Тайный Сигнал Барабанщика, или Как я вёл дневник - Алексин Анатолий Георгиевич - Страница 8

Нам задали на дом две задачки. Одна из них рассказывала о бассейне, который наполняется водой сразу через три трубы. Нужно было выяснить, за какое время бассейн наполнится до краев, если открыть вторую трубу через пятнадцать минут после первой, а третью — через пятнадцать минут после второй. Вот что нужно было узнать на самом деле! Но Витька-то этого не подозревает, потому что он не читал задачку, даже в глаза ее не видел. А я ему пошлю решения не про трубы и не про бассейн, а про что-нибудь совсем противоположное… Но про что именно? На столе лежала газета, а в ней была фотография: знатная птичница на птицеферме, в окружении белых кур и петухов. Я бросился к своему столу, вырвал из тетрадки двойной листок в клеточку и написал на нем:

«Первый вопрос. Сколько яиц снесет курица в первый день?

Второй вопрос. Сколько яиц она снесет во второй день?

Третий вопрос. Сколько яиц снесут все птицы на ферме за месяц (не считая, конечно, петухов)?»

И какие-то вычисления в цифрах произвел. Вот уж будет потеха, когда Витька вместо бассейна с трубами начнет описывать птицеферму с курами! Все подумают, что он сумасшедший. Ребята будут на полу от хохота лежать.

Узнает Витенька, как расторгать священные договоры!

Вторая задачка, которую нам задали, рассказывала о двух путниках (не о двух спутниках, а о двух путниках!), которые вышли навстречу друг другу из пунктов «А» и «Б». Нужно было узнать, когда и где они, исходя из размера пути и скорости движения, встретятся.

Вот будет потеха, когда Витька начнет описывать птицеферму!

«Какие бы вопросы придумать вместо этого?» — стал размышлять я. Переворошил все газетные листы, но никаких интересных фотоснимков больше не нашел. А надо было торопиться: вот-вот зазвонит звонок и явится Кнопка. И тогда я вдруг вспомнил про наши знаменитые табуретки. Вопросы несуществующей задачи придумались как-то сразу:

«1. Сколько табуреток нужно поставить одну на другую, чтобы, исходя из размеров комнаты, достичь потолка?

2. Сколько табуреток можно поставить одну на другую, чтобы, исходя из размеров дома, достать до крыши?»

Я быстро произвел некоторые расчеты в цифрах, написал решение и, как полагается, окончательный ответ задачи.

Я уверен, что Витька даже и сомневаться не станет в том, что это именно те самые задачки, которые задавали на дом. Во-первых, Витька не очень-то силен в математике, а во-вторых, ему уж очень хочется сегодня не опоздать во двор к торжественному моменту закладки ледяной крепости, которую ребята еще вчера решили назвать «Шипкой».

Вскоре раздался один коротенький звоночек: Витькина Кнопка, видно, еле-еле и лишь на секунду смогла дотянуться до другой кнопки — до той, которая была прямо над нашим почтовым ящиком.

Я схватил двойной листок в клеточку и побежал открывать.

— Витя не стал бы брать у тебя задачник… Но его завтра спросят, — сказала гордая Кнопка.

Я знал, что Витьку завтра спросят: наша математичка проверяла домашние задания по алфавиту. Сегодня она как раз остановилась на Нине Балбековой, значит, завтра очередь Нытика.

— Я не могу дать Вите задачник…

— Жалко, да? — Кнопка презрительно сморщила свой маленький курносый носик.

Мне стало немного не по себе. Глядя куда-то в сторону, на перила, я ответил:

— Нет, мне не жалко. Но просто… Просто у меня его нет. Задачника. Ну, я одолжил его одному товарищу… А вот передай брату эти две странички. Тут все есть… Он поймет!

Ох, и нелегко же далось мне это вранье!

Кнопка двумя пальчиками, словно брезгуя, взяла мои листки и сразу побежала вниз. Только уже с третьего этажа она крикнула: «Спасибо!» И это «спасибо» разнеслось по всем этажам. Знала бы Кнопка, за что она благодарила меня!

Но ничего. Этот урок пойдет на пользу ее старшему братцу! Узнает, как нарушать клятвы и договоры! Вот потеха-то будет завтра в классе, даже представить себе невозможно!

14 декабря

Сегодня, ровно в 7 часов 15 минут утра, вместе со звонком будильника во мне вдруг заговорила совесть. Натягивая валенки, я представлял себе несчастного Нытика и тот позор, который ждет его сегодня на первом уроке.

Только выйдя на кухню мыться, я заметил, что валенки мои смотрят в разные стороны, словно отворачиваются друг от друга, как мы с Витиком-Нытиком в последние дни. Все понятно: я от расстройства натянул левый валенок на правую ногу, а правый — на левую. Пришлось сесть на табуретку и переобуться.

— Э-эх, — вздохнула старая тетя Паша, — рассеянные нынче молодые люди пошли: науками много занимаются! Для простых-то дел места в голове не остается.

Я махнул рукой:

— Да нет, тетя Паша, науки здесь ни при чем. Здесь совсем другое дело…

Вчерашняя ненависть к Витьке совсем почти прошла. Я даже забыл об «одностороннем нарушении» Нытиком нашего «священного договора». Я думал только об одном: «Что будет сегодня на уроке арифметики? Что будет?» Я волновался так же или даже еще больше, чем в тот день, когда произошла знаменитая история с Диминым паспортом. Эх, и ничего-то я не понял тогда!.. Все мне говорили: «Сделай выводы из всего, что случилось. Сделай выводы из своего поведения!» А я не сделал никаких выводов и вот снова натворил дел.

Чем меньше времени оставалось до урока, тем сильнее меня охватывал ужас. «Все подумают, что Витька просто издевается над классом, — размышлял я по пути в школу. — Или что он сумасшедший! Но его ведь могут повести к доктору, доктор скажет, что он совершенно здоров, и тогда все решат, что он именно издевается. Ему влепят двойку за поведение и будут обсуждать на совете отряда, а может быть, даже на совете дружины. И все из-за меня, из-за моей дурацкой злости! Тоже еще, мститель нашелся! Узнай об этом Наташа Мазурина, она бы правильно сказала: «Кровавая месть — пережиток проклятого прошлого! И ты, Котлов, находишься во власти этого пережитка!»

Так сказала бы Наташа. И она была бы совершенно права. Я в самом деле, наверно, находился во власти пережитков и еще во власти страха: что будет, что будет?!

Я решил предупредить Нытика до урока, во всем ему признаться. И хоть он сам первый вздумал не разговаривать со мной и отворачиваться от меня, я решил протянуть ему руку и даже просить извинения. Лишь бы загладить свой подлый поступок. Совсем загладить, чтобы и следа от него не осталось!

А Витька, ничего не подозревая, как назло, явился уже после звонка, перед самым уроком. Он вошел в класс за какую-нибудь секунду до учительницы. Я только-только раскрыл рот для раскаяния, как все ребята, громыхнув партами, поднялись: на пороге стояла наша математичка. Она была очень доброй женщиной, но сегодня мне показалось, что у нее сердитые глаза. Бедный Нытик! Бедный!..

Математичка Софья Романовна раскрыла журнал и произнесла свои обычные слова:

— А вот мы сейчас посмотрим, как вы дома поработали!

Витька знал, что его спросят, он весь подтянулся, раскрыл тетрадку… И тут я стал молча закрывать его тетрадь и совать ему под нос свою собственную, где были правильные вопросы и правильные ответы.

— Ты чего-о? — шепотом удивился Витька. — Ведь мы же с тобой…

И он отодвинул мою тетрадку. Отбросил в сторону спасательный круг, который я ему протягивал! Сам, своими руками отбросил!

Так и есть.

— Начнем-ка сегодня с Бородкина, — сказала Софья Романовна.