Глаза очерчены углем (СИ) - "Motoharu" - Страница 6

- Ни *** подобного, Егор. Ты не понимаешь, что ты творишь. Ты ни черта не понимаешь, во что ты ввязываешься со своими секретами!

Егор опустил голову, доверчиво прижался щекой к груди Сергея, в которой уже поднималась буря, опасная разрушающая сила противодействия. Эта сила готова только к тому, чтобы сломать к чертям это хрупкое равновесие и интуитивное понимание. Разорвать иллюзорную связь, возникшую между ними. Егор молчал, просто гладил плечи Сергея и молчал.

- Серёжа, я не могу быть с тобой постоянно… я прошу поверить мне и не преследовать. Иначе я уйду навсегда. Хорошо только здесь, только так. Не заставляй меня, пожалуйста.

Сергей отпустил Егора, чмокнул в склонённую макушку.

- Если ты не придёшь в эту пятницу, то я найду тебя сам.

6.

Сергею снился металлический куб, запаянный со всех сторон. Он стоял посреди кабинета, поблёскивая идеально ровными гранями в лучах заходящего солнца. Куб был большим, пугающим и непонятным. Андрей сказал, что это подарок на день рождения. Андрей улыбался свой самой мерзкой, издевательской улыбкой профессионала. Твой секрет внутри, сказал он, и Сергея прошиб холодный пот. Внутри… Егор внутри этого непроницаемого куба. Там же нечем дышать, ответил Сергей и опустил ладони на гладкую ледяную поверхность. Провёл по ребру, пытаясь на ощупь определить швы, спайки… Как-то же этот куб сделали. Заварили. Значит, и открыть тоже можно. Хотя бы попытаться… Нет, продолжает улыбаться Андрей, этот куб нельзя открыть, на него просто нужно смотреть и сожалеть о несовершенстве человека по сравнению с металлом. Смотри, Сергей Петрович, смотри и представляй, как Егор задыхается внутри…

Сергей проснулся в темноте с ощущением беспомощности и надвигающейся катастрофы. В груди болело, и по вискам стекали капли пота. Ему давно не снились сны, тем более такие чёткие и символичные. Егор в запаянном металлическом кубе, который нельзя открыть. Егор, который не может дышать и двигаться. Это было страшно там, во сне, и сейчас тоже страшно, потому что информации по-прежнему не было, а неизвестность давила на плечи. Неподступная, запаянная со всех сторон неизвестность. И пусть Егор обещал прийти в пятницу, пусть он знает, что Сергей больше не намерен играть в его дурацкие игры, всё равно спокойнее не становилось. Куб создал не Сергей, этот куб ему подарили, а значит, и освобождать Егора предначертано не ему. У него нет ресурсов. Иначе бы Егор попросил помощи, намекнул бы… Конечно, за ним можно проследить от «Истерии» до дома или нанять кого-нибудь сделать это. Идея была разумной и привычной. Сергей всегда знал, что и когда правильно сделать, чтобы добиться нужного результата. Останавливала тихая просьба Егора не делать так и реальная угроза исчезнуть навсегда. Здесь Егор не шутил. Он ни разу не шутил.

И Сергей решил подождать. Ещё немного.

Егор вёл себя как обычно, словно и не было трёх недель отсутствия. Выглядел он намного лучше, чем в клубе. Улыбался, флиртовал, расспрашивал Сергея о старинных статуэтках, что пылились на комоде, о карте Африки, висевшей на стене. Казалось, что его ничего не гнетёт, казалось, что вот он весь, как на ладони – молодой мальчишка, любознательный и восхищённый, наполненный своими юношескими планами, строящий жизнь по кирпичику. И можно было обмануться, глядя на его спокойный профиль, склонённый над картами таро, тоже оставшимися после смерти бабушки в этой квартире.

- А ты был в Риме? – спросил Егор, усевшись на диване рядом с Сергеем, потёрся острой коленкой о его бедро.

- Был, и в Африке был и много, где ещё, - Сергей положил руку на коленку и слегка погладил. Егор улыбнулся в ответ и провокационно облизнул губы. Они были красными и обветренными. Сергей потянул мальчишку за край футболки, заставил приблизиться для поцелуя. Егор никогда не ломался. Только на вопросы не отвечал, убегал, когда хотелось, чтобы он остался, и хранил тайну. Бережно хранил, ни словом, ни взглядом не выдавал причины своего отсутствия.

- Расскажешь? Потом как-нибудь… – Егор отложил карты на пол и легко стянул с себя футболку, расстегнул пуговицу на джинсах. На джинсах чьего-то брата…

- Расскажу.

Сергей толкнул Егора на диван, снял с него джинсы, трусы, носки… всё чужое, лишнее, уродующее совершенство. Запустил руку в волосы, развязал хвостик, освободив лёгкие пряди.

- Ты красивый, Егор, - откровенно признался Сергей, глядя на лежащего под ним мальчишку. И это было правдой, чистейшей правдой без примеси похоти и вожделения. Ускользающая красота молодости. Струящаяся лёгкость. Сакраментальность мгновения. Их мгновения, одного на двоих.

- Серёжа, поцелуй меня… - Егор прикрыл глаза и положил руки на плечи Сергея. Тот наклонился ниже, коснулся губами приоткрытых губ Егора, едва уловимо глотнул чужое дыхание, первый выдох. Потом отстранился, чтобы поцеловать дрожащие веки, высокий чистый лоб.

- Очень красивый, - шептал Сергей, покрывая поцелуями гладкие щёки, выступающий кадык, порозовевшую грудь, бледные нежные соски.

Егор дышал едва слышно и осторожно гладил плечи Сергея руками, не отвлекая, не желая ускорять темп. Ему нравилось двигаться неспешно, вслед за Сергеем. Если бы это желание можно было распространить на всю жизнь. Если бы можно было оставить Егора здесь навсегда… Сергей входил в него медленно, плавно раскачиваясь на вытянутых руках, неотрывно смотрел в лицо. На нём читалось неприкрытое наслаждение. И захотелось сказать ему те самые слова, которые Сергей обещал себе больше никогда не говорить, потому что всё оказалось ложным. Подмена понятий, разделение понятий, чуть-чуть не хватило до самого главного, и Даша никогда бы не оставила Сергея, если бы действительно любила… Если бы Сергей любил её чуть больше, он бы позволил сделать искусственное оплодотворение, стал бы воспитывать её ребёнка. Если бы…

- Ты больше не пропадёшь? – Сергей хотел сказать совсем другое, но слова так и остались где-то в голове, где-то в планах, размышлениях.

- Не знаю… я не хочу, - Егор с трудом мог сфокусировать взгляд на лице Сергея, ему уже было не до разговоров, воздуха не хватало, и с губ срывались тихие стоны. А потом они становились всё громче, и Сергей ловил их губами, глотал и никак не мог насытиться. Ещё, больше, громче… Кричи, Егор… кричи о том, что тебя пугает, что тебя держит на расстоянии, не молчи… пожалуйста, не молчи.

Сергей смотрел, как Егор, словно в замедленной съёмке, надевает ботинки, потом куртку, как его бледные пальцы скользят по пуговицам. На влажных после душа волосах запутались капли воды, а на щеках горел румянец и поцелуи Сергея. На это невозможно было смотреть. Эта картина слепила глаза. Опять всё прошло не так, как планировалось. Опять безумный, животный секс отнял время для разговоров о Риме, об Африке, о таро, о самом Егоре…

- Останься, - Сергей подошёл к Егору и заставил посмотреть на себя. – Я позвоню тем, кто тебя ждёт, и скажу, что ты теперь со мной. Или мы можем вместе съездить к ним и поговорить, у меня есть разные рычаги воздействия… Егор, я хочу, чтобы ты остался.

Мальчик молчал, смотрел широко раскрытыми глазами на Сергея и опять молчал. Только постепенно румянец выцветал, оставляя мертвенную бледность. И глаза до этого горящие и восхищённые становились тёмными колодцами, затягивающими в страх и обречённость.

- Егор, не молчи, поговори со мной… - Сергей выдохнул, прижал Егора к себе, сдавил плечи сильно, чтобы он почувствовал всю решимость, всю… любовь. – Я люблю тебя, я всё сделаю для тебя, что бы ты ни попросил…

- Серёжа, ты такой хороший… спасибо тебе, Серёжа, - Егор улыбался, гладил лицо Сергея дрожащими ледяными ладонями и отстранялся, вновь отстранялся.

- Егор, почему ты мне не доверяешь? Скажи,… что я делаю не так?

Мальчишка высвободился из объятий Сергея и устало прислонился плечом к входной двери.

- Ты делаешь всё правильно, Серёжа. Ты строишь отношения… Ты заботливый и нежный любовник, мне с тобой очень-очень хорошо. С тобой я забываю о плохом,… когда я с тобой, кажется, что всё ещё можно исправить. Но это неправда.