Семья герцога Литерского (СИ) - "Jailex" - Страница 31

Риэль несмело подходит, шумно скидывает обувь и залазит на кровать с ногами.

Его ледяные руки ложатся на спину герцога и тот, не удержавшись, шипит.

- Холодно…

Кисиль греет руки мага своим дыханием. Потом они вместе делают Эддрику массаж. Руки графа и мага путаются, борются за территории. Эддрик улыбается, понимая, что возня за спиной давно не походит на массаж. Он поворачивается, выставляя оголенный живот и приподнимается на локтях.

Кисиль долго смотрит ему в глаза, нежно улыбается и тянется к его лицу. Их губы соприкасаются лишь на мгновение. Сухие и гладкие Кисиля и влажные Эддрика.

- Простите, - бормочет, отпрянув, граф.

- Ну что Вы, Кисиль. Я давно понял, что для Вас секс - не повод для знакомства.

Он правда так думал. Он не нес в этой фразе какие-то обидные мысли. Эддрик просто считал, что граф раскован в ласках. Но вырвавшаяся фраза прозвучала отвратительно. А щеку тут же обожгла горячая пощечина. Кисиль скрылся за дверью, забыв скинутые обувки.

- Простите мне мою дерзость, герцог, но, по-моему, не стоило так горячиться, - тихо произносит Риэль.

- Сам не знаю, как вырвалось, - сокрушается тот. Эддрик вообще считал своей лучшей чертой умение признавать ошибки. Как перед собой, так и перед остальными.

- Бывает, - оправдание в устах мага звучит до отвращения неискренне.

Кисиля герцог находит в его комнате. Граф стоит у окна, сложив на груди руки. Тело напряжено, взгляд прищурен.

- Граф Глиссер, - окликает Эддрик, - я хочу принести извинения за свои слова. Ни в коем разе не хотел Вас обидеть.

- Ваши извинения приняты, герцог, - сухо откликается тот.

- Кисиль, - окликает Эддрик, подойдя совсем близко, - прости. Не знаю, как вырвалось, сказал совсем не то, что хотел.

- Ну что вы, герцог, на правду глупо обижаться.

Эддрик хорошо понимает, что так быстро обида не забудется.

- А Вы знаете, Эддрик, - вдруг говорит Кисиль, - в своей стране, я равен вам по происхождению. Я достойный сын своего отца. В Карумии не обязательно родиться первым, чтобы стать старшим мужем. У нас старшинство в семье – исключительно формальность, которая учитывает лишь тот фактор, кто в чью семью вошел. Чаще всего тот, кто беднее, входит в семью более богатого. Так практичней. Наша семья вторая после семьи правителя. На родине я никогда бы не был младшим мужем в понимании вашей страны.

- Мы можем перейти на «ты», Кисиль? – спрашивает герцог, обещая себе обдумать все то, что сказал ему будущий муж.

- Как пожелаете, - отзывается граф, чуть отклонившись назад так, чтобы попасть в объятия герцога.

Эддрик обнимает Кисиля. В комнату входит Риэль.

- Похоже, я опять опоздал к началу, - мягко замечает он.

- В Вашем случае никогда не поздно присоединиться, - отзывается Кисиль. Он заставляет себя спрятать обиду подальше, потому что никто ранее не смел, высказывать ему такие претензии.

Риэль подходит ближе. Он стоит рядом супругом, нежно улыбается Кисилю.

- Знаете, в этой кутерьме я совершенно забыл преподнести Вам свадебные подарки, - говорит маг.

- Какая у меня плохая память, - бурчит Кисиль,- я точно помню, что подарок от Вас, господин маг, был.

- Да, официальный. А это… другое.

Эддрик заинтересованно смотрит на мужа.

- Это Эддрику, - Риэль подает герцогу тонкую подвеску. Цепочка еле видна – белая, отливами на свету она практически прозрачна. Кулон выполнен из красного камня виде ключика.

Риэль поясняет:

- Это магический кулон. Он оберегает от напастей, помогает в сложных ситуациях. Нагревается, если в пище есть яд. Дает знать о дурных намерениях собеседника. И обязательно даст знать мне, если Вы окажетесь в беде, муж мой.

- Спасибо, Риэль. Поможешь одеть?

Эддрик искренне тронут подарком. Он точно знает, что такие кулоны – большая редкость.

В глазах Кисиля удивление смешивается нетерпением.

- А это для Вас, граф Глиссер. В надежде, что мы перейдем на «ты». И станем дружной семьей.

Риэль подает тонкий браслет, который украшают три божьи коровки.

- Из чего он? – Кисиль успевает спросить прежде, чем берет удивительный дар в руки.

- Алмазная пыль. Камни алмаза перетираются в пыль, а она скрепляется специальным составом. Спинки насекомых из турмалина. Свойства браслета такие же, как у цепочки герцога.

- Он восхитителен, - шепчет Кисиль, оглаживая подарок.

- Благодарю за лестные отзывы.

Риэль считает, что говорить герцогу и Кисилю о том, что браслет предупреждает его еще и об удалении их от него на приличное расстояние не стоит: господа аристократы вряд ли оценят такое ограничение свободы. Поэтому он просто смотрит на графа, который рассматривает свой подарок, на герцога, который неосознанно теребит кулон. Бросает взгляд на свой браслет, где к украшению, которое обозначает короля, прибавляется рубин герцога и турмалин графа и гасит возникшую на губах улыбку. Он имеет дурную привычку привязываться к людям слишком быстро.

Глава 13.

В последнее время в жизни Эддрика Литерского было слишком много перемен. Он совершенно не успевал привыкать к новым людям, появлявшимся в его жизни.

Шальная улыбка Кисиля прячет за собой тонкий ум и холодный расчет. Пусть и приправленный горячностью молодости. Мягкий напевный голос Риэля призван сбить людей с толку, но и у него большая сила воли. Его мужья, настоящий и будущий, отнюдь не послушные марионетки. И если Эддрик не хочет интриг за спиной, лучше всего расположить их к себе сейчас. Потому что, если Риэля могут остановить принципы мага, Кисиля ничего не держит.

Герцог улыбается супругам, пытаясь найти ниточки, которыми он сможет привязать каждого из них к себе.

С горечью Эддрик вспоминает Габи. Любовь супруга была чистой, не омраченной подозрениями. Возникла она по их собственному желанию, а не по воле монарха, словно сорвавшегося с цепи в попытке обезопасить себя и удержать мир в стране.

Они подъезжают к замку Сапало, и Эддрик наблюдает за реакцией супругов.

Восторженно выглядывающий в окно Кисиль, на самом деле совсем не заинтересован открывшимися ему видами. Его взгляд ни на чем подолгу не задерживается. Граф уж слишком слащаво улыбается, осыпая комплиментами скудный пейзаж приграничной территории. Руки Кисиля расслабленно лежат на коленях, что является для Эддрика еще одним доказательством неискренности будущего мужа.