Избранница Фортуны - Нэпьер Сьюзен - Страница 33

– А Мэгги… сохраню ли я и Мэгги, если оставлю Лори? – холодно спросил Финн.

– Захочешь ли, зная, что она любит меня? – глумился Ник с яростным торжеством победителя. Это было уже слишком. Мэгги вскочила с кровати. Как небрежно он заявил о ее любви, будто это уличная находка, которую он подобрал на всякий случай, а не редкий дар, достойный гордости и преклонения!

– Убирайтесь, вы оба! – завизжала она, отбегая в дальний угол комнаты. Вон из моей комнаты! Вон из моей жизни! – Она схватила туфельку.

– Мэгги, успокойся, я только хотел заставить его… – Финн нырнул под туфельку, ударившуюся о притолоку в считанных сантиметрах от его головы. За ней последовала другая. У Мэгги было достаточно боеприпасов. – Мэгги…

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – Три туфельки, запущенные в безупречном ритме, заставили Финна отступить в коридор. – Меня тошнит от твоих уверений, что все будет хорошо. Нет! Уйди и оставь меня одну!

Финн по опыту знал, что это мудрый совет. Ник не обладал таким преимуществом. Ошеломленное выражение его лица сменилось ликующим, подсыпав соли на открытую рану.

– Кажется, ты сделала выбор, Мэгги. – На его лице было написано самодовольство победителя. Он приближался к ней безбоязненно, улыбаясь, злорадствуя, как гордый захватчик. Да, он хочет ее сейчас… но что будет потом, если она сдастся? Ее любовь останется при ней, а его удовлетворенная гордость превратится в ненависть, желание – в презрение. И она останется ни с чем. Меньше, чем ни с чем, ибо в полной мере узнает, что потеряла.

– Да, я решила послать к черту вас обоих, – прошипела она, снова вооружаясь. Он продолжал приближаться, и она яростно метнула Один за другим свои снаряды; но не туфельки, попавшие в цель, а бешенство в ее голосе остановило Ника.

– Ты был маленьким развлечением, Ник, но теперь вечеринка закончена и пора расходиться по домам.

– Славный ход, Мэгги, – спокойно сказал он. – Но я не так доверчив, как твой муж. И от меня не так легко избавиться…

Но она все-таки избавилась от него. Не благодаря лихорадочному потоку лжи, а потому, что заперлась в ванной и отказалась выходить. Она могла вызвать полицию, и Ник это понял.

– Я вернусь, Мэгги, – пригрозил он через дверь. – Не думай, что это конец. Ты можешь ненавидеть свои чувства ко мне, но не можешь избавиться от них. И я тебе не позволю. Можешь убегать, можешь прятаться, можешь строить из себя бессердечную, высокомерную суку, как будто я не знаю, что это только игра, – все равно ты никуда не уберешься от меня. Ты слышишь, Мэгги? Я вернусь за тобой, даже если придется пройти сквозь стену!

Громкое заверение. Она все-таки убралась от него… в Америку, страну свободы!

Когда самолет начал снижаться, Мэгги разбудила Томаса и попыталась занять голову вместо страданий насущными заботами путешествия. Как пассажиры первого класса, они быстро прошли таможенный и эмиграционный контроль, и вдовец Томас оказался в объятиях своей дочери и двоих внучат, устроивших оглушительный визг при виде сувениров от Диснея. Мэгги помахала им из толпы и стала высматривать Сэма. Не найдя его, она уже подумала, не вернуться ли на терминал, чтобы обменять оставшиеся американские доллары на новозеландские деньги, когда у кромки тротуара рядом с ней со скрежетом затормозила машина. Чемоданы перелетели из тележки в багажник прежде, чем Мэгги пришла в себя от охватившего ее ужаса.

– Как ты смеешь? Кто дал тебе право? Вытаскивай немедленно!

Ник сунул ее в машину с той же сдерживаемой свирепостью, с какой управился с чемоданами.

– Милочка, в нынешнем своем настроении я могу делать все, что захочу!

Мэгги поверила. Они вылетели с временной парковки на такой скорости, что ее вжало в сиденье. Еще несколько резких переключений передач, и ее легкие пришли в порядок настолько, что можно было пробормотать:

– Сэм должен заехать за мной. Он будет беспокоиться.

– Ты хочешь сказать, что не имеешь привычки исчезать, когда взбредет в голову? – тихо прорычал он.

– Я… я не исчезала.

– А мне показалось – да. Я же сказал, что вернусь. Ты думала, это была шутка?

– Я… – Знает ли он? Лори разболтала? Поэтому у него такое жуткое настроение? Мэгги облизнула губы и решила осторожно выяснить:

– Я не была уверена… но мне нужно было уехать – это уже было запланировано;

– Кем? Престарелым Ромео? – проскрежетал он, отчаянно бросая машину из ряда в ряд.

Мэгги недоумевающе уставилась на него, потом вспомнила прощально-благодарственный поцелуй с Томасом.

– Это мой адвокат.

Он вскинул брови, резко тормозя на красный свет.

– Ты путешествуешь со своим адвокатом? Впрочем, меня это не удивляет. У тебя такой талант создавать неприятности, что адвокат тебе, наверное, необходим так же, как другим женщинам – компаньонка.

– Я не скандалистка.

– Мою жизнь ты превратила в сплошной скандал. За короткое время нашего знакомства ты создала мне неограниченное количество проблем. Я не люблю, когда у меня перед носом захлопывают дверь, будто я бездомная собака, выпрашивающая кость.

Мэгги струсила.

– Я ушла в ванную, потому что мне надоело подвергаться хулиганским выходкам…

– Я не об этом. Это было несколько дней назад. Ни твой муж, ни ваш Пятница не сказали мне, что ты уехала. Я думал, что ты забилась в свою нору, трясясь, как трусливая…

– Я не трусиха! – Возмущение пересилило страх.

– Нет? Тогда почему ты улетела?

– Я не улетела, а полетела… – Момент откровенности был испорчен гудком сзади. Сигнал светофора сменился на зеленый, видимо, уже несколько секунд назад. Ник резко развернулся на сиденье и свирепо уставился на нетерпеливого водителя, который ответил грубым жестом. Какое-то мгновение Мэгги казалось, что Ник сейчас выскочит из машины и учинит расправу. Он был на точке кипения. К счастью, он ограничился живописным ругательством, переключил скорость и бросил машину вперед. – Ник?.. Ник, это дорога не к моему дому… куда мы едем? Ник, ты не слишком быстро едешь?..

– Не учи меня водить машину, Мэгги. Я могу поддаться искушению, остановиться и показать, до чего ты довела меня.

Мэгги не поняла, было это обещание или угроза; в его голосе слились темные оттенки того и другого. Она решила, что осторожность – достойная замена смелости, и воздержалась от классического «Я же тебе говорила», даже когда их остановил молоденький полицейский и обоснованно прошелся по трюкачеству бесшабашных водителей на дорогих машинах, в частности водителей, гарцующих с перебинтованными руками.

Ник был мрачен и немногословен, когда доставал права, и даже очаровательная сокрушенность Мэгги не сгладила его раздраженную гримасу. Она могла бы сказать, что Ник даже однорукий более ловок, чем большинство мужчин с двумя руками, но предпочла не злить полицейского сильнее, чем это уже сделано. Вручению аккуратно выписанной квитанции предшествовала еще одна короткая проповедь, которую Ник выслушал, не шевельнув ни одним мускулом на каменном лице.

Вскоре после этого Ник, теперь ехавший с демонстративно преувеличенной осторожностью, завернул во двор большого представительного дома, укрытого за высокой кирпичной стеной. Мэгги узнала характерный стиль модного архитектора-авангардиста: кирпич, кедр и стекло, скупая простота линий снаружи и замысловатая красота интерьеров. Совсем как у домовладельца, нервно подумала Мэгги, догадавшись теперь, куда он ее привез.

– Ник, я не думаю…

Он открыл дверцу.

– И правильно делаешь. Потому что выбора тебе не предлагается. Я по горло сыт твоими выборами, Мэгги. Вылезай.

Он не дал ей возможности полюбоваться интерьерами. Вихрем протащенная по многочисленным горизонтальным и наклонным переходам, она очнулась только в подчеркнуто мужского вида спальне.

Ник немедленно принялся стаскивать пиджак и галстук, чертыхаясь из-за поврежденной руки.

Мэгги откашлялась.

– Как твои пальцы?

– Буду жить, – огрызнулся он, свирепо сражаясь с пуговицами рубашки.