Вторая попытка - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 52

— Ну, у вас была утечка…

— Не факт. Основная утечка была больше полугода назад, когда люди Сипягина мотались в прошлое. Значит, вам у себя нужно глубоко копать, поэтому… Ну, в общем, решать вам, но это моя рекомендация. А по всему остальному в принципе согласен насчет Терещенко — всё указывает на него, и скорость реакции и качество уничтожения конвоев говорят о том, что противник недалеко.

— Мы тоже так думаем. Но и у нас есть пожелание.

— Какое?

— И в случае, если противник путешествовал в прошлое, и в случае, если даже такой возможности не было, он попытается так или иначе вывести из строя ваш постановщик помех, поэтому хотелось бы быть уверенными, что это не удастся. Как видите, мы готовы идти даже на прекращение своего проекта.

— Я вижу и ценю, но тут можете не беспокоиться, система постановки помех многократно дублируется, и вывести ее из строя очень трудно. Скажем так, смертельно трудно, и поверьте, об этом я позаботился в первую очередь.

Генерал хмыкнул, поняв, что тут у меня, как всегда, заготовлено что-то нестандартное.

— А по остальному: меры безопасности усилены, введены дополнительные протоколы, ну и так по мелочам.

— Я не сомневался. Но всё же, Сергей, мы на вас делаем ставку, и хотелось бы иметь определенные гарантии.

— В вашем понимании, это рота спецназа, которая охраняет все подступы к установкам и контролирует все наши перемещения?

— Ну, не совсем так, но какой-то компромиссный вариант хотелось бы предусмотреть.

— Не получится. Тут вам придется понадеяться на мое слово и мои способности.

— Хорошо, — как-то особенно легко согласился Ростовцев, — но тогда мы бы хотели участвовать в вашем новом проекте. Он нам кажется более перспективным.

Я усмехнулся. Ребята хотят прекратить поставки в 1942 год и с новой силой броситься в мир 1914 года и начинать там шпионские игры. Нет, не пойдет так.

— Только консультативно.

— Вы хотите, пользуясь нашими ресурсами, запустить еще один проект, Сергей. Но вы же понимаете, что нас это не устраивает.

— А вы понимаете, что по большому счету в ваших ресурсах мы уже не нуждаемся? В 1914 году вполне спокойно можем обойтись техникой из 1942-го, которой у нас с избытком заготовлено, и она там будет давать неоспоримое преимущество.

Генерал тоже спокойно отнесся к моему ответу, видимо, это они заранее отрабатывали и уже примерно представляли мои ответы.

— Допустим, но вы же не можете так просто от нас отказаться?

— Не могу и не хочу. Несмотря на принятое в ваших кругах правило грызть слабого, я не привык бросать своих. Только не сочтите это за некий идеализм. Простой расчет, что вместе будет проще выжить, чем поодиночке. Правда это правило относительно вас будет действовать до момента, когда вы решите предать или сыграть нас втемную. Это мои принципы.

— Понимаю и уважаю. Но не думаешь же ты, что мы пойдем тебе в подчинение?

— Уверен, что не пойдете, у нас с вами слишком разные статусы и весовые категории.

— Не ерничай, Сергей.

— Я серьезно. Реально в данной ситуации выступаю, как разжиревший полевой командир, и всё, а вы — профессиональные специалисты, имеющие опыт, силы, средства и мощную информационную базу. Поэтому никаких иллюзий не строю.

— Хорошо, что ты это понимаешь, но в каком качестве ты видишь и меня, и Сипягина в наших будущих отношениях? Я не считаю всяких мелких царьков.

Я задумался и опустил голову. Вопрос сложный и весьма злободневный. Крупные паханы решили расставить все точки над i и заслали переговорщика. А что я скажу? Что они мне по большому счету со своими амбициями вообще не в тему, и не знаю, как от них отделаться? Так не поймут и начнут мелко пакостить, а потом вообще ликвидируют и поставят своего человека. То, что Ростовцев сейчас со мной жрет водку, еще ничего не значит, и его добродушная улыбка в любой момент может превратиться в оскал безжалостного зверя, готового вцепиться мне в глотку. Поэтому именно в этом вопросе надо было быть очень осторожным.

— Мы компаньоны по выживанию, и у каждого из нас свои функции. Вы вкладываете силы и ресурсы для спасения людей и при этом получаете весьма и весьма неплохие дивиденды.

— Ну, ты, Сергей, авторитет, власть, не только в нашем мире, но и в других. У Сталина уже засветился, в мире 1914 года уже вышел на контакт с царской семьей, и скорее всего, там тоже добьешься какого-либо особого статуса.

— Да, и не скрываю этого. Но вы же составляли мой психопрофиль и знаете, что мне эта роль не сильно нравится.

— Люди меняются, особенно когда почувствуют власть. Ты тоже стал меняться. Хотя по профилю — больше хорошо взвешенный авантюрист.

— Ну, вам со стороны, наверно, виднее. Хорошо, как вы видите свое участие в этом проекте? Я дал вам прямой выход на Сталина, договаривайтесь об условиях.

— Ты-то там уже отметился и устраиваешь его больше всех.

— Поэтому вы хотите влезть в мир 1914 года, где у вас будет больше возможности лично для себя повлиять на ситуацию?

— Да, этого мы и хотим.

Я замолчал — это война. Они поставили ультиматум, и у меня только два варианта действий: либо полностью согласиться, либо идти на конфронтацию. А Ростовцев, видя мое замешательство, подлил бензинчика в огонь:

— Если вы рассчитываете на некую организацию, которую вам представлял Семенов, то не стоит. Мы, зная твою методику перетягивать к себе исполнителей, сразу взяли его под контроль и начали отслеживать возникающие всякие мелкие нестыковки, заминочки, случаи, когда к вам ушло чуть больше груза, чем обозначено в документах. Поэтому не стоит полагаться на наши внутренние противоречия…

Намек более чем прозрачный. Понятно, значит, всё просчитали.

— Хорошо, Максим Петрович, я понял вашу позицию и приму ее к сведению.

— И что ответишь? — Ростовцев сидел вальяжно и расслабившись, как будто мы обсуждали, какое пиво сейчас пить, но глаза выдавали его напряжение. Ну и ладно, я тоже умею мозг выносить, и временное решение я нашел.

— Максим Александрович, я знаю, что вылет у вас назначен на послезавтра.

— На что вы намекаете?

— Ну, во-первых, я должен со своими посоветоваться, сами понимаете, короля делает свита, а у меня с моими боевыми товарищами особые отношения.

— Понимаю, — и тут же усмехнулся: — Король, значит.

— Я же иносказательно.

— Конечно. И долго думать и совещаться будешь?

О как, а это уже почти наезд, и дядя по-барски считает, что опустил меня ниже плинтуса и может уже требовать отчета. Хм, придется его огорчить. Я весело и бесшабашно ответил:

— Давайте сделаем так. У меня тут часов через пять будет встреча с одним человеком, ну а вы поприсутствуете, а после поговорим.

Ростовцеву не очень понравилась моя реакция на скрытый наезд, и он озадаченно смотрел на меня, ища ответы. Он не мог понять, в чем же ошибся, и где четко выстроенная линия поведения, стратегически просчитанная психологами тактика разговора дала сбой, но вариантов не было, и пришлось согласиться, гадая, что же такое умудрился опять придумать изворотливый Оргулов.

Глава 17

Вроде всё готово. Пора выступать. В означенное время включили установку и настроили по второму, уже активированному маяку, который заранее капитан Марченко вместе с Ненашевым зарыли на том самом поле, где нашего появления уже ждут десятки тысяч людей…

Генерал Ростовцев, который с двумя охранниками был допущен в этот ангар, с интересом ходил вокруг свежевыкрашенной техники с тщательно выведенными большими буквами и цифрами номерами и трезубцами на бортах. Само строение, тщательно поддерживаемый порядок, мощная вентиляция, весьма приличные условия для личного состава, техника — всё это произвело на него впечатление, но не то, какое мне хотелось. Ему это всё не нравилось, очень не нравилось, и в глазах проскакивала хорошо скрываемая зависть. Странно, к чему бы это? Неужели я не так его просчитал и нажил себе могущественного врага? Хотя эта мысль не сильно меня тревожила. Точнее, тревожила, но не настолько, чтобы мучиться угрызениями совести и не спать по ночам. Тем более у меня была более серьезная тема для размышлений, нежели недовольное ворчание Ростовцева, который всё же пытался меня подмять под себя и, как мог, давил авторитетом и генеральскими лампасами, подкалывая, что типа генерал-то я не настоящий.