Мрак над Джексонвиллем - Обер Брижит - Страница 18

Когда Мидли и Бойлз вернулись в полицейский участок, Бен Картер старательно красивым округлым почерком писал какой-то отчет, а Уилкокс сидел за своим столом со стаканом пива в руке. Бен своим тоненьким писклявым голоском – в котором явственно слышался легкий оттенок упрека – уже рассказал ему о том, как он вынужден был врать Чарли ночью, добавив при этом, что Верна всегда искала всякого рода приключений – вот и допрыгалась, к тому же… «Прекрати, Бен, – оборвал его Уилкокс, – не время сейчас такое говорить». Бен пождал губы и занялся просмотром слишком долго залежавшихся папок. А Уилкокс решил, что больше всего на свете ему сейчас хочется свежего пива. Поэтому они так и сидели – каждый занимаясь своим делом, – когда вернулись остальные.

Бен при их появлении тотчас поднялся, поправил галстук и надел головной убор, с которым никогда не расставался. Выглядел он в нем довольно-таки странно: сорокапятилетний дяденька в темном строгом костюме и полотняном головном уборе матроса военно-морского флота США, но местные жители к этому давно привыкли, так что со смеху при виде него подыхали лишь приезжие, а их тут было негусто.

– Я ухожу, шеф, мне нужно еще на репетицию хора, – как бы извиняясь, произнес этот в общем-то славный человечек.

– О'кей, Бен; пока.

Бен ушел – странная фигурка в плотно обтягивающей узкую грудь рубашке: нечто среднее между мужчиной и мальчиком. Бойлз подошел к кофеварке и, наливая кофе, спросил:

– Что с Льюисом?

– Он был все это время дома, – ответил Уилкокс, допивая пиво, – просто ему внезапно стало плохо. Теперь, похоже, ему уже получше. Он сейчас в морге, готов приступить к работе.

Так плохо, что он едва на тот свет не отправился. Уилкокс до сих пор содрогался, вспоминая об этом. Никогда в жизни мне не доводилось видеть живого субъекта, до такой степени похожего на труп. А ведь Костлявая и в самом деле прошлась совсем рядом с ним. Вряд ли стоит посвящать Бойлза в излияния Льюиса относительно нападения на него целой армии тараканов. Наверняка галлюцинация. Но вот крики, чье-то белое лицо в окне, разбитое стекло и лужа крови… Уилкокс попросил Льюиса взять образец этой крови на анализ. Если вдруг она совпадет по всем показателям с кровью Верны или Дуга – тогда, выходит, Льюис и в самом деле вполне мог мельком видеть убийц. В конце концов старая рига, если идти напрямик, через поля, находится всего в каких-нибудь двух сотнях метров от его дома.

– А что Чарли? – отхлебнув глоток густого черного кофе, продолжал расспрашивать Бойлз.

– Я сообщил ему о смерти жены. Он заходил сюда где-то с полчаса назад. Хотел увидеть тело. А еще – свернуть мне шею. Он был в стельку пьян. Я попросил доктора Флинна вколоть ему что-нибудь успокаивающее. Флинн отвез его домой, но, как только он очухается, непременно явится сюда опять.

Доктор Флинн имел репутацию превосходного ветеринара и одновременно – самого молчаливого человека во всей округе. Так что у них была некоторая надежда на то, что он не станет болтать, – особенно если ему действительно хочется, чтобы Уилкокс избавил его от штрафа, который он схлопотал не так давно за превышение скорости.

– Если в городе узнают о том, что случилось… – произнес Бойлз, с мрачным видом усаживаясь за свой рабочий стол; Уилкокс заметил, что он нервно постукивает ногтем по стопке протоколов.

Он вздохнул. Мешкать больше нельзя, нужно поставить в известность ФБР. Три трупа за каких-нибудь тридцать шесть часов – этого более чем достаточно. Пора устраивать этот цирк с вмешательством спецслужб. Уилкокс направился к коммутатору и набрал номер. Лишенный не только какого-либо оттенка, но даже намека на принадлежность к мужскому или женскому полу голос любезно попросил его некоторое время подождать. Ну вот, пожалуйста, – первый контакт с миром этих пустобрехов и ослов.

– Ладно, а пока мы вот что сделаем, – сжимая в руке трубку, сказал он, обращаясь к Бойлзу. – Чарли будем по-прежнему держать в бессознательном состоянии, а о Дуге – ни слова. Дуг Арройо жив-здоров, о'кей? А в том, что касается дела Сибиллы, следует по-прежнему придерживаться версии с наркоманами-мотоциклистами.

– Так они что же – вернулись, чтобы укокошить и Верну, эти мотоциклисты? Такая версия никуда не годится.

– Черт возьми, Стивен, я прекрасно это понимаю, именно поэтому я и хочу, чтобы все помалкивали.

Зазвонил соседний телефон. Уилкокс левой рукой снял трубку:

– Да?

– Шериф Герби Уилкокс?

– Он самый.

– А я – Лу Гэррон, из Си-Би-Эн. У вас там, похоже, возникли проблемы?

– О каких проблемах речь?

– О девчонке, убитой в пятницу. Есть что-то новенькое?

– Нам бы очень хотелось отыскать и допросить группу мотоциклистов, болтавшихся тогда в наших краях.

– А! Да, конечно… Слушайте, я вам перезвоню, мне сейчас опять нужно выходить в прямой эфир: я освещаю здешние события, связанные с волнениями, тут у нас довольно шумно. Вы слышите?

Уилкокс уловил в трубке какой-то глухой гул, звуки автомобильных гудков, пожарные сирены.

– Да, обстановочка у вас там что надо! – произнес он в трубку, в сотый раз спрашивая себя, кто был способен с такой жестокостью разделаться с Верной и Дугом.

– И не говорите! Привет!

Гэррон повесил трубку.

– Алло? Алло?

Тут только Уилкокс заметил, что в другой трубке надрывается какой-то женский голос.

– Да?

– Федеральное бюро расследований на линии, мистер.

Ну вот – пошло-поехало.

Льюис со вздохом задвинул ящик с табличкой «Верна Хоумер». Дела обстоят все хуже и хуже. Настоящая бойня. С такой жестокостью может действовать лишь дикое животное, опьяневшее от крови. Сам он с Верной никогда даже не разговаривал, но ему нередко случалось видеть ее. Красивая женщина. Любопытно все же: он так давно перестал интересоваться женщинами. Действительно – со времен того несчастного случая на дороге. Несчастный случай… Не надо о нем думать. Это – уже в прошлом.

Льюис медленно направился к письменному столу. К счастью, завтра вернется из отпуска Стэн – с такой работенкой тяжеловато справляться в одиночку… Малейшее усилие давалось ему с величайшим трудом, вдобавок было такое ощущение, будто ноги стали свинцовыми. Непременно нужно съездить в Альбукерк – проконсультироваться с каким-нибудь врачом. Эта постоянная усталость, полукоматозное состояние, тараканы… А в самом ли деле я видел их, этих проклятых тараканов? Льюис тут же почувствовал, как по всему телу у него побежали мурашки, и решил думать о чем-нибудь другом. Отмахнулся от надоедливой мухи, постоянно норовившей сесть ему на лицо. Муха отлетела на некоторое время, затем вернулась и принялась вертеться возле его рта. Тогда, выждав, когда она наконец сядет, Льюис хлопнул себя по лицу и почувствовал, что достиг цели: раздавленное насекомое прилипло к подбородку. Он подошел к умывальнику и поспешно принялся мыть себе щеки, кисти рук, запястья. Затем обильно смочил водой затылок. Какой-то спазм в желудке – Льюис идентифицировал его как типичное проявление панического состояния. На какую-то секунду мне страшно захотелось проглотить эту муху, почувствовать ее внутри себя летающей по кишкам; нет! Льюис схватил со стола записную книжку, отыскал там номер телефона доктора Вонга, молодого врача, с которым познакомился на симпозиуме в Бостоне. Бостон… И что за черт дернул его в один прекрасный день уехать оттуда! Ответ сразу же возник в мозгу, словно надпись на экране компьютера: ему тогда хотелось, чтобы тысячи километров пролегли между ним и воспоминаниями о Сандре. Между ним и гибелью Сандры, между ним и этим проклятым несчастным случаем, – нельзя ему было садиться за руль, будучи в стельку пьяным! Нет, думать обо всем этом нельзя ни в коем случае. Зазвонил телефон. Льюис медленно подошел к нему и снял трубку.

– Ну что? – раздался в ней усталый голос Уилкокса, даже не потрудившегося поприветствовать доктора.

– Все то же. Частично съедены. А та кровь, которую вы обнаружили у меня под окном, и в самом деле принадлежит Дугу и Берне.