Сияние Вышних Богов и крамешники - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 18

— За что?!

— За то, что он, будучи ответственным за разведку, пропустил полчища византийцев во главе с Иоанном Цимисхием через зимние перевалы в Родопах. Понимаешь, что получилось? Племянники Ярополк, Олег и Владимир оказались в сыновьях у Светослава. Тебе интересно, как такое могло произойти?

— Конечно!

— По закону братства. Если погибал брат, то его сыновей усыновлял оставшийся в живых. Вот и вся премудрость. Так как Светослав приказал казнить своего сводного за измену, то усыновить его детей он был просто обязан. Таков закон крови. Теперь сам делай вывод.

— Понятно, — посмотрел я на таёжного всезнайку. — Теперь, чтобы у Светослава не родился наследник, надо было срочно укокошить его, так?

— Всё верно. Но у него родился наследник от его старшей жены Зарины. Естественно, в наших летописях о нём нет ни слова.

— Он что погиб вместе с отцом?

— Нет, выжил, хотя мать сумели убрать. Она слишком много знала. И была из древнего боярского рода.

— А как же спасся сын Светослава?

— Его сохранила вторая жена князя. Она была из княжеского венгерского рода. Ей удалось увезти молодого княжича в Венгрию. Но мы опять отвлеклись от темы.

— Отвлеклись-то, отвлеклись, но сколько я узнал для себя нового.

— Тебе сейчас нужна не история, а понимание сути происходящего. Всё это разумеется на фоне взаимодействия временных циклов. Но дело не в том, что имело место, а почему так произошло? И какие силы притаились за всем этим. Мы говорили о технологии внедрения генетических уродов туда, где их никогда не было. Для невидимых технологов это бы самый сложный период их подготовки к внедрению христианской идеологии. Для прорастания семян нужна была соответствующая почва. А теперь вернёмся к князю Владимиру.

Принято считать, что он родился от Светослава и некой Малуши, иудейки, пленённой в Хазарии. Но вот незадача, имя девушки не хазарское, а чисто русское. Как тут быть? Оказывается дело не в ней, а в том человеке от кого она родила. С ним вот, сложнее. Христианские летописцы превратили княгиню Ольгу в сущего ангела. Такая она распрекрасная! Просто золотая! А о том, что у неё был сын от первого мужа или от кого-то ещё, ни слова. И вообще, об этой женщине, по христианским толкам, сказать ничего нельзя. Всё покрыто таким мраком, что ни с какой стороны не подступиться. А между тем, в наших хрониках о ней кое-что есть. И откуда она и почему князь Олег привёз её к Игорю. А самое главное, от кого она родила своего первенца.

— Мне это очень интересно.

— Но мы договорились, что хронологический процесс у нас — всего лишь фон, — отрезал старик. — Так вот, Глеб, которого казнил в Доростоле Светослав, был сыном одного беглого хазарского князя, которого византийцы метили протолкнуть на престол Каганата. Люди Бека от него избавились. Это и понятно. Вот почему Олег и привёз Ольгу к Игорю.

— Чтобы сын Рюрика воспринимал хазар, как наиболее враждебное Руси государство?

— И чтобы у него всегда было право нанести каганату сокрушительный удар. У Игоря было несколько жён, поэтому Олег особой опасности в Ольге не видел. Это его и погубило.

На несколько секунд бородатый философ замолчал.

— Теперь ты понимаешь, почему хазары бросили на Русь своего лучшего полководца Песаха?

— Упреждающий удар и кабальный договор с Игорем.

— Да, всё так, но дело в другом. Вот откуда проросли ростки нашей русской христианизации.

— Получается, что из Хазарии и Болгарии.

— И Ватикана, мой друг. Не забывай, что над всем христианским миром всегда царил и царит Ватикан. Просто этого никто не любит афишировать. Но факт остаётся фактом. Теперь ты знаешь, как протолкнули своего ставленника-реформатора на вершину пирамиды власти у нас на Руси. Знаешь, кто он такой и какова его природа.

— Ну, так сколько «кирпичей» ты положил сегодняшним нашим разговором в фундаменте моего понимания? — улыбнулся я своему другу.

— Что-то много, — задумался дедушка. — Мы говорили и о наших вегетарианцах, и о двух дурдомах у наших «богоизбранных» и у нас, а потом ты засыпал меня вопросами и нам пришлось перелопатить некоторые исторические факты. Получается, что пару «кирпичей».

— Почему так мало? — сделал я обиженный вид.

— Сам виноват, меньше спрашивать будешь! Пора бы начать самому думать и работать с фактологией, а не искать готовые ответы. Ведь я тебе ничего нового не сказал.

— Сказал. Ты обратил моё внимание на технологию генетической подмены властных элит. Она ведь и в наши дни действует.

— Действует не то слово, мой друг. На ней вся либерально-демократическая машина и держится. Чем выше по лестнице управления, тем больше морально-нравственных уродов.

— Когда-то моя бабушка пыталась для себя решить этот вопрос, — заметил я.

— И оставила тебе его в наследство, — хитро посмотрел мне в глаза дедушка.

— Верно! А как ты об этом догадался?

— На эту тему поговорим позднее. Ты должен для себя уяснить вот что: вся чёрная европейская аристократия таковой не является. Она — аристократия только на бумаге. Генетически же все эти корольки, герцогишки, графчики и барончики — двойные дегенераты.

— То, что дегенераты, я понял, но почему вдруг «двойные»? Как это? В их хромосомах что — два набора дегенеративных генов? — удивился я.

— Да, два набора. С одной стороны, наследие от своих собственных холопов, в лучшем случае, диффузников, с другой — генетика нелюдей, которую эти господа вобрали в себя в период позднего Средневековья. Как это произошло, мы поговорим с тобой после нашей рыбной строганины. Ты не против?

— Нет, конечно!

— Тогда за дело!

И дед Чердынцев, взяв со стола фонарь, отправился в сенки, чтобы выбрать на наш обеденный стол жирного чира.

Глава 8.

Дед Чердынцев о расах Европы

Через минуту хозяин скита был уже у стола, а в его руках красовался огромный чир. От рыбины веяло свежими огурцами и чем-то ещё очень ароматным.

— Ты когда-нибудь готовил строганину из нельмы или чира? — посмотрел он на меня.

— Конечно, готовил.

— Тогда давай за дело. Нож у тебя острый, но если хочешь, можешь взять и любой из моих.

Ободрать с мёрзлой рыбины шкуру — дело было не из лёгких, но вскоре мне это удалось. И ткнув голову чира в стол, я во всю его длину стал нарезать толстую полупрозрачную стружку. Когда я сострогал половину рыбины, дед сказал:

— Наверное, хватит, нам же не роту солдат кормить. Вот сухари, соль, перец и садись. А я то, что осталось от рыбы, пойду, отдам на обед нашим собакам. Мясо чира они ой как уважают!

«Ещё бы, — подумал я, — о чире и нельме городские жители и слыхом не слыхивали. А у деда деликатес из деликатесов уписывают за обе щёки собаки. Неплохо дедушка поживает на озере Безымянном… С хлебом, правда у него туговато, потому что не любит он его печь, а так всё нормально».

Когда Чердынцев вернулся и сел за стол, мы приступили к еде. Нежное, чуть розоватое мясо чира, подсоленное и приперчёное, во рту просто таяло.

— Ну как? Нравится? — заметил, с каким я удовольствием ем рыбу дедушка. — Ершок тоже обожал строганину из чира. Но туруханский чир — другой. Он посуше и вкус у него ближе к вкусу нельмы.

— На Оби мы строганину обычно едим из крупной жирной щуки и муксуна.

— Обская щука, что наша ряпушка. Она и огурцами пахнет, и вкус у неё похож на янского омуля. Хорошая рыба, давненько я её не пробовал.

«Значит, ты когда-то жил и на Оби, — отметил я про себя. — Сколько же ты повидал за свою жизнь, дедушка?! Мне бы столько увидеть!»

— Твоё всё впереди, — прочитал он мои мысли. — Главное, живи по законам Прави. Тогда ты сам будешь распоряжаться своим биологическим временем, а не оно тобой. Да, я жил на матушке-Оби. Долго жил. И на Полуйской гряде и в устье Большого Югана. Был я и на Васюгане, и на Кети. Обь-Енисейским каналом ушёл на восток. Кеть — прекрасная была когда-то река. Вот, где и зверя, и птицы, а рыбы сколько!