Муравьиное масло - Погодин Радий Петрович - Страница 12

Валерка подошел к незнакомцу и на всякий случай сжал за спиной кулаки.

— Тебя, может, не кормят?.. Ударить как следует не можешь…

Мальчишка обернулся. Лицо у него было строгое, брови насуплены, а глаза, голубые, как весенние лужицы, смотрели простодушно и без злобы.

— Почему не кормят?.. Сам не ем. — Он поплевал на ладошки и, один за другим, ловко вогнал все гвозди в доску. — Еда не главное в жизни человека. Есть нужно, когда это необходимо. — Черномазый помолчал, подумал, стоит ли объясняться с каждым встречным-поперечным, потом добавил: — Нужно приучать себя к лишениям, в жизни это пригодится… Особенно в путешествиях. — Он уселся поудобнее, долго, внимательно разглядывал Валерку и, видимо, довольный осмотром, доверительно поведал: — Сейчас я расстроенный… Хотел в Ленкорань с Васькой податься — сестра все запасы отняла, не пустила. Привезла вот на дачу…

Слово «дача» он произнес с таким презрением и так безнадежно махнул рукой, что не рассчитал и здорово ударил костяшками пальцев по доске. Валерка думал, — сейчас завоет или, по крайней мере, затрясет ушибленной рукой. Но ничуть не бывало. Мальчишка только слегка поморщился и назвал заборы пережитками капитализма.

У Валерки с заборами были давние счеты, но он ругал их гораздо примитивнее: «Дурацкие заборы. Проклятые загородки»… А «пережитки» — это было что надо. Валерка сел рядом с незнакомцем, подергал прибитую только что доску.

— Крепко… А я бы и делать не стал…

— А я и не делаю… Я лаз заколачиваю. — Мальчишка посмотрел на свою работу с откровенным огорчением. — Соседка тут ведьма… Как тебя зовут? — вдруг спросил он.

— Меня?.. Валерка. А тебя?

Мальчишкин нос, облупленный, красно-бурый от солнечного пережога, смущенно наморщился.

— Меня все Ивой называют… Вообще-то Ванька. Когда Маленький был, так мать: «Ивашка, Ивка…» И Марина от нее переняла. В школу придет: «Как мой Ива?» На дворе — «Ива, спать!» Так вот и мучаюсь с деревянным именем… Только ты не думай, — встрепенулся он, — Марина у меня не какая-нибудь аристократка. Она художница!

Валерка придвинулся ближе. Ему очень хотелось рассказать про «изверга», «мучителя», «размазню»… Он сочувственно сопел, придумывал, чем бы помочь новому товарищу, но как тут поможешь!

— А у нас по дороге документы проверяли, — сказал он как бы между прочим.

— Милиция?..

— Угу… На мотоцикле, как развернется, чуть не столкнулись…

— Сегодня какие-то воры с пляжа «Победу» угнали. Милиция их сейчас вовсю разыскивает. — Ива повертел перед Валеркиным носом молотком. — Найдут, не беспокойся; они, знаешь, еще и не такое находят… Пойдем посидим в палисаднике.

На дорожке перед домом катался на велосипеде стриженый мальчишка с большими оттопыренными ушами. Он разогнался, покатил прямо на Валерку, но вовремя затормозил и свернул в сторону. Потом начал фасонить. Ездил, расставив руки, клал ноги на руль, садился на багажник.

Валерка спросил:

— Кто это?

Ива посмотрел на велосипедиста прищурясь, словно видел его впервые, и равнодушно ответил:

— Яшка Ушастик, презренная личность и мелкий собственник.

— А велосипед у него хороший.

— Еще бы!.. — Ива сел на скамейку с ногами.

Валерка примостился рядом.

Яшка, заметив любопытные Валеркины взгляды, сбегал домой, вынес спиннинг с пробковой рукояткой и фотоаппарат. Сел на крыльце и принялся крутить спиннинговую катушку. Потом начал забрасывать блесну прямо под ноги Валерке.

Валерка глянул на Иву. Тот сидел спокойно, на Яшку совсем не обращал внимания, будто его и не существовало на свете. Валерка тоже поднял ноги на скамейку, зевнул и стал сосредоточенно ковырять в ухе.

Яшка поерзал на крыльце, отложил спиннинг, взял фотоаппарат. Навел на ребят объектив, пощелкал затвором для эффекта…

Валерке очень хотелось посмотреть, а может, даже и в руках подержать все эти замечательные вещи. Он не понимал, почему Ива не проявляет к Яшке никакого интереса, но раз товарищи, — значит, точка, держи марку.

Яшка громко, во всю глотку, запел песню — «Шагай, вперед, мой караван…», сердито посмотрел на ребят, забрал свое добро и ушел в дом.

— Ты что, не разговариваешь с ним, да?.. — с любопытством спросил Валерка.

— Он жи?ла, единоличник! У меня с ним только один разговор может быть — нокаут в первом раунде! — Ива согнул тонкую, но, видно, сильную руку и быстрым движением выбросил ее вперед. — Бац!.. И ноги кверху…

Валерка уважал Иву все больше и больше. Он был страшно рад и горд. Потому что нельзя человеку жить без друга, без настоящего, отчаянного, верного товарища. Что Ива настоящий, Валерка не сомневался.

— Где ты так загорел?..

— А на крыше, когда с Васькой в Ленкорань готовились… — Скоро выяснилось, что Васька — дворничихин младший сын и самый надежный Ивкин городской друг. Каждое утро они брали ключ от чердака, ходили потихоньку на крышу, загорали перед школой. — В Ленкорани, понимаешь, жара. Туда без подготовки нельзя.

Валерка хотел спросить, что это за Ленкорань, — может, в Африке? Но оказалось, Ленкорань — такое место на Каспийском побережье, где работает Васькин старший брат.

Ива рассказывал, и перед Валеркой вставала удивительная страна. Лежала она где-то южнее Баку, в низине, у дикого Талышского хребта, на самой границе с Ираном. Всюду в этой стране росли мимозы, гранаты, мирты, крепкий, как железо, самшит… Валерке они представлялись огромными деревьями с корявыми ветками и желтыми крупитчатыми цветами, какие в марте продают на Невском. Бродят в Ленкорани свирепые стада кабанов, тигры и леопарды, которые пробрались тайными звериными тропами из далекого Белуджистана. Рассказывая, Ива для убедительности подпрыгивал на скамейке, таращил глаза, рычал. Окончательно сразило Валерку то, что люди в Ленкорани ездят на громадных индийских быках — зебу.

— Ври!

— Чтоб мне пропасть! — поклялся Ива. — Вот вырасту, обязательно туда подамся.

— А чего ждать-то! — Валерка сжал кулаки, насупил брови, будто решил рассчитаться с кем-то одним махом. — Знаешь что?.. Давай сбежим!.. У меня сто рублей есть, на ружье копил.

— Фи-ить!.. — тихонько свистнул Ива. — Ты что, с луны упал?.. Не подходит. Я еще в прошлом году пробовал. — Ива поморщился, вспомнив что-то неприятное. — Сейчас необитаемый остров открыть легче. На первой станции ссадят и домой — марш, марш!.. Вот когда вырастем, — другое дело; обязательно подадимся. Мы там, знаешь, загорим, как черти… А может, ископаемые найдем… А?.. Как ты думаешь с научной точки зрения?

Но, несмотря на это утешение, Валерка вдруг скис, понурил голову, потом едва слышно пробормотал:

— Я никак не думаю… Ко мне загар не пристает.

Ива удивленно посмотрел на Валерку.

Был его новый товарищ худеньким, но широкоплечим пареньком. Волосы на розовой голове топорщились ежиком. На тонком носу тесно сидели крупные веснушки. Веснушек, впрочем, было у него хоть на продажу, разных: и больших, и маленьких. Они целыми племенами поселились у него на плечах и даже на спине.

— Доктора говорят, у меня пигмента не хватает, — ожесточенно продолжал Валерка. — Я его, окаянного, уж как искал, все аптеки обегал… Нигде нету.

Ива понимающе причмокнул.

— Да… Дефицитная вещь. У нас он не произрастает, — климат вредный. Только на Мадагаскаре… Я от моряков слышал, мальгаши им кожу натирают.

— Чего?

— Ну, мальгаши, мадагаскарские негры. — Ива хотел рассказать про мальгашей подробнее, даже показал, как королева Ранавелона Первая выгнала взашей французских миссионеров, но тут прямо над ребячьими головами кто-то сказал: