Солнце мертвых - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 83

Татьяна Недоспас во время событий минувшей ночи была, как и все, разбужена грохотом. Она некоторое время спокойно лежала, размышляя, приснилось ли ей это или было на самом деле. Потом Татьяна услышала топот и крики на лестничной площадке.

«Опять дерутся», – равнодушно подумала она и повернулась на другой бок, собираясь вновь заснуть, однако крики не прекращались. Шум был такой, какого не бывает даже при самой сильной драке. Весь подъезд сотрясался от грохота и беготни. Татьяна выглянула на улицу. Во тьме она различила неясные группы людей, мечущихся по двору.

«Что еще случилось?» – с испугом размышляла она.

Татьяна глянула на кровать сына: не проснулся ли любимый Стас. К ее ужасу, кровать была пуста. Тут уж она по-настоящему испугалась. Одевшись, Татьяна выбежала на улицу и попала в бурлящую толпу. Из сбивчивых реплик она ничего не могла понять.

– Нечистая сила, нечистая сила… – неслось со всех сторон.

«При чем тут нечистая сила?» – с удивлением думала Татьяна, силясь понять, что же происходит. Она вспомнила отца Авенира, который тоже кричал про нечистую силу. Странно все это, но где же, однако, Стас? Несколько раз она пыталась громко позвать сына, но во всеобщем грохоте и гаме это было невозможно.

Татьяна стояла в сторонке, пытаясь разобраться в происходящем. Потом даже залезла на детскую деревянную горку в надежде увидеть оттуда Стаса. Именно поэтому она хорошо разглядела все, что произошло в дальнейшем.

Когда из земли полезли гробы, Татьяна от изумления так и осталась на горке, она уселась на холодное дерево и, напрягая зрение, старалась разглядеть происходящее. Видела она и как взорвался автобус, и как толпа растерзала Саркисяна. Кто это такой, она, естественно, не знала. Ужас от всего происходящего не давал спуститься с горки и убежать. Так она и оставалась на ней, то вставая, то снова садясь, до самого конца событий. Совершенно потрясенная всем увиденным, Татьяна спустилась и вместе со всеми отправилась домой. Рассудок отказывался воспринимать увиденное, между тем где-то глубоко в мозгу копошилась настойчивая мыслишка, что между словами отца Авенира и всем увиденным есть какая-то связь.

О Стасе она совсем забыла. К ее удивлению.

– А где ты пропадал? – сердито спросила Татьяна.

– Где и все, во дворе, – спокойно ответил мальчик.

– Что-то я тебя не видела.

– Ну еще бы, такая толпа была. А я тебя видел. Ты на горке стояла.

– Почему не подошел?

Мальчик промолчал.

– Что же было? – вслух начала размышлять Татьяна. – Даже не верится, что все видела своими глазами. Гробы повылазили из земли… Человека убили… Ужас! Кошмар, который и во сне-то не приснится, и это в нашем тихом городке! Теперь на всю страну прогремим. И надо же! Именно в нашем доме случилось. Все равно, я ничего не могу понять. Все кричали о какой-то нечистой силе, – сбивчиво говорила Татьяна, непонятно, то ли обращаясь к сыну, то ли разговаривая сама с собой.

Она потушила свет и легла. И тотчас же только что виденные картины встали перед глазами. Толпа набрасывается на этого несчастного. Нет, уснуть невозможно!

Она снова включила свет, покосилась на Стаса. Мальчик смотрел на нее.

– Не могу уснуть, – пожаловалась она, – страшно! А этот-то с книгой, которого убили, кто он?

– Колдун, – ответил Стас.

– Какой еще колдун? – Татьяна недовольно покосилась на сына. – Что ты за вздор болтаешь?

– Самый настоящий, – отозвался мальчик, – ты же сама видела, как только он книгу свою черную поднял, так мертвецы из земли и полезли. Все об этом говорили. Поэтому его и убили.

– Чепуху ты мелешь, никаких колдунов не бывает. Просто это случай массового психоза. Бывают такие вещи. Раньше об этом только в книгах читала, теперь сама убедилась.

– Какой там массовый психоз, – засмеялся Стас. – Колдовство все это, черная магия.

Татьяна внимательно посмотрела на сына.

– Послушай, Стас, – осторожно начала она, – мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь.

– Может быть, – ответил сын.

– Так поделись.

– Боюсь, мама, радости тебе это не доставит.

Татьяна задумчиво разглядывала Стаса. За окном светлело, и она выключила свет. Снова выглянула в окно. Было еще довольно темно, и результаты ночных событий оставались почти неразличимы. По двору сновали какие-то тени.

– Мама, – неожиданно начал мальчик, – я не совсем такой человек, как все остальные.

Татьяна внимательно слушала.

– Дело в том, что я, как бы поточнее выразиться, чернокнижник, что ли… Долго обо всем рассказывать, но мне дана огромная сила, волшебная сила. То, что сегодня произошло в доме и во дворе, моих рук дело.

Татьяна молчала, однако мозг лихорадочно работал, ища объяснение словам Стаса.

«Мне казалось, – тоскливо думала она, – болезнь его прошла, а видать, нет, видимо, она перешла в настоящее безумие. Что же делать?»

– Вот ты сейчас подумала, что я сошел с ума, – спокойно заметил Стас, – но ты ошибаешься. Я сам долго не мог поверить…

Татьяна лежала, не говоря ни слова. Вдруг неожиданно и очень сильно заболела голова. Еще минуту назад она была способна здраво рассуждать, теперь же мысли разбегались и путались.

– Скажу тебе, – спокойно продолжал мальчик, – ты ведь сама из рода колдунов. У тебя на теле есть знак – родинка в виде паука, не так ли!

Она не знала, что и сказать. Что-то черное, невероятно страшное навалилось на нее и, казалось, душило. Во рту пересохло, стало трудно дышать. «Сбываются слова старухи», – мелькнуло в голове.

– Ты зря так испугалась. – Стас подошел к Татьяне и погладил ее по голове. Она невольно отпрянула, однако ласка сына неожиданно подействовала на нее умиротворяюще. Она сразу успокоилась, сонно зевнула и через минуту уже спала. Стас еще долго лежал с открытыми глазами и размышлял.

Он выполнил последнюю волю старика Асмодея. Показал, кто на этой земле хозяин. И при этом особого урона жителям не нанес. Так, попугал немного. Правда, погиб этот черный человек из автобуса. Но ведь не он причина смерти. Народ сам уничтожил его.

Стас вспомнил, как толпа сомкнулась над ученым, и ему невольно стало не по себе. Можно, наверное, было обойтись и без этого. Однако как он выскочил с этой своей книгой – червяк! И, как червяк, был раздавлен. Именно они, такие ничтожные червяки, и портят все, учат всех, как надо правильно жить, суетятся со своими идиотскими наставлениями. А того не могут понять, что все уже раз и навсегда устроено и другой дороги быть не может. Глупцы!

Затем мальчик стал размышлять, как он будет жить дальше, наделенный таким могуществом. Перед ним теснились какие-то нелепые мечты, но ничего конкретного он не мог придумать.

Мысли его переместились на мать. Может быть, не надо было ей ничего говорить, собственно, ничего определенного он и не сказал.

А испугалась-то как! Жалко ее. Он все сделает для матери, чтобы она ни в чем не нуждалась. Теперь он в силах. Ведь может людей лечить и еще как лечит! Не то что эти доктора из больницы. Он чувствует в себе силы. А мать любит и в обиду не даст.

«Любишь ли?» – прозвучал в голове незнакомый голос.

– Люблю! – тут же отозвался Стас, но внезапно задумался. А правда, любит ли? Может быть, любит по-настоящему лишь самого себя?

«Так-то вернее», – констатировал тот же голос.

«Нет, нет!» – мысленно закричал Стас.

Ответили ли ему или нет, мальчик не помнил. Он уснул.

…На этот раз за Тарасовым никого не прислали. Часов в двенадцать воскресного дня он проснулся в своей квартире.

Постояльцев – Кнутобоевых – не было. Он встал с раскладушки, лениво потянулся и тут вспомнил о ночных событиях. Лицо сразу же перекосило, будто он разжевал целый лимон.

Тарасов заявился домой под утро, ему открыла сонная Матильда. Она с ужасом смотрела на абсолютно белое лицо майора и молча хлопала глазами. На кухню, где сидел, бессмысленно уставясь в стену, Тарасов, прошлепал Аполлон. Он тоже, не произнеся ни слова, впился взглядом в приятеля. Наконец Аполлон приоткрыл рот, решив, видимо, задать какой-то вопрос, но жена толкнула его рукой, и Аполлон смолчал. Тут же Матильда достала из холодильника бутылку водки, какую-то закуску, принесла пустую рюмку.