Пыльца - Нун Джефф - Страница 20

Зеро?

«Прах к праху…»

Что здесь делает Зеро Клегг? Он все утро бубнил мне, что поездка на кладбище совершенно бессмысленна. Я посмотрела вниз в могилу…

Твинкль бросила на крышку гроба одинокую собачью фиалку. Голубой цветок с прожилками желтого. Я подняла глаза…

Зеро растворился в тумане.

Роберман Пинчер идет с церемонии через ворота кладбища туда, где припаркован его икс-кэб. Он уладил дела с системой, чтобы получить отгул на похороны Койота. Кое-какие собачьи связи. Прямо в этот момент, за несколько шагов до входа Нелл-лейн, в голове робопса появляются чуждые мысли. Как струя дыма, всплывает его имя…

«Роберман…»

Роберман выдает три низких рыка, которые можно перевести единственно как «Робопес-Христос!».

«Не пугайся, иксер».

Роберман оглядывается, ищет того, кто с ним говорит. Рычит: «Кто-куда-ехать?» Перевод: «Кто здесь?» Но видит только надгробия вокруг, каждое с посланием смерти.

«Это Бода».

Рычит себе под нос:

– Куда-ехать?

«Я слушаю. Я в твоей Тени, Роберман».

Рычит:

– Что за?

«В твоей Тени, пес-драйвер, говорю тебе. Иди смотри, драйвер. Большой вяз слева от тебя. Правильно. Продолжай искать. Горячо. Сразу за этим надгробием, правильно».

Роберман заходит за надгробие, и около вяза стоит женщина, ждет его. Длинные белые волосы, ковбойские сапоги, широкая клетчатая юбка, жилетка без пуговиц. Роберман бросается бежать прочь от этого видения, но щупальца чужой Тени достигают его сознания…

После похорон я вернулась в отделение и обнаружила на столе сообщение от Крекера. Мне было предписано прибыть с докладом в его офис, чем быстрее, тем лучше. Когда я приехала, Зеро уже там присутствовал. На его лице был респиратор.

– Ублюдок!

Я немедленно пошла на него, невзирая на присутствие Крекера.

– Что?

– Что ты делал на похоронах Койота, Клегг?

– Сивилла… – Его дрожащий голос был приглушен респиратором. – Я не…

– Я тебя там видела. Ты мне говорил, что идти туда бессмысленно.

– Я только пытался… – начал Зеро и, несмотря на респиратор, чихнул. Как через глушитель.

Крекер заговорил за Клегга.

– Инспектор Клегг просто следил там за порядком, Джонс. Это была моя инициатива. Я боялся собачьего бунта, а с псами никто не умеет справляться лучше Клегга. Он выполнял роль охранника.

– Вы что-то от меня скрываете, – сказала я. – В пизду вас обоих. Выкладывайте все как есть.

Крекер поднимает пальцы к свежему синяку на лбу. Ему славно досталось. «Жена ударила». Извиняется. В его сжатом рту покачивается градусник. Тонкое дрожащее тело втиснуто в кожаное кресло. Он предлагает мне сесть. Я отвечаю, что лучше постою.

– Ты все еще ищешь убийцу Койота, Джонс, хотя мы выяснили, что его убил зомби.

– Вы знаете, что это не зомби, сэр. С делом как-то связана иксер Бода. Вы слышали, что Гамбо рассказывал о ее утренних передвижениях?

– Неважно, что там думает Гамбо Йо-Йо. И не важно, что думаешь ты, Джонс. Не важно даже, что думаю я. Гораздо важнее сохранить в городе мир и спокойствие. Я закрыл это дело. Клегг целиком и полностью переходит на поиски Гамбо. Мне надоело, что этот пират лезет в коп-систему. Что касается тебя…

Крекер перевел взгляд на бедного песопарня. Зеро опять чихнул на всю громкость, и Крекер грубо сказал ему:

– Я с тобой закончил, Клегг. Можешь идти. Зеро выбрался из кресла и со слезами поплелся к двери, умоляя Хозяина простить его. Когда за ним закрылась дверь, Крекер посмотрел на меня.

– Садись, Сивилла. Давай поговорим по-дружески. Я села в освободившееся кресло Клегга. Обивка еще хранила тепло его тела.

– Так вот, – начал Крекер. – Колумб уже сообщил мне, что ты была днем на похоронах Койота. Твоя «Комета» засветилась на карте именно там и именно тогда. Именно поэтому я тебя и позвал.

– Вы работаете в тесном контакте с Колумбом, сэр?

– Ты знаешь, как это бывает, Джонс… Копы и кэбы работают вместе ради общественного блага.

– Отличный лозунг, сэр, но можно ли мне узнать…

– Можно ли мне узнать, что ты делала на похоронах этого пса? Это была несанкционированная поездка.

– Клегг тоже был там.

– По моему приказу.

– Я искала драйвера Боду, сэр.

– И что нашла?

– Ничего, сэр.

– Хорошо. Просто отлично.

Крекер был растерян, я видела это в потоках дыма в его Тени. У него был от меня какой-то важный секрет, а усилия, с которыми он удерживал темную сеть на месте, причиняли его мозгу боль.

В нашем текучем мире темная сеть – это жирный стоп-сигнал, перекрытая дорога на карте, дверь, закрытая для дыма; разновидность антиваза, которую мыслитель может выставить против взгляда чужака. Руки Крекера вертели градусник, постукивали им по столу, где отдыхала закрытая папка, а потом снова засунули его в рот. Потом он вытащил его и посмотрел на шкалу. На его лице застыла хмурая гримаса.

– Я беспокоюсь, Сивилла. Очень беспокоюсь.

– У вас аллергия, сэр? – спросила я.

– Пока нет, слава богу, но у меня уже свалилось двенадцать полицейских. Ты-то сама ничего не чувствуешь?

– Ничего, чтоб не сглазить, – я постучала по его столу.

– Хорошо. Отлично. Клеггу тяжело приходится. Ты видела слезы? Как он шмыгает носом? Это не подобает защитнику правопорядка. Согласна?

– Я уверена, он делает работу как надо. Он хороший полицейский.

– Вполне, вполне.

Крекер сделал паузу, короткую, будто собираясь с мыслями.

– Можно я буду честным с тобой, Сивилла?

– Хотелось бы.

– Ты представляешь, что значит эта должность? Шеф полиции? Ты можешь себе представить, под каким давлением мне приходится работать? На мне висит много людей. Очень много людей. Я имею в виду не только преступников, еще я имею в виду власти, и общественную собачью дружину, и собственно психов-псов, и роботов, и вирт-людей, и теней. А еще всякие самозваные охранники вроде этого треклятого хиппи Гамбо. И естественно, икс-кэбы. Иногда мне кажется, что весь город лег мне на плечи. Сивилла, ты, наверное, заметила – мои плечи очень слабые. Я ничего не ответила. В окне офиса открывался вид на город, мерцающий маревом жары. Дороги плавились, дома исходили желтой порослью.

– Я чистый, естественно, – продолжал Крекер. – Ты это знаешь. Ни робо, ни пес, ни силы Тени, ни прямого доступа к Вирту. В моих жилах слишком много Плодородия 10, нельзя не признать, но кроме этого… Иногда мне кажется, что я последний настоящий человек в этом городе. Чистый человек. Сивилла… Толпа гибридов со своими проблемами надеется на копов. Поэтому я и нанимаю таких, как ты: теневых копов, робокопов, и песокопов, вроде Клегга, и вирт-копов, таких как Томми Голубь. Но мир в наши дни стал очень подвижным, текучим. Слишком текучим. Это опасно. Открываются границы между видами. Частично надо винить Плодородие 10, знаю по себе. У меня двадцать детей, и эту ораву надо содержать.

– Двадцать один.

– Что?

– Двадцать один ребенок, сэр.

– Замнем для ясности. Не хочу тебе плакаться. Трудности учат нас жизни, так ведь? А знаешь самую тяжелую из всех моих забот? Нет, нет… Это не растущий уровень преступности и это не аллергия. И даже надвигающийся собачий бунт я готов принять, я сделал карьеру на кипящих эмоциях. Нет. Больше всего меня тяготят икс-кэбы. Ага! Тебя это шокирует. Вот так. Икс-кэбы постоянно стоят за моей спиной. Естественно, я говорю о Колумбе. Но что я могу сделать? Без икс-кэбберской карты я не могу охранять порядок в этом городе. Они мое бремя. Давай говорить как есть, Сивилла… Я у них в кармане. Мы все там, все копы до единого. Ты понимаешь?

– Стараюсь, сэр.

– Хорошо. Это то, чего я хочу. Дух. Ты чертовски правильный коп, Джонс.

– Чего конкретно вы хотите от меня, сэр?

– Теневой коп Сивилла Джонс… Я искренне хочу найти эту Боадицею.

– Но…

– Пожалуйста, дослушай меня.

– Но вы хотите закрыть дело Койота?

– Оно закрыто. Койота убил зомби. Я сумею скормить это общественности. Не волнуйся. Гамбо Йо-Йо – это масса воздуха. Опасного воздуха, нельзя не признать, но я с ним как-нибудь управлюсь. Есть и другие вещи… Ладно, скажу проще. Колумб требует вернуть Боду и особенно ее такси.