Мастерская смерти - Обер Брижит - Страница 55

— Значит, все еще хуже, чем я думал. Весь дом заражен этой скверной!

— И еще, — продолжал Шиб, не в силах остановиться, — мне кто-то позвонил и включил пленку, на которой были записаны крики Элилу... Вы понимаете? Ее насиловали, и это записывали на пленку.

Священник изо всех сил ударил кулаком по молитвенной скамейке.

— Элилу была изнасилована? — закричал он. — Почему вы мне об этом ничего не сказали?

— У меня не было полной уверенности... Это какой-то кошмарный сон, — добавил он, нервно похрустывая пальцами.

— Нет, — жестко возразил священник, — это реальность. Битва Люцифера с Господом— вот наша постоянная реальность!

Шиб устало вздохнул. Ну вот, он все разболтал старому кретину! Ничего не поделаешь — ему отчаянно хотелось выговориться. Тем более что Дюбуа казался ему твердым и решительным человеком, пусть и не слишком приятным... Шиб чувствовал себя кораблем, застигнутым бурей— якорные цепи рвутся одна за другой, и вскоре его унесет в открытое море без руля и ветрил... В этот момент на плечо ему опустилась рука священника.

— Вы слишком устали, Морено. Вы усталый, влюбленный, вконец обескураженный безбожник. Неудивительно, что у вас выбита почва из-под ног.

— Вам что-нибудь известно? — резко спросил Шиб, хватая Дюбуа за отворот пиджака. Но тут же устыдился грубости своего жеста и разжал руку. Он понимал, что дошел до предела, был «затрахан до смерти», по изящному выражению Грега.

— Мне известно не больше, чем вам, — спокойно ответил Дюбуа, поправляя крестик, приколотый к лацкану.

— Но вы кого-нибудь подозреваете? — настаивал Шиб.

— Мы все носим маски, Морено, маски из плоти, за которыми скрываются страждущие души... Чем одна маска хуже другой?..

— Я вам говорю об изнасиловании, об убийстве, о садисте-психопате, а не о каких-то там демонах!

— В том-то и дело. Вы говорите о внешних проявлениях.

— Хорошо, — процедил Шиб, — тогда как, по-вашему, выглядит этот одержимый?

— Как знать, может быть, он скрывается под вашей личиной, — холодно ответил Дюбуа. — Вы обо всем разузнали, вы знакомы со всеми действующими лицами этой трагедии... Может быть, вы воспользовались смертью Элилу, чтобы воплотить в реальность ваши бредовые вымыслы, став одновременно автором, режиссером и исполнителем.

— Это не смешно, — проворчал Шиб.

— Тогда, возможно, это я? — продолжал Дюбуа. — Священнослужитель, поддавшийся искушению творить зло, — что может быть лучшим подарком для дьявола?

Шиб внимательно вглядывался в лицо Дюбуа. Глаза священника сверкали, ноздри раздувались, адамово яблоко ходило ходуном. Значит, он взволнован больше, чем старается показать. Или окончательно свихнулся...

— Да где же вы, Дюбуа? — донесся до них раздраженный голос Бабули. Священник тут же овладел собой и крикнул:

— Я сейчас приду.

Он вышел, оставив Шиба в полумраке часовни.

— Мы всюду вас искали, — продолжала Бабуля. — Поставщик продуктов никак не хочет уступать, и...

Голоса удалялись. Шиб устало опустился на скамейку. Деревянный Христос по-прежнему плакал на кресте. Элилу сопротивлялась необратимому процессу разложения. Золотисто-коричневый навозный жук гудел возле цветного витража. В солнечном луче танцевали пылинки. Тихо скрипнула входная дверь. Повинуясь мгновенному инстинкту, Шиб соскользнул на пол и спрятался между двух скамеек.

Шаги.

Кто-то шел по проходу, потом остановился рядом с его укрытием. Шиб увидел синие туфельки и стройные икры, обтянутые тонкими нейлоновыми чулками. Он почувствовал, как сердце забилось сильнее. Шаги проследовали дальше. Он осторожно высунул голову из-за спинки скамейки.

Бланш остановилась возле стеклянного гроба и, опершись руками о крышку, склонила голову к умершей дочери. Светлые волосы наполовину закрывали ей лицо. Плечи сгорбились. Она прижалась губами к холодному стеклу— прозрачной, но непреодолимой преграде. Потом запрокинула голову и глухо застонала. Это было похоже на погребальный плач и одновременно на угрозу. Не переставая стонать, Бланш повернулась к алтарю, сбросила на пол стоявшую на нем вазу со свежими цветами и рухнула на колени. Ее пальцы вцепились в бело-золотой алтарный покров, и она прижала его край ко рту, чтобы заглушить рыдания. Слезы потоками хлынули из ее глаз, в которых застыла вечная, никем не слышимая, жалоба — жалоба, иногда заставляющая мечтать о смерти как о счастливом избавлении. Шиб поднялся с пола и кинулся к ней. Он опустился на колени рядом с Бланш и прижал ее к себе.

Она попыталась отстраниться, изогнула спину и резко замотала головой. Но Шиб стиснул ее в объятиях еще крепче. Она укусила его, глубоко вонзив зубы ему в плечо, но он этого даже не почувствовал, продолжая крепко держать ее, и она наконец смирилась. Она уступила ему внезапно и теперь уже сама в каком-то исступлении обняла его и принялась лихорадочно гладить голову и плечи. Он припал губами к ее шее: его дыхание было настолько же горячим, насколько холодной была ее кожа. Шиб хотел что-то сказать, но понимал, что она его не услышит. Он нежно гладил плечи и спину Бланш. Она обхватила ладонями его затылок, резко притянула к себе и впилась губами в его губы. Со стены на них смотрел Христос, капельки крови из-под тернового венца струились по впалым щекам. Вода из разбитой вазы растеклась по полу, и они лежали в ней среди рассыпавшихся цветов и осколков стекла, а Элилу бесконечно умирала. Когда их плоть слилась воедино, оба закрыли глаза.

В тот момент, когда Бланш уже хотела закричать, Шиб накрыл ее губы ладонью, и она снова укусила его— глубоко, до крови, — пока он изливался в нее. Она с такой силой стиснула бедра, словно собиралась сломать ему поясницу. Несколько минут они лежали неподвижно, переводя дыхание.

«О, господи, — в отчаянии подумал Шиб, приподнимаясь и приводя в порядок одежду, — это полное безумие!» Кто угодно мог войти и застать их— здесь, в святом месте, рядом с телом ребенка! Стоя на коленях возле Бланш, он одернул ей задравшуюся юбку. Бланш посмотрела на него затуманенным взглядом. Он взял ее за руку и попытался поднять с пола. Но она не двигалась, вялая и безучастная ко всему.

— Бланш! Бланш, нужно уйти отсюда!

— Куда?

— Здесь опасно оставаться. Ну вставай же!

— Я хочу спать... Мне нравится это место. Я люблю запах земли.

— Бланш! Кто-нибудь может войти и увидеть нас!

— Думаешь, тебя линчуют? Я буду смотреть на это из-за занавески в своей комнате...

Шиб схватил ее под мышки и рывком поднял. Но Бланш тут же снова начала оседать на пол, и он еле успел подхватить ее. Ее белые трусики валялись на полу. Не отпуская ее, Шиб наклонился, поднял их и сунул в карман. Бланш закрыла глаза и больше не шевелилась.

В этот момент дверь распахнулась. Все, конец!

— Ах, это вы... Но что случи...

— Она упала в обморок, — торопливо объяснил Шиб. — Я как раз собирался вам звонить...

Андрие быстро подошел к ним. Шиб передал ему Бланш с рук на руки. А вдруг он почувствует запах спермы? Шиб украдкой взглянул вниз, проверяя, хорошо ли застегнул ширинку.

— Я проходил мимо и услышал шум, — продолжал сочинять он. Слава богу, Бланш не накрасила губы, и можно было не опасаться, что где-то случайно остался след помады. — Я вошел и увидел ее здесь, рядом с гробом Элилу. Кажется, она плакала... а потом вдруг потеряла сознание.

Бланш издала какой-то звук, одновременно напоминающий всхлип и легкий смешок. Не хватало еще, чтобы она начала смеяться!

— С тобой все в порядке, дорогая? — спросил Андрие.

— Помочь вам отнести ее домой? — предложил Шиб.

— Нет, не нужно. Кажется, она приходит в себя.

Бланш действительно открыла глаза и посмотрела на них. Потом встала на ноги и прижалась к мужу.

— Ничего страшного, — пробормотала она, проводя рукой по лбу. — Просто у меня вдруг закружилась голова...

— Хорошо, что Морено тебя нашел, ты могла повредить что-нибудь при падении, — с беспокойством сказал Андрие. Затем повернулся к Шибу и добавил: — Надо признать, вы всегда оказываетесь рядом, когда нужна помощь.