Лазоревый петух моего детства (сборник) - Погодин Радий Петрович - Страница 111

И вовремя.

На дороге показались толпы мальчишек и девочек с кошелками и кульками.

— Первый удар я возьму на себя, — сказал Попугаев Вовка.

Бежали нарядные девочки. Они, конечно, надели самые красивые платья.

Бежали мальчишки, одетые как попало. Они, конечно, проспали.

Бежали с кульками, кошелками, корзинками. Некоторые несли пироги, завернутые в полотенца.

Попугаев Вовка руки расставил.

— Вы куда? — закричал он. — Про мамонта я все наврал.

— При чем тут ты? — спросили мальчишки и девочки.

— Мне про мамонта Таня сказала.

— Мне про мамонта Павлик сказал.

— Мне — Сережа.

— Мне — Зина.

Сквозь толпу протиснулся растрепанный грубиян-второгодник Костя Гостев.

— Ты, Попугаев Вовка, последний узнал и помалкивай. Ты не купил ни конфет, ни печенья, а еще руки тут растопыриваешь. Говорят — показывай мамонтюгу!

От такого слова ужасного жеребенок Миша и мышонок Терентий зажмурились. Маленького Гдетыгдеты, такого совсем одинокого, назвать мамонтюгой! Надо же ведь такое придумать!

Жеребенок Миша и мышонок Терентий решительно сделали шаг вперед.

— Как тебе не стыдно! — сказали они.

— Это вам как не стыдно мамонта прятать! — возмутились мальчишки и девочки.

Они так громко кричали, что маленький Гдетыгдеты проснулся. Нужно сказать, что все мамонты — и маленькие, и большие — не любят шума. Они от шума бегут.

Девочки первыми увидели убегающую копну.

— Ой! — удивились они. — Сено бежит!

Мальчишки тут же смекнули про маскировку. Стали сено расшвыривать.

Попугаев Вовка защищал мамонта кулаками, ногами и головой. Украсился Попугаев Вовка синяками и шишками.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий попробовали призвать любопытных к порядку.

— Простите, мамонт еще не завтракал, — говорили они. — Он еще маленький. У него режим.

Мальчишки и девочки совали мамонту печенье, конфеты, мармелад, шоколад, ириски.

— Мы накормим его до отвала! Мы ему все принесли. Даже сливки.

Гдетыгдеты хотел вежливо поздороваться с ними. Но куда там! Только он открывал рот, мальчишки и девочки запихивали ему что-нибудь вкусное, по их мнению.

Ах наше мнение! Мы уверены: все, что нравится нам, должно нравиться мамонту.

Девочка Таня тянула мамонта Гдетыгдеты за хвост. Не из озорства, конечно, она была добрая девочка. Ей хотелось, чтобы мамонт посмотрел на нее и попробовал пирожок с земляникой.

А из города на автобусах уже выезжали туристы, увешанные фототехникой. И не известно, что случилось бы с мамонтом Гдетыгдеты, поскольку туристы, в отличие от ребятишек, любят не столько кормить и гладить мамонта, сколько взять что-нибудь на память.

Но тут из сарая, упавшего в траву, вышел мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик. Они взъерошили свои разноцветные волосы, стали их быстро и крепко тереть ладошками. Искры посыпались. Грохнула молния.

И хлынул дождь.

Обрушился ливень.

Форменный водопад.

Он заглушил все звуки и все закрыл.

Дождь был такой плотный, такой непроглядный, что многие заблудились в нем, как в лесу.

Некоторым мальчишкам и девочкам, школьникам, все же удалось добраться до города. Они тут же сообщили о стихийной беде.

Отряд милиции во главе с милиционером товарищем Марусиным был брошен на поиски.

— Главное — отыскать малышей, — сказал своим подчиненным милиционер товарищ Марусин. — Школьники сами дорогу найдут.

Милиционеры справились с этой задачей хорошо. Ни один малыш не потерялся.

Были найдены также восемнадцать щенков, четыре ягненка и упрямый бычок.

Школьники сами дорогу нашли. Правда, некоторые объявились только через два дня в районе Валдая.

Когда милиционера товарища Марусина спрашивали, что случилось, он говорил так:

— Форменное безобразие.

А на вопрос: «По какой причине?» — отвечал:

— Мы еще не умеем уважительно относиться к мамонтам.

Выбравшись из дождя, друзья очутились перед Воротами посреди поля.

За Воротами было сухо и зелено.

Там стоял мормыш Свиря. Пританцовывали шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик.

— Мы вас ждем, — сказали они. — Нужно спешить.

— Куда? — спросил Попугаев Вовка.

Мормыш Свиря сказал ему:

— Ты, Вова, домой пойдешь. Твои родители очень волнуются. На весь город нервничают.

— Я все понял, — сказал Вовка, опустив голову. — Потому что я не умею хранить тайну.

И Ворота посреди поля сами перед Вовкой закрылись.

Вовка домой пошел. Над ним ласточки щебетали.

Вовка голову поднял и сказал им:

— Хорошо, что я не понимаю птичьего языка, не то я бы разболтал, что вы к отлету готовитесь.

Под кустом зверь Индрик лежал.

— Где твоя дребезжалка на двух колесах? — спросил он.

— А ты… — начал было Попугаев Вовка, но зверь Индрик его перебил.

— Научись, Попугаев Вовка, ходить босиком по траве, — сказал он.

— А ты… — опять начал было Попугаев Вовка.

— Давай лучше песню споем про собаку, — сказал зверь Индрик.

Вовка сел с ним рядышком, и они запели:

Шла собака через мост,

Оторвала кошке хвост.

Гуси, гуси — га-га-га…

Куда бежишь, моя нога?

Это была очень грустная песня.

Попугаев Вовка пел и думал про себя: «Кончается лето, а я ни разу не прошелся по траве босиком».

Жеребенок Миша, мышонок Терентий и Гдетыгдеты шагали за мормышем Свирей. Шныри шныряли и шмыгали вправо-влево. И напевали. Только бодрых нот в их нынешнем пении не было.

Дорога обрывалась у озера.

Жеребенок Миша спросил:

— Разве эта дорога идет сюда?

— В этой сказке сюда, — ответил ему мормыш Свиря. — Нужно спрятать мамонта Гдетыгдеты.

Маленький мамонт кивнул:

— Меня нужно спрятать получше. Иначе я привыкну к сластям. И будут меня называть мамонтюгой.

Озеро блестело среди вековых сосен. Берега у него были песчаные. Вода синяя. И небо отражалось в воде, как, наверное, вода отражалась в небе.

— Иди прямо в озеро. На самую середину, — сказал мормыш Свиря.

— Мы его больше никогда не увидим?! — воскликнули жеребенок Миша и мышонок Терентий.

Они бросились обнимать Гдетыгдеты.

— Я вас тоже люблю, — сказал маленький мамонт.

Когда Гдетыгдеты дошел до середины озера, шныри замерли, склонили свои разноцветные головы, как цветы после дождика.

Мормыш Свиря махнул рукой.

Синий цвет озера сгустился на середине. Закружился воронкой. И закипел как бы…

Из озера поднялось облако и поплыло по ветру над древним бором.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий сидели на самом верху самой высокой башни, в избушке-сторожке. Смотрели в окно. Тосковали.

Мимо проплывали облака. Они торопились куда-то, теснили друг друга. Вдруг одно облако, не очень большое, отстало от всех — медленно плывет. Потом и вовсе остановилось. Прямо возле окна.

— Как живете? — спросило оно негромким знакомым голосом.

— Тоскливо живем, — ответил мышонок.

— Купаться хотим пойти, а все сидим и сидим и сами не знаем, чего сидим… — объяснил жеребенок.

— Зачем ходить? Прыгайте в меня и купайтесь, — сказало облако.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий в облако прыгнули, с головой окунулись. Вынырнули — сверху солнышко светит, с боков приятной прохладой обдает. Поплыли…

Внизу под стенами крепости ребятишки и взрослые стоят, шумят удивленно:

— Смотрите, смотрите! Жеребенок Миша и мышонок Терентий в облаке купаются.

— Хорошо им!

— Чудесно…

А жеребенок Миша и мышонок Терентий плавают в облаке наперегонки — на боку и на спинке.

Наконец облако говорит им:

— Снижаться будем. Вы меня ногами взбаламутили. Я сейчас на землю прольюсь дождем.