Солнце мертвых - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 22

Струмс взял ее за руку:

– Не бойтесь.

Ощутив его твердую, теплую ладонь, Валентина Сергеевна немного успокоилась. Коля стоял неподвижно и отрешенно, полностью уйдя в себя.

– Ну что, Викентий Аркадьевич, попробуем?

– А не рановато? Еще одиннадцати нет.

– Попытка не пытка. Да и что мешает нам повторить?

– Ну ладно, начинай.

Коля встал лицом к звезде, начерченной на полу. Потом он произнес какое-то слово. Контуры звезды слабо засветились бледно-розовым светом. Он еще раз повторил то же слово. Свечение осталось прежним.

– Рано еще, – заключил Коля разочарованно.

– Не торопись, подожди полчасика, – ободряюще произнес профессор. – А я пока займусь зеркалом.

Он взял одну из свечей и поставил ее перед зеркалом. Язычок пламени отразился в нем, но как-то странно. Вместо одного огонька в зеркале было семь. Профессор провел рукой по фигурной деревянной раме, и зеркало заколыхалось, как будто это было не стекло, а вода. Серебристая мгла стала прозрачной, и Валентине Сергеевне показалось, что перед ней дверь в неведомый мир. Перед ней расстилалось огромное совершенно пустое пространство. Зеркало ничего не отражало. Внезапно трепещущий огонек отделился от свечи и как бы проник внутрь зеркала.

Профессор крепко сжал руку Петуховой.

– Коля, иди сюда, – позвал он шепотом. Но тот давно уже стоял у них за спиной.

– Смотри, прямую дорогу проложили. – Огонек между тем блуждал среди могил. Вслед за ним устремились еще несколько огоньков, скоро их образовался целый рой.

– Кладбищенские огни – первый признак колдовства, – удовлетворенно промолвил профессор.

Валентина Сергеевна смотрела как завороженная. Будто не в собственной прихожей стояла она, а там, на кладбище. Казалось, шагни, и ты будешь среди этих могил.

А огоньки, перелетая с одного места на другое, придавали происходящему и вовсе чувство нереальности. Чем-то древним, неведомым веяло от всего этого.

– А ведь прямо из вашей квартиры можно попасть туда, – задумчиво сказал Струмс. – Шагнуть сквозь зеркало.

– Неужели? – не поверила Валентина Сергеевна.

– Абсолютно серьезно, нужно только знать условный код.

– Это волшебные слова, что ли?

– Ну можно и так сказать, и не только слова.

Струмс провел рукой по поверхности зеркала:

– Нет! Вы потрогайте!

Валентина Сергеевна осторожно дотронулась до стекла. Но под ее рукой было отнюдь не стекло. Она почувствовала что-то чрезвычайно упругое на ощупь. Вещество было скользким и прохладным. Как будто воздух сгустился до такой степени, что стал твердым.

Еще несколько минут зеркало было окном в неведомый мир, потом внезапно погасло. Петухова снова провела рукой по его поверхности и на этот раз ощутила обыкновенное стекло.

– Ну а теперь вернемся к нашей пентаграмме, – решительно проговорил профессор. – Время к двенадцати подходит, вполне можно начинать.

Коля молча кивнул.

– Дело в том, любезная Валентина Сергеевна, что если вас действительно посетили сверхъестественные силы, то должен остаться некий их отпечаток, так сказать, эманация, если это была просто-напросто галлюцинация, под влиянием винных паров, – профессор выразительно кашлянул, – то результат будет отрицательный. Хотя и на очень короткое время, но мы сможем увидеть колдуна, вернее, не его самого, а его призрак. Коля у нас специалист по вызыванию духов.

В квартире по-прежнему было темно. Зеленел свет в ванной комнате, свечи слегка оплавились, но продолжали гореть ровным неярким светом. Коля прошел внутрь, а профессор с библиотекаршей остались стоять на пороге.

Он вновь встал возле нарисованной на полу звезды и, что-то вполголоса приговаривая, стал медленно и плавно водить над ней ладонями. Звезда слабо засветилась, потом неожиданно ярко вспыхнула. Цвет ее, еще несколько секунд назад бывший бледно-розовым, стал огненным и напоминал цвет раскаленного железа. Потом звезда оторвалась от пола и повисла над ним на расстоянии полуметра. Внутри ее вспыхнул столб ярко-голубого света.

Валентина Сергеевна невольно схватила профессора за руку.

– Не волнуйтесь, – шепотом произнес он. – Прошу вас сохранять спокойствие и молчать, что бы вы ни увидели.

Коля громко и раздельно произнес какие-то непонятные слова. Столб голубого света начал желтеть, затем розоветь, внутри соткалась какая-то полупрозрачная фигура. Присмотревшись повнимательней, Валентина Сергеевна различила старика, невысокого, седобородого, с хищным птичьим лицом и пронзительными глазами. Лицо старика время от времени перекашивала судорога, как будто все происходящее причиняло ему боль.

Профессор выступил вперед.

– Кто ты? – властно произнес он.

– Хозяин кладбища, – был ответ.

– Зачем ты приходил сюда?

Последовало молчание.

– Заклинаю тебя демоном демонов Астаротом, отвечай, зачем ты приходил сюда?

– За ней, – монотонно промолвил старец.

– Зачем тебе она?

– Она должна стать одной из нас. И она станет, – торжествующе заключил старик.

– Сколько вас? – продолжал допрос профессор.

– Нас легион, – последовал равнодушный ответ, но в голосе старика послышалось ехидство. – И не тебе, смертный, хоть ты и сведущ в колдовских делах, остановить нас.

В это время столб света из розоватого стал малиново-красным, затем фиолетовым, фигура старика потускнела и медленно исчезла. Свет погас, и только магическая звезда продолжала слабо светиться. Наконец с легким треском погасла и она.

Все безмолвствовали.

Первым нарушил молчание профессор:

– Ну вот мы и увидели организатора всех этих событий. Хозяина кладбища.

– Интересный старичок, – заметил Коля. – Весьма.

– Да уж, – подтвердил профессор, – не думал я, что остались подобные реликты. Судя по всему, серьезная личность. Ну, Валентина Сергеевна, можете включать свет.

Петухова щелкнула выключателем, но свет не зажегся.

– Что такое? – воскликнул профессор.

– Я думаю, – спокойно промолвил Коля, – сейчас начнется контратака.

– Возьмите каждый по свечке и идите в комнату, – скомандовал профессор. – Надеюсь, Валентина Сергеевна не потеряет присутствия духа.

Петухова, все это время молчавшая, сказала, что постарается.

Трудно даже описать, что творилось в ее душе. И страшно, и интересно, но примешивалась к этим чувствам еще и печаль, непонятно откуда взявшаяся. Была в словах таинственного хозяина кладбища непоколебимая уверенность, от которой стало ясно нашей библиотекарше, что все, что с ней происходит, – не сон, не бред воспаленного сознания, а самая настоящая реальность. И теперь нисколько не сомневалась она, что осталось ей жить считаные дни. Как ни странно, осознала она это совершенно спокойно и вела себя соответственно: машинально взяла в руки зажженную зеленую свечу, почувствовав легкий ожог от нескольких капель расплавленного воска, упавших на пальцы. Села на диван и спокойно стала ждать дальнейших событий.

– Что с вами? – участливо спросил Струмс, почувствовав ее настроение. – Вам страшно?

– Да нет, – равнодушно ответила Петухова, – мне все равно.

– Э-ге, голубушка, так не пойдет, может, выпьете коньячку?

– Не стоит, чего добро-то переводить, выпейте лучше сами.

– Непременно.

В темноте звякнула бутылка о край стакана, запахло коньяком.

В этот момент прихожая осветилась. Валентина Сергеевна поняла, что свет идет из проклятого зеркала.

Потом раздались чьи-то легкие шаги.

– Внимание, Коля! – прошептал профессор, бутылка так и осталась в его руке.

Петухова довольно равнодушно ждала, что же будет дальше.

Шаги приближались, и при свете свечей можно было различить маленькую фигурку, вошедшую в комнату.

– Мама, – раздался слабый детский голос.

Словно кувалдой ударило Валентину Сергеевну. Это было страшнее всего. Страшнее призраков, мертвецов, страшнее смерти, наконец. Ни слова не говоря, вскочила она с дивана и бросилась навстречу детской фигурке.