Лазоревый петух моего детства (сборник) - Погодин Радий Петрович - Страница 102

— Как кончились?! — закричал Попугаев Вовка. — Как другим дарить, так не кончились, а как я подбежал, так все!

— Извини, — сказал жеребенок. — Что поделаешь, я тебе в следующий раз подарю.

— Не хочу в следующий! Я что, хуже! Я, может быть, даже лучше! А ты… — Попугаев Вовка глянул по сторонам и закричал так, чтобы все окружающие услышали: — Ты отвратительный, безобразный, ушастый, глупый осел! Не умеешь дарить — и не брался бы.

— Может быть, — печально сказал жеребенок Миша. — Может быть, я совершил ошибку.

На следующий день жеребенок Миша купил конфету, очень красивую и очень сладкую. Он пошел к Попугаеву Вовке, постучал и сказал, когда ему отворили:

— Добрый день, Вова. Я пришел подарить тебе конфету. Смотри, какая она красивая.

Вовка засмеялся, как показалось жеребенку, слишком громко — прямо захохотал:

— Нашел что дарить! Да у меня конфет сколько хочешь. Я на них даже смотреть не желаю.

Жеребенок Миша отправился в сквер, сел на голубую скамейку и долго размышлял над вопросом, почему понятное вдруг становится непонятным.

Мише дали самокат — покататься. Встал Миша на самокат. Стоит — ждет. Долго стоял. Прохожие спрашивают:

— Миша, чего ж ты стоишь?

— А он почему-то не едет, — отвечает им Миша. — Самокат, а не катится.

— Он и не покатится, — объясняют ему. — Нужно ногой отталкиваться, тогда покатится.

— Что же это за самокат, если нужно ногой отталкиваться? Это неправильно, — сказал Миша. — Это разочарование.

Прохожие стали смеяться.

А в небе летел самолет.

— Вот самолет, — сказал им Миша. — Это правильно. На нем ногой отталкиваться не нужно. Самолет сам летит.

Жеребенок Миша возвратил самокат. И вот что решил:

— Лучше я сам побегаю.

Однажды жеребенок Миша гулял по берегу реки. С удовольствием бегал и на ходу рвал цветы.

Вдруг он услышал:

— Осторожнее, не наступи на меня!

Жеребенок Миша посмотрел себе под ноги и увидел черепаху. Она медленно ползла и, как показалось Мише, скучала.

— Чего ж ты так медленно ходишь? — сказал жеребенок Миша. — Давай я научу тебя быстро бегать. На медленной скорости ничего не увидишь.

— Ты заблуждаешься, — сказала ему черепаха. — Это ты ничего не увидишь на твоей большой скорости. Одно мелькание. Что для тебя цветы? Трава, которую можно жевать на ходу. А на самом деле каждый цветок откровение.

Поскольку Миша был воспитанным жеребенком и привык уважительно относится к мнению старших, а черепаха была, безусловно, старше его лет на сто, он наклонился к самой земле и принялся во все вглядываться.

Действительно, даже простые цветки колокольчики все были разные. Один посветлее, другой поузористее. В каждом из них копошилась жизнь. Маленькие мошки, старательные жучки, ленивые козявки. В травяных зарослях змеились тропинки…

Все это открылось Мише таким неожиданно новым, что он позабыл гулянье, скаканье, беганье. Он шагал очень медленно, чтобы все разглядеть поближе.

Таким образом он и наткнулся на серебристый шар, в котором происходило гудение.

«Что за цветок?» — подумал Миша, шевельнув серебристый шар носом.

Звук в шаре тотчас усилился. В Мишин нос впилось Ядовитое жало.

Жеребенок Миша подпрыгнул, Жеребенок Миша помчался в испуге. А Ядовитое жало гудело и настигало.

Жеребенок бежал со всех ног. Но Ядовитое жало все же настигло его, кольнуло в затылок, да так больно, что жеребенок Миша взвился в воздух. А когда опустился на землю, услышал громкие крики и аплодисменты.

— Молодец, жеребенок Миша! Это был великолепный прыжок. Слава твоим замечательным сильным ногам.

— Слава черепахе, которая медленно ходит, — сказал жеребенок Миша.

Вовкина мама купила коробку красок. Подарила Вовке. Вовка тут же побежал в сквер, принялся красить березы. Покрасил одну березу в медный цвет. Покрасил другую березу в железный цвет. Покрасил третью березу в алюминиевый цвет.

Подошел к Вовке жеребенок Миша, спросил:

— Вова, зачем ты березы портишь?

— Я не порчу. Я перекрашиваю. Вон сколько берез белых. Три тысячи. А золотой ни одной. Я сейчас золотой краской помажу — золотая будет. Серебряной помажу — будет серебряная.

Из кустов незнакомый полосатый кот выскочил. Крикнул:

— Нельзя! Природу нужно беречь.

— И жалеть, — добавила прилетевшая в сквер ворона.

— И охр-р-ранять, — прорычал прибежавший откуда-то пес. — Если не прекратишь, я тебя укушу.

Попугаев Вовка побежал жаловаться маме. Но споткнулся и упал на краски, он их в страхе из рук выронил. Поднялся Попугаев Вовка таким:

Нос зеленый.

Ноги сиреневые.

Волосы красные.

Руки синие.

Живот желтый.

Остальное не разберешь — в разводах.

Вовка хотел закричать: «Я вам всем покажу! Вы у меня попляшете!» Но сказал только:

— Ой, какой Вова…

Жеребенка Мишу очень огорчало то обстоятельство, что у него фамилии нет. Миша, и все. Была в этом деле какая-то тайна.

Однажды жеребенок Миша подошел к милиционеру товарищу Марусину и спросил:

— Скажите, пожалуйста, откуда у вас такая фамилия — Марусин?

Милиционер улыбнулся, фуражку поправил.

— Как откуда? У меня дочка Маруся. Значит, я чей?

— Марусин, — догадался Миша. — Марусин папа.

— Так точно. — Милиционер товарищ Марусин отдал жеребенку честь и пошел покупать новую куклу своей дочке Марусе.

Жеребенок Миша затосковал. Был он один в городе Новгороде. Откуда ему фамилию взять? Но проезжавший мимо шофер помахал ему из кабины рукой. Крикнул:

— Не горюй, жеребенок Миша, у тебя еще все впереди!

Похудел жеребенок Миша. От размышлений похудел. И дома, и на улице все размышлял — чьим бы ему стать, чтобы фамилия у него была.

Попугаев Вовка объяснил ему в насмешливом тоне:

— Чего ты нос повесил? Не обязательно быть чьим-то. Можно быть каким-то. Я вот Попугаев, потому что я всех пугаю. Я очень страшный. А ты рыжий. Пусть и фамилия у тебя будет — Миша Рыжий.

Но Мише такая фамилия не понравилась. «Чьим-то быть лучше», — думал Миша.

Попугаев Вовка свое:

— Можно по работе, которую делаешь. Например, Кузнецов. Или Моряков. Я, когда вырасту, буду Моряковым. Или Летчиковым.

Вовка загудел, зарокотал, проломился сквозь кусты в сквере и налетел на дворника тетю Анфису, которая поджидала его с метлой.

«По работе хорошо, — думал Миша. — Но чьим-то все равно лучше. И кузнец может быть чьим-то. Например, кузнец Антошкин. Или моряк Васин…»

Так размышляя, поглядывал Миша по сторонам, все искал, чьим бы ему стать. Наконец неподалеку за городом среди полей и лугов набрел он на маленькую речку. Текла она в траве тихо и вся сверкала солнечными бликами. Как бы улыбалась.

— Здравствуйте, — сказал Миша. — Как вас зовут?

— Просто речка, — ответила речка… — Я безымянная.

— А у меня фамилии нет, — пожаловался Миша. — Я просто Миша.

Они помолчали. Речка поглядывала на Мишу солнечно и голубоглазо. И так стало Мише возле нее хорошо, что он вдруг сказал:

— Хотите, я буду вашим? Мишей Речкиным буду.

— Хочу, — ответила речка. И засмеялась. — А я твоей буду. Имя у меня тогда будет. Мишина речка.

Им обоим стало очень приятно и весело.

Потом Миша в город помчался. Прибежал к милиционеру товарищу Марусину. Крикнул:

— Я теперь Миша Речкин! И у речки теперь имя есть. Теперь она Мишина.

Милиционер товарищ Марусин подошел к карте своего района, карта у него на стене висела, сказал:

— Покажи, которая.

Жеребенок Миша долго искал свою речку, на карте ведь все иначе выглядит. Наконец показал:

— Вот она! Маленькая-маленькая…

Милиционер товарищ Марусин взял красный карандаш и написал где надо: «Мишина речка».