Робин Гуд - Чудинова Елена В. - Страница 8

Певец замолк, замер последний трепет струн. Кто-то поспешил подбросить в костер охапку сушняка – в пещере похолодало. Долго сидели все молча, раздумывая о славе давних лет.

– Опоздал король Ричард на свет появиться, – негромко произнес Робин Гуд. – Ему бы самое место за Круглым Столом. Пировать с друзьми, да подвиги искать по свету. Теперь не те люди, да и дела не те.

– О чем ты, Робин?

– Да не стоило ему опять нашу Англию веселую оставлять. Не успел из плена вернуться – снова в поход. Только узнал с Леопольдом, как опасно великодушничать с низкими людьми – и тут же простил принца Джона. Ох, зря.

– Ричард есть Ричард – его не переделаешь. Да и будь он другим, разве любила бы его так вся веселая Англия?

– Слушай, Робин, а правду ли говорят, что наследник трона, маленький принц Артур, назван в честь нашего британского короля?

– Думаю, что правда. Уж во всяком случае правда, что по сердцу Ричарду наше рыцарство Круглого Стола.

– Да, славное было время. А песню ты сегодня спел грустную, Алан.

– Какая уж выпала. Да и вечер сегодня невеселый. Вон, как тревожно садится солнце – красное как кровь-руда.

– Эй, глядите, вороны!

– Ух-ты!! Вот это да!

Грающее воронье грозовой тучей пронеслось по кровавому закатному небу, стремя свой лет над пашнями и лесами.

– Ох и злющие! Да как много! Сроду такого не видывал!

– Кровь чуют… Старики говорят – такое к большой битве!

– К битве… Или к смерти.

– К чьей смерти! Куда они летят?

Мертвым холодом подступающей зимы повеял вдруг осенний вечер. Над всей страной, над веселой Англией летят злые вестники вороны. Слышат люди беду в их криках. Далеко за морями погиб в походе славный король Ричард Львиное Сердце.

Двое осталось наследников, а трон – один. Коварный брат Ричарда принц Джон и ребенок племянник – принц Артур. Прав на трон – поровну. Что-то выйдет из этого, добрые люди?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Подлость шерифа

– Куда едет лорд шериф ? – говорили люди в Ноттингеме. – На охоту что-ли собрался? Ишь, сколько народу с ним!

– Чего б ему теперь ни веселиться да ни охотиться? Праздник настал для всех кровопийц норманнов! Король Иоанн сел на трон!

– Эх вы, глупцы! Сел-то сел, да сидит не крепко. Мальчишка Артур растет не по дням, а по часам! Славный да великодушный мальчуган, всем в дядю Ричарда, ничем – в дядю Джона. Рано еще ликовать нашим недругам – и лорду шерифу не до веселья.

– Однако ж поехал он на охоту!

– Поехал-поехал, дружок! На охоту за зеленым оленем.

– Как это – за зеленым оленем?!

– Не понял – объяснять не стану.

Так говорили в этот день в Ноттингеме, наблюдая выезд шерифова отряда. За зеленым оленем собрался шериф – за стрелком в суконном плаще цвета листвы, за головой Робина Гуда.

Сыро в марте в Шервудском лесу, месят грязь лошадиные ноги. В овражках да в тени не сошел еще белый покров, лишь потемнел по краям. Щедро раскиданы веселые подснежники по опушкам.

Кутается шериф в подбитый мехом плащ – пробирает до костей мартовский ветерок. Ох, Робин Гуд, чего бы не отдал шериф, чтобы поднять тебя как проклятого зверя в твоем разбойничьем логове! Дерзок ты, Робин Гуд, слишком дерзок для дорожного грабителя! Пол-года отстраивал Гай Гисборн выгоревший замок. Ну да ничего, небось городка Ноттингема тебе не осадить! Все равно попляшешь на виселице!

Каркнула вспугнутая ворона. Закачались, словно страшные руки, ветви черного гнилого пня, высунувшегося из-под снега. Вздыбился под шерифом вороной жеребец, заржал, забил в воздухе передними копытами.

– Эй, Гийом, Франсуа, Жерве!! Сюда!! Ко мне!!

Тут только сообразил шериф, что, задумавшись, отстал от свиты. Дело пустячное, только дунь в рог, что висит на боку – мигом услышат сигнал. Да только как дотянешься до рога, когда понесла испугавшаяся лошадь и мчится невесть куда не разбирая дороги?! Ветви хлещут по лицу – береги глаза! И двух рук еле хватает удержаться.

Наконец конь споткнулся, упал на оба передних колена: перекинувшись через лошадиную голову, шериф растянулся плашмя на снегу.

Что же, руки-ноги целы, хотя тело так ноет от удара, что не разогнуться в полный рост. Шерифова гордость, вороной Ветер, прядет ушами, еще волнуясь, но виновато косит влажным глазом. Только б вскарабкаться самому в седло! А куда ж его, разрази гром, занесло! Не слышно криков шерифовых солдат. Снега больше, значит выше. Не приведи Господь…

– Экая беда! Не ушиблась ли Ваша Милость?

Слава Богу, есть кому помочь. Силы небесные! Да ведь это проклятая змея, Рейнольд Гринлиф!! Ах, чтоб тебе неладно было! Рука шерифа потянулась к рогу.

В руке разбойника блеснула смертоносная сталь.

– Коли хочешь, труби, милорд! Поспеют как раз полюбоваться на твой труп. И меч из ножен не тащи – не успеешь, я с тобой драться не стану, метну нож оттуда, где стою.

– Чего ты хочешь, Рейнольд Гринлиф? – в горле шерифа странно пересохло.

– Зови меня Малюткой Джоном, – усмехнулся разбойник. – А хочу я того же, что и ты. Сорока на хвосте принесла, что ты ехал сюда повидать Робин Гуда. Сам Бог все устроил лучше некуда. Можешь не сомневаться, что Робин Гуда ты увидишь!

Малютка Джон негромко засвистал сойкой. Стояли друг напротив друга – враг напротив врага шериф и разбойник – один с обнаженным ножом, другой с застывшей на пол-пути к рукояти меча рукою. Стояли, покуда ни послышались легкие шаги и ни вышли на поляну двое молодцов в зеленом.

– Привет Алан и Клем, – сказал Малютка Джон. – Сам лорд шериф пожаловал в лес, чтобы я мог достойно отплатить ему за его гостеприимство. Как-никак был я его стрелком пять месяцев! Повнимательней к дорогому гостю – возьмите меч, чтобы он не порезался. Клем, возьми лошадь!

Дружный смех встретил гостя под закоптевшими от костра сводами пещеры. Недобрый смех. А этот – русоволосый, сероглазый – сам проклятый Робин Гуд, ни с кем его не перепутаешь, расступаются перед ним разбойники. Он не смеется.

– Милости прошу, шериф города Ноттингема. Чувствуй себя как дома – ты ведь здесь всех знаешь.

– Как я могу вас знать, разбойники? – вскинул голову шериф. – Знаю лишь эту змею, что пригрел на груди – Рейнольда Гринлифа! Было б наше знакомство короче, кабы угадал я в нем грабителя!

– Длиной с пеньковую веревку, не сомневаюсь. Да после драки кулаками не машут, милорд шериф. Значит, не признаешь ты своих знакомых? Честишь разбойниками да грабителями – неладно выходит. Уж кому бы бросаться здесь такими словами, да только не тебе.

– Это еще почему? – мысль о неминуемой смерти придала шерифу мужества. – Кому, как ни королевскому шерифу, называть разбойников разбойниками, а грабителей – грабителями?

– А кто сделал разбойников разбойниками, грабителей – грабителями? – гневно сверкнули серые глаза Робин Гуда. – Что ж, встряхнем твою память. Говори, Клем!

– Разве ты не знаешь меня, лорд шериф? – выступил вперед широкоплечий разбойник. – Не думал я бродить по дорогам, честно служил свинопасом моему господину лорду Этельреду. Но его родовые земли отсудил с твоей помощью норманн Гийом де Бор. Не захотел мой лорд подчиниться неправому суду, заперся в своей усадьбе. Тогда осадили нас люди де Бора с твоими стрелками. И была страшная бойня. Моего лорда, и всех сыновей моего лорда, и всех его слуг перебили норманны. Один я уцелел из могучего дома – брошенный в канаву с тяжелыми ранами. А теперь ты говоришь, что не знаешь меня?

– Говори ты, Скэтлок! – сказал Робин Гуд.

– И меня ты не знаешь, лорд шериф? – спросил рыжеволосый Скэтлок. – Не собирался я быть разбойником, жил в веселой деревеньке Тисби, где жимолость над каждым крылечком. В тот год случился недород – не расщедрилась земля ни на ячмень ни на рожь. Но вы собрали все налоги до фартинга. И зимой нам осталось варить старые ремни, чтобы не околеть с голоду. И чтобы не умерли мои дети я поймал в лесу жирного фазана. По твоему приговору мне должны были отрубить руку, если б я не сбежал в лес.