Музыканты смеются - Муха Антон Иванович - Страница 12

В день отъезда жители города устроили большому артисту торжественные проводы на железнодорожном вокзале.

После речей и оваций маэстро вручили цветы. Вильгельми поблагодарил и, усмехнувшись, попрощался с жителями:

— Я глубоко тронут вашей сердечностью и в следующий раз дам концерт на вокзале.

Один лондонский банкир пригласил Вильгельми играть у него на званом вечере. В соглашении было оговорено, что скрипач должен играть с семи до десяти часов. Свое выступление Вильгельми начал с исполнения Анданте из концерта Мендельсона. Банкир долго вертелся на стуле, но, наконец, не выдержал и сказал, обращаясь к гостям:

— Господа, прошу не винить меня, вы сами видите, каков этот артист. Я пригласил его играть по часам, и поэтому он играет так медленно.

Известного музыканта Зигмунта Носковского, глубоко погруженного в свои мысли, встречает директор варшавской филармонии:

— Дам злотый, чтобы узнать, о чем вы сейчас думаете, — воскликнул директор.

— Но то, о чем я думаю, не стоит злотого, — невнимательно ответил Носковский.

— А все-таки? О чем вы думаете? — настаивал директор.

— О вас, уважаемый, — вежливо поклонился музыкант.

Пианист, любивший хвастаться своими успехами, увидел однажды Носковского.

— Знаете ли вы, сколько мне принес последний концерт? — спросил пианист.

— Знаю. Половину! — наперед уточнил Носковский.

Директор Московской консерватории, пианист В. И. Сафонов, страдал одним недостатком: он никогда не мог на память исполнить большое произведение. На одном из концертов Сафонов запнулся и, как ни мучился, не вспомнил продолжение. Вскочил и, рассерженный, крикнул:

— Дайте же мне ноты, черт возьми!

Публика развеселилась. Однако концерт продолжался и закончился большим успехом.

Осенью 1888 года в Тифлисском казенном театре шла опера А. Г. Рубинштейна "Демон". Выступая в роли Синодала, известный русский артист М. Е. Медведев выехал на сцену верхом и первый речитатив произнес, сидя на коне. На другой день газета "Кавказ" писала: "Это могло быть действительно эффектным, если бы лошадь Медведева не вели под уздцы два нукера… Как-то не вяжется это с известной лихостью в наездничестве грузинских князей".

В конце прошлого столетия в Петербурге с большим успехом шел балет "Дочь фараона", поставленный известным балетмейстером Мариусом Петипа. В первом действии фигурировал лев, который шел по скале и, убитый стрелой охотника, падал вниз. Льва "играл" опытный статист. Брал за эту "роль" немалые деньги. Однажды он заболел. Петипа хотел было отменить спектакль, но свои услуги предложил другой статист.

Петипа следил за ходом действия. Вот идет "лев", охотник пустил стрелу. Но "лев" испугался и не хотел падать в "бездну". Петипа нервничает, показывает статисту кулак. И тут случилось чудо: "лев" встал на задние лапы, перекрестился правой передней и прыгнул вниз.

Известный польский пианист Мориц Мошковский встретил своего ученика, который сиял от радости:

— Знаете ли, дорогой учитель, что я даю уроки по шестьдесят франков в час?

— Я тоже, — отвечает Мошковский, — даю уроки по такой цене, только никто их не берет!

Мошковского однажды спросили, которого из двух братьев Шарвенка — Филиппа или Ксаверия — он считает лучшим музыкантом. Мошковский ответил:

— Честно говоря, трудно на этот вопрос ответить. Если бы меня спросили, кто из них хуже, я ответил бы не задумываясь.

Виолончелист Поппер и пианист Мошковский — два приятеля-музыканта — разгуливали однажды по улицам Вены. Тщеславный Поппер читал на стенах домов надписи, исторгавшие у него горькие вздохи: "Здесь умер Бетховен", "Здесь родился Франц Шуберт", "Здесь жил Брамс".

Гуляя, они дошли до дома Поппера, и виолончелист снова не удержался и горестно вздохнул.

— Ах, — сказал Мошковский, — можешь ли ты себе представить, что за надпись будет здесь в будущем?

— В будущем? — жадно переспросил Поппер. — Неужели ты так думаешь?

— Конечно, — пошутил Мошковский, — можешь не сомневаться, здесь будет написано: "Дом сдается в наем!"

И. Стравинский играет "Весну священную".

Шарж Ж. Кокто (1913)

Одним из наиболее удачных произведений, сразу прославивших имя молодого И. Ф. Стравинского, является созданная им в 1909 году по заказу Сергея Дягилева симфоническая сюита "Жар-птица". Однако мало кому известно, что это произведение вначале было заказано Дягилевым А. К. Лядову, который уже тогда был широко известен как автор прекрасных симфонических и фортепьянных произведений. Правда, этих произведений не так много: композитор отличался исключительной взыскательностью и чрезмерной медлительностью в работе. И на сей раз он не торопился с выполнением заказа. В ответ на очередное напоминание Дягилева Лядов добродушно "успокоил" его:

— Дела идут великолепно: я уже купил нотную бумагу!

Взбешенный антрепренер порвал с Лядовым договор и передал заказ Стравинскому.

Во время гастролей в Лондоне дирижер Артур Никиш, желая придать звуку трубы возможно большую отдаленность, посадил первого трубача на галерку.

Однако в нужный момент вместо звонкого сигнала раздался отрывистый звук.

Никиш не растерялся и подал знак второму трубачу в оркестре, который и сыграл требуемый сигнал. В антракте дирижер накинулся на первого трубача:

— Что вы наделали! Почему не подали сигнала? Ведь вы могли сорвать мне всю увертюру!

— Простите, — смущенно пробормотал тот, — но едва я поднес трубу к губам, как появился капельдинер и вырвал у меня ее из рук, прибавив: "Как вам не стыдно! Ведь дирижирует знаменитый Никиш!"

Бернард Шоу смолоду писал театральные и музыкальные рецензии для одной лондонской газеты. Командированный редакцией на концерт хора общества врачей, он написал очень краткую рецензию: "Вчера пели лондонские доктора. Слушать их пение, конечно, можно, однако лучше все-таки напомнить им про тот обет молчания, который они давали, получая медицинские дипломы".

Бернарда Шоу пригласили в один аристократический салон на концерт молодого скрипача.

После концерта хозяйка салона спросила Шоу, что он думает о ее протеже. Писатель ответил, что молодой музыкант напоминает ему Падеревского.

— Но ведь Падеревский никогда не был скрипачом! — удивилась дама.

— Вот именно поэтому… — сказал Шоу.

Бернард Шоу был приглашен как-то в семью одного буржуа. Не успел писатель войти в гостиную, как дочь хозяина дома села за рояль и принялась играть какую-то салонную пьеску.

— Вы, кажется, любите музыку? — спросил хозяин дома.

— Конечно, — ответил Шоу, — но пусть это не мешает барышне музицировать.

— Играет ли оркестр по заявкам публики? — спросил Бернард Шоу у дирижера шумного ресторанного оркестра.

— Конечно, сэр.

— Отлично. В таком случае попросите его сыграть в домино.

Начинающий актер настойчиво просил Бернарда Шоу дать ему рекомендацию в театр. Шоу согласился и написал для него письмо такого содержания: "Искренне рекомендую вам молодого актера. Он играет Гамлета, Шейлока, Цезаря, на флейте и в бильярд. Лучше всего он играет в бильярд".