Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений в одном томе

Пушкин Александр Сергеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений в одном томе - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 52

Изменить размер шрифта:

* * *

Раззевавшись от обедни,

К К<атакази> еду в дом.

Что за греческие бредни,

Что за греческой содом!

Подогнув под <-> ноги,

За вареньем, средь прохлад,

Как египетские боги,

Дамы преют и молчат.

"Признаюсь пред всей Европой, —

Хромоногая кричит: —

М<аврогений> толсто<->ый

Душу, сердце мне томит.

Муж! вотще карманы грузно

Ты набил в семье моей.

И вотще ты пятишь гузно,

М<аврогений> мне милей".

Здравствуй, круглая соседка!

Ты бранчива, ты скупа,

Ты неловкая кокетка,

Ты плешива, ты глупа.

Говорить с тобой нет мочи —

Всё прощаю! бог с тобой;

Ты с утра до темной ночи

Рада в банк играть со мной.

Вот еврейка с Тадарашкой.

Пламя пышет в подлеце,

Лапу держит под рубашкой,

Рыло на ее лице.

Весь от ужаса хладею:

Ах, еврейка, бог убьет!

Если верить Моисею,

Скотоложница умрет!

Ты наказана сегодня,

И тебя пронзил Амур,

О чувствительная сводня,

О краса молдавских дур.

Смотришь: каждая девица

Пред тобою с молодцом,

Ты ж одна, моя вдовица,

С указательным перстом.

Ты умна, велеречива,

Кишеневская Жанлис,

Ты бела, жирна, шутлива,

Пучеокая Тарсис.

Не хочу судить я строго,

Но к тебе не льнет душа —

Так послушай, ради бога,

Будь глупа, да хороша.

* * *

Недавно бедный музульман

В Юрзуфе жил с детьми, с женою;

Душевно почитал священный Алькоран

И счастлив был своей судьбою;

Мехмет (так звался он) прилежно целый день

Ходил за ульями, за стадом

И за домашним виноградом,

Не зная, что такое лень;

Жену свою любил – <Фатима> это знала,

И каждый год ему детей она рожала —

По-нашему, друзья, хоть это и смешно,

Но у татар уж так заведено. —

Фатима раз – (она в то время

Несла трехмесячное бремя, —

А каждый ведает, что в эти времена

И даже самая степенная [жена]

Имеет прихоти то эти, <то> другие,

И, боже упаси, какие!)

Фатима говорит умильно муженьку:

"Мой друг, мне хочется ужасно каймаку.

Теряю память я, рассу<док>,

Во мне так и горит желудок;

Я не спала всю ночь – и посмотри, душа,

Сегодня, верно, <я> совсем нехорошо.

Всего мне [должно опасаться]:

Не смею даже почесаться,

Чтоб крошку не родить с сметаной на носу —

Такой я муки не снесу.

Любезный, миленькой, красавец, мой дружочек,

Достань мне каймаку хоть крохотный кусочек".

Мехмет [разнежился], собрался, завязал

В кушак тарелку жестяную,

Детей благословил, жену поцеловал

И мигом <?> в ближнюю долину побежал,

Чтобы порадовать больную.

Не шел он, а летел – зато в обратный путь

Пустился по горам, едва, едва шагая;

И скоро стал искать, совсем изнемогая,

Местечка, где бы отдохнуть.

По счастью, на конце долины

Увидел он ручей,

Добрел до берегов и лег в тени ветвей.

Журчанье вод, дерев вершины,

Душистая трава, прохладный бережок,

И тень, и легкой <?> ветерок —

Всё нежило, всё говорило:

«Люби иль почивай!» – Люби! таких затей

Мехмету в ум не приходило,

Хоть [он] и мог <?>. – Но спать! вот это мило —

Благоразумн<ей> и верней. —

За то Мехмет, как царь, уснул в долине;

Положим, что царям [приятно спать] дано

Под балдахином <на перине>,

Хоть это, впрочем, мудрено.

<Вяземскому.>

Язвительный поэт, остряк замысловатый,

И блеском [колких слов], и шутками богатый,

Счастливый В<яземский>, завидую тебе.

Ты право получил, благодаря судьбе,

Смеяться весело над Злобою ревнивой,

Невежество разить анафемой игривой.

* * *

Эллеферия, пред тобой

3атми<лись> прелести другие,

Горю тобой, я<?> [вечно] [твой].

Я твой на век, Эллеферия!

<Тебя> пугает света шум,

Придворный блеск неприятен;

Люблю твой пылкий, правый<?>ум,

И сердцу голос твой понятен.

На юге, в мирной темноте

Живи со мной, Эллеферия,

Твоей красоте

Вредна холодная Россия.

* * *

Примите новую тетрадь,

Вы, юноши, и вы, девицы, —

Не веселее [ль] вам читать

Игривой Музы небылицы,

Чем пиндарических похвал

Высокопарные страницы —

Иль усыпительный журнал,

Который [был когда-то в моде],

[А нынче] так тяжел и груб, —

[Который] [вопреки природе]

Быть хочет зол и только глуп.

* * *

О вы, которые любили

Парнасса тайные цветы

И своевольные <мечты>

Вниманьем слабым наградили,

Спасите труд небрежный мой —

Под сенью <покрова><?>

От рук Невежества слепого,

От взоров Зависти косой.

Картины, думы и рассказы

Для вас я вновь перемешал,

Смешное с важным сочетал

И бешеной любви проказы

В архивах ада отыскал…