сегодня утром, на месте преступления…

— Сегодня утром я ее не узнал! У нее все лицо опухло, и никакого пирсинга — он выдрал все заколки…

— Пирсинга? — повторил Лоран.

— У Джоанны были проколоты губа, язык, нос и уши.

— Я тоже ее видел! — вскрикнул Лоран. — Она вышла сразу же после вас. Я еще видел, как она отъезжает! Если б я только знал! Черт! Черт!

— Тут нет вашей вины, старина! Это дерьмовое стечение обстоятельств. Думаете, я себя идиотом не считаю?

Лоран промолчал.

— Она сидела совсем рядом с нами — я мог бы ее коснуться, просто протянув руку! Мог бы расспросить ее об Аллауи. А этот мужик еще приглянулся Тинарелли — о, женщины!

— С чего вы взяли, что это он? — возразил Лоран.

— С того! У него точно рыльце в пушку. Вылитый наркоман под кайфом. Да, да, мы имеем дело с жертвами наркомана. Сейчас я разошлю описание его примет, обращение к возможным свидетелям — вдруг повезет. А завтра составлю фоторобот. Ладно, собрание здесь через двадцать минут.

Жанно повесил трубку, оставив Лорана наедине со «свернутой» Ларой, и обратился к Марселю.

— Какая удача, что вы с этой Перен на короткой ноге, — заметил он.

— Как по-вашему, шеф, Мелани в опасности?

— Не знаю. Ее мать обещала привести девочку к нам, как только та вернется. То есть с минуты на минуту. Зараза, тут еще эти чертовы гамбургеры в желудке… И кофейный аппарат не варит! Позвоните-ка Тинарелли, пусть термос прихватит: должен же быть от нее хоть какой-то прок!

Обычно по воскресеньям «Диван» не работал. Еженедельный отдых для этой забавной публики — его прихожан. Но этим вечером хозяин решил изменить традиции. Сегодня было открытие Всемирного конгресса конгрессистов, и, освободившись, его участники, конечно же, не преминут ринуться на шампастосисястые утехи. В ожидании вечера Папа-Вскрой-Консервы на ворачивал круги по гостиной, изо всех сил хлопая себя по рукам и по животу. Со стены из золоченой рамы на него СУРОВО смотрела фотография Грэнни. Снято в 1963 году.

После ИНЦИДЕНТА. Грэнни, лишившись одновременно Деды и Мамы, осталась одна, с ребенком на руках, ибо ЕЕ ДОЧЬ вместе с его ОТЦОМ ОТПРАВИЛИСЬ на НЕБЕСА. На ней был ее жемчужно-серый костюм, волосы были собраны в шиньон, из-за чего, собственно, она и казалась столь СУРОВОЙ. А рядом, едва ей до колена, стоял он — в СИНЕМ НАГРУД-НИЧКЕ и с НЕЖНЫМИ СВЕТЛЫМИ КУДРЯШКАМИ.

Он отвернулся от фотографии, щелкнул зубами и вновь заходил по комнате. Он не мог остановиться. Ему казалось, что его МОЗГ вот-вот лопнет от КРОВИ — крови, брызнувшей из той девицы. Он сунул руку в карман и вытащил жемчужные серьги, которые выдрал из ее плоти. Затем, положив серьги на ладонь, он что есть мочи — чтобы глубже впились — хлопнул ею о коленку. ЖЕМЧУЖНАЯ ИНКРУСТАЦИЯ. А вот кольца можно и в помойку. Но, едва их выбросив, он передумал, зарылся в мусор, вытащил их обратно и проглотил. Теперь частички ДЕВИЦЫ перешли в него, частичка ее крови смешалась с его кровью. А завтра он это исторгнет из себя и будет СВОБОДЕН.