Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Электрик - Дяченко Марина и Сергей - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Марина и Сергей Дяченко

Электрик

Храп в купе стих только под утро. Пока Лена и Нина пили чай в пыльной щели между дерматиновыми полками, попутчик спал тихо, как младенец, и казался вполне довольным жизнью.

В половине восьмого утра Лена и Нина вышли на асфальтовую ленту перрона, растрескавшегося и мокрого. Одинокий носильщик попытался навязать свои услуги, а когда это не удалось, просто пошел следом, и железная телега его грохотала, будто катафалк. Сумерки растворились, обнажив далекий лес, здание вокзальчика и площадку с желтым автобусом; на боку автобуса краснела большая, наполовину ободранная наклейка: «Загоровск – город живого дерева!»

– Спят же с ним какие-то бабы, – бормотала Лена себе под нос. – Храпит, и храпит, и хрюкает… Вот же блин, за всю ночь даже не задремала, башка раскалывается…

Нина молча протянула ей таблетку баралгина, вторую, поморщившись, проглотила сама.

Желтый автобус шел из пункта А в пункт Б почти час. Выгрузив чемодан на автовокзале, Лена с прищуром огляделась:

– Здравствуй, город Задрипанск!

Двое-трое прохожих обернулись на эти ее слова, обменялись взглядами и пошли дальше.

Лена ненавидела все командировки, кроме заграничных. В город Загоровск она отказывалась ехать категорически. Еще вчера.

– Зато здесь легко дышится, – осторожно заметила Нина.

Ответом был взгляд, означавший: «Я презираю твой фальшивый оптимизм».

Лена переживала личный крах: до вчерашнего дня она была уверена, что связь с шефом дает ей особые права и возвышает над презренным бытом; вчера за два часа до поезда шеф объяснил ей, кто она такая и чего стоит: «Не поедешь, куда посылает фирма, – пойдешь, куда пошлю я». Шеф был зол и говорил громче, чем требовалось, поэтому не было человека в офисе, который не знал бы точного содержания их с Леной беседы.

Молча, волоча за собой чемоданы на колесиках, они прошли к городской гостинице. В холле их встретил густой запах маленького заведения, побывавшего на своем веку и советской гостиницей, и рабочим общежитием, и приличным отелем для так называемого среднего класса. До сих пор еще гостиница пыталась держать марку: большой букет гладиолусов помещался на столе посреди холла, слежавшийся запах сигаретного дыма был сдобрен неплохими духами, и вместо ключей с тяжеленными стальными грушами Лена и Нина получили на руки пластиковые карты. Администратор, тощая девчонка, улыбалась немножко через силу.

Все так же молча они вселились в номер, двухкомнатный полулюкс, и тут произошел инцидент. Лена обнаружила в ванной оборванное, как флаг на баррикаде, не очень белое полотенце, и пришла в ярость.

– За такие бабки… Это что, четыре звезды?!

Матерясь, как обезумевший филолог, Лена скатилась по витой лестнице на первый этаж. Бля, бля, бля, радостно повторяло эхо. Выйдя на площадку с затейливыми коваными перилами, Нина в лестничном пролете смогла видеть всю сцену: Лена налетела на молодую администраторшу, потрясая рваным полотенцем, не слушая сбивчивых оправданий, требуя немедленно пригласить старшего менеджера, директора, мэра, костеря на чем свет стоит тупых коров, которые зажрались, прилипли задом к вонючим креслам, и прочее в таком роде. Нина отлично понимала, что, крича на бледную беззащитную администраторшу, Лена избывает горечь вчерашнего объяснения с шефом, крах иллюзий, неудавшуюся жизнь, бессонную ночь в купе; в конце концов Лена швырнула полотенцем в расстроенное лицо девушки за стойкой и, отдуваясь, вернулась в номер.

– Полегчало? – сухо осведомилась Нина.

– Они у меня, суки, к вечеру и окна помоют, и ковролин в комнате перестелют, – Лена вытащила из сумки пластиковую бутылку с водой. – Ну-ка, идем, пока я в деловой форме, когда там рабочий день начинается в их конторе?

– В десять.

– В десять! Ты посмотри, сибариты хреновы, дрыхнут допоздна… Пошли!

Администраторша тихо рыдала, прикрываясь телефонной трубкой; Лена прошествовала мимо с высоко поднятой головой. Нина замедлила шаг, пытаясь придумать что-нибудь успокаивающее и примиряющее, но так ничего и не придумала; на дне сумки у нее лежал шоколад «Вдохновение» с орехами, призванный скрашивать суровые будни командировочной. Нина молча положила шоколад на стойку и вслед за Леной вышла на улицу.

Лена уже зафрахтовала пыльную «Копейку», дежурившую, очевидно, возле гостиницы.

– На фабрику? – с готовностью спросил водитель.

– Да, – Лена уселась впереди, Нина забралась на заднее сиденье.

– Командировочные?

Лена пробормотала неразборчивую фразу, означавшую, что у нее нет охоты болтать.

Городок Загоровск, при всей своей провинциальности, был зелен и мил. На заднем сидении у водителя валялась видавшая виды карта; Нина из любопытства развернула ее. Да, крохотный городишко, окруженный лесами с одной стороны и полями с другой, с единственным крупным предприятием – деревообрабатывающей фабрикой «Брусок». Хорошая фабрика; единственная проблема – нет нормальной железнодорожной ветки. Говорят, два года назад собрались уже строить, но вот – не судьба…

А в остальном – город как город: банк, большая электрическая подстанция, школы, почтовые отделения, больница, театр и концертный зал. Супермаркет в центре, гордо поименованный Моллом. Авторемонтные мастерские, колледж гостиничного хозяйства, турфирма «Горизонт»…

Машина остановилась на светофоре. Вдоль аккуратного бульвара сидели старушки, три очень похожие друг на друга круглые небольшие бабушки. В ногах у каждой стояло пластиковое ведро, в каждом ведре горкой высились одинаковые красные яблоки. Старушки сидели, не заботясь о покупателях, беседуя, греясь на утреннем солнце – вроде и не базар, а клуб или городской пляж…

Взвизгнув тормозами, у тротуара остановилась серебристая машина Мицубиси. Молодой человек, по виду – зажиточный клерк, выпрыгнул с водительского сидения, прижимая к груди пригоршню бумажных денег. Нина нащупала в дверце машины ручку, опускающую стекло, и принялась бешено ее вертеть.

– Это вам, – молодой человек стоял к Нине спиной, шумела улица, но слова его были отлично слышны. – Это вам, и вам, и вам… На здоровье.

И, будто чего-то боясь, он снова нырнул в машину. Едва переключился светофор, Мицубиси сорвался с места и скоро исчез впереди.

«Копейка» тронулась. Нина успела увидеть старушек, по-прежнему восседавших рядком, с деньгами с морщинистых руках: купюры, насколько смогла заметить Нина, не были мелкими. Старушки смотрели вслед Мицубиси.

– Эй, – Нина потрогала Лену за плечо, – ты видела?

– А? – Лена завозилась на сиденье. – Уже приехали?

– Нет, но тут была такая сцена…

– Отстань, я сплю…

Машина вырулила на местную окружную дорогу, и сразу сделалось пыльно. Здоровенные тягачи, платформы, груженные бревнами, шли медленно, в то время как навстречу тянулись фуры, покрытые брезентом, и ни о каком обгоне на узенькой дороге не могло идти речи. Нина, чихая, подняла стекло; еще через пятнадцать минут машина остановилась у проходной фабрики «Брусок». Справа и слева от двери с вертушкой помещались гигантские рекламные щиты: «Наша фабрика – гордость Загоровска» (стилизация под детский рисунок) и «Михаил Лемышев – мэр всех загоровчан» (огромное фото мужчины лет пятидесяти, улыбающегося только нижней частью лица).

– Приехали, – сказал водитель.

* * *

– Значит, вот это будет Тор, а это Фрея…

Директор фабрики, собственноручно явившийся на встречу, произвел на обеих неописуемое впечатление. Не то чтобы он был особенно красив, или молод, – лет ему было под сорок, а внешность легко вписывалась в среднестатистические параметры, – но Егор Денисович блестел, или даже блистал, от кончиков начищенных ботинок до густейших волос на макушке. Блестели озорные глаза; блестел значок на лацкане пиджака. Этот человек не вписывался в представление о провинции: он был столичный до последней складки на дорогих штанах. Его манера говорить, улыбаться, предлагать даме кресло не могла не заставить двух незамужних женщин затрепетать ноздрями, ловя исходящий от директора запах Givenchy.