Долина лошадей - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 6

В зонах, граничивших с ледяным щитом, где снежный покров был не столь значительным, травы обеспечивали питанием бессчетные миллионы жвачных и иных травоядных животных, сумевших приспособиться к холоду ледникового периода, и, как следствие, великое множество хищников, живущих рядом со своими жертвами. У подножия сверкающей бело-голубой стены, высота которой превышала милю, можно было встретить и мамонтов, мирно пощипывающих траву.

Паводковые ручьи и реки, питавшиеся талой водой ледников, буквально разрезали лессовые залежи и осадочные породы, порой доходя до кристаллической гранитной платформы, лежащей в глубине континента. Равнинная зона характеризовалась обилием оврагов и глубоких ущелий, которые способствовали сохранению влаги и были защищены от ветра. Даже в безводных лессовых степях существовали зеленые, полные жизни долины.

Погода становилась все теплее и теплее. Путешествие уже начинало утомлять Эйлу, ей изрядно надоели монотонные безликие степные просторы, нещадно палящее солнце, непрекращающийся ветер. Ее кожа обветрилась, загрубела и начала шелушиться. Губы растрескались, глаза воспалились, на зубах постоянно скрипел песок. На пути то и дело попадались речные долины, поросшие пышной растительностью, однако ни одна из них не привлекла Эйлу настолько, чтобы она захотела в ней остаться, тем более что ни в одной из них она не встретила людей.

Хотя небеса по большей части были ясными, бесплодность поисков поселяла в сердце Эйлы тревогу и страх. Подлинной владычицей этих мест была зима. Даже в самый жаркий летний день невозможно было забыть о грядущей морозной поре. Следовало думать о запасах на зиму и укромном тихом прибежище, в котором возможно было бы пережить долгий студеный период. Она бродила по степям с ранней весны и начала подумывать о том, что скитания ее могут оказаться вечными, если только она не умрет уже в ближайшую зиму.

На исходе дня она остановилась на очередную стоянку, которая ничем не отличалась от множества других. Ей удалось убить зверька, однако угольки успели погаснуть, а дров у нее было совсем мало. Эйла решила не заниматься разведением огня и попробовала есть дичь сырой, но тут же почувствовала, что у нее нет аппетита. Она выбросила убитого сурка, хотя дичь теперь встречалась куда реже. Впрочем, возможно, Эйла утратила обычно присущую ей внимательность и остроту взгляда. Что до собирания, то оно явно стало куда менее эффективным. Земля в этих краях была плотной, мало того, ее покрывала засохшая прошлогодняя растительность. Пустынная сушь и неутихающий северный ветер.

Она спала беспокойно – всю ночь ее мучили дурные сны – и проснулась совершенно разбитой. Есть ей было нечего, даже выброшенный накануне сурок куда-то исчез. Эйла отхлебнула из своего мешочка затхлой водицы, упаковала корзину и продолжила свое путешествие на север.

Около полудня она наткнулась на пересохшее русло реки и нашла на его дне несколько лужиц. Вода в них имела странный резкий привкус, однако Эйла наполнила ею свой мешок. Здесь же она вырыла несколько волокнистых безвкусных корешков спорыша и стала жевать их на ходу. Идти дальше не хотелось, но Эйла просто не понимала, что еще можно делать в этой ситуации. Усталая и унылая, она брела вперед, не разбирая дороги. Она даже не заметила прайда пещерных львов, гревшихся на солнышке, пока не услышала предупредительного рева одного из этих огромных животных.

Эйлу объял смертельный ужас, мгновенно вернувший ее в чувство. Она поспешила назад и взяла много западнее, решив обойти территорию прайда стороной. Да, теперь она была уже на севере, где жили эти огромные звери. То, что Пещерный Лев был ее тотемом, вряд ли могло бы спасти ее от их страшных когтей и клыков.

Креб узнал ее тотем именно по следам львиных когтей. На ее левом бедре виднелось четыре длинных параллельных шрама. Порой Эйле вспоминалась такая картина: она, пятилетняя девочка, испуганно жмется к дальней стенке крошечной пещеры, а к ней тянется огромная когтистая лапа зверя. Эта лапа приснилась ей в предыдущую ночь. Креб говорил, что эти длинные светлые шрамы были признаком ее особой избранности. Эйла нащупала их рукой. И почему только Пещерный Лев остановил свой выбор именно на ней?

Солнце, которое уже начинало клониться к западу, слепило своими лучами. Эйла стала подниматься на длинный пологий склон, пытаясь найти место для очередной ночевки. Пополнить запасы воды она так и не смогла, и поэтому ее крайне радовало то, что она догадалась набрать воды из лужи. Впрочем, в скором времени проблема с питьем могла стать куда более острой. К усталости и голоду теперь примешивалось чувство досады. Как она могла не заметить львов?

А может быть, это был некий знак и все теперь определялось только временем? Почему это она решила, что ей удалось уйти от смертельного проклятия?

Закатное светило блистало так ярко, что Эйла едва не рухнула вниз с крутого края плато. Стоя на обрыве, она прикрыла глаза от солнца и стала разглядывать дно лежавшей перед ней лощины. Внизу поблескивала небольшая речка, окруженная с обеих сторон зарослями деревьев и кустарника. Цепь высоких каменистых утесов замыкала собой прохладную, защищенную от ветра зеленую долину. Примерно в ее центре Эйла увидела небольшой табун лошадей, мирно поедавших травку.

Глава 2

– Но тогда почему же ты решил отправиться со мной, Джондалар? – спросил юноша с каштановыми волосами, собирая палатку, сделанную из нескольких связанных вместе шкур. – Ты сказал Мароне, что собираешься сходить к Даланару и хочешь показать мне дорогу. Предпринять небольшое Путешествие, прежде чем обосноваться окончательно. Считалось, что ты придешь на Летний Сход вместе с Ланзадонии и успеешь на Брачный Ритуал. Представляю, как она разъярится! Вот уж не хотел бы, чтобы эта женщина гневалась на меня! Слушай, может быть, ты просто сбежал от нее?

Тонолан говорил подчеркнуто беззаботным тоном, однако его выдавало серьезное выражение глаз.

– Маленький Брат, почему ты решил, что, кроме тебя, ни один из членов нашего семейства не может отправиться в странствия? Неужели ты полагал, что я смогу отпустить тебя одного? Отпущу, а потом вернусь домой и стану хвастать своим долгим Путешествием? Нет, кто-то должен отправиться вместе с тобой, иначе ты нам потом такого наплетешь… Да и помощь тебе может понадобиться, – отвечал высокий светловолосый мужчина, пригнувшись, чтобы забраться в палатку.

В высокой и просторной палатке можно было спокойно стоять на коленях, в ней хватало места как для скарба путешественников, так и для шкур. Палатка поддерживалась тремя шестами, стоявшими в ряд. Возле центральной, самой высокой опоры имелся клапан, который мог закрываться (например, в случае дождя) или открываться (для того чтобы выпустить дым от костра, разведенного в палатке). Джондалар выдернул из земли все три шеста и вылез из-под шкуры, держа их в руках.

– Говоришь, мне может понадобиться помощь? – презрительно усмехнулся Тонолан. – Теперь мне не только себя – мне и тебя защищать придется! Когда Даланар и Ланзадонии явятся на Летний Сход и Марона увидит, что тебя с ними нет, поднимется такое! Она превратится в доний и перелетит через этот ледник, который мы оставили позади, с тем чтобы схватить тебя, Джондалар… – Они принялись складывать палатку. – Она уже давно положила на тебя глаз. Когда же она решила, что ты всецело принадлежишь ей, тебе вдруг вздумалось отправиться в Путешествие. Думаю, ты просто не захотел быть пойманным этой петлей, которую тут же бы затянули Зеландонии. Мой Большой Брат – большой скромник. – Они положили палатку рядом со стойками. – У очагов многих мужчин твоего возраста уже копошатся малыши.

На последнюю фразу Тонолана брат ответил резким ударом руки, от которого тот едва сумел увернуться. В серых глазах Тонолана засверкали смешинки.

– У мужчин моего возраста? Я всего на три года старше тебя! – воскликнул Джондалар, гнев которого уже стал спадать. Совершенно неожиданно он начал смеяться, крайне смутив и поразив этим своего младшего брата.