Серебряная пуля - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 66

Рядом довольно большая компания кавказских людей что-то бурно и многоречиво обсуждала, то и дело так ужасно жестикулируя, словно вот-вот собираясь начать драку. Они то что-то яростно выкрикивали с гортанным клекотом, то снижали голоса до шепота, поднося ладони к губам. Могли бы этого и не делать, все равно никто их не понимал.

Иона подозрительно покосился на кавказцев, потом взглянул на свой чемодан. Там, конечно, кроме моржового клыка, ничего ценного не было, но все-таки… Однако не тащиться же в туалет с чемоданом. Неподалеку дремал полузнакомый журналист из журнала «Дружба народов». На симпозиуме они едва раскланивались. Иона питал к нему некоторую неприязнь, поскольку критика поселили в обкомовской гостинице, а его, Иону, в замызганной городской. Однако кочевряжиться не приходилось. Он осторожно тронул критика за плечо.

– Владимир Степанович, постерегите, пожалуйста, мой чемодан, я мигом.

Не открывая глаз, критик кивнул, и Иона снова ощутил неприязнь к этому человеку. Вот ведь фагот, даже слова не произнес!

После долгих поисков он нашел аэропортовский туалет. Здесь все оказалось даже хуже, чем он ожидал. Морщась от отвращения, Иона стал искать относительно незагаженный унитаз, благо в туалете было совершенно пусто. Наконец поиски увенчались успехом. Иона затворил дверцу, расстегнул штаны и кряхтя присел. При этом он старался, чтобы края брюк не касались подозрительных луж на полу.

«Как мало человеку надо для…» – довести мысль до логического конца он не успел, потому что снаружи кто-то дернул дверь.

– Занято! – заорал Ванин. – Неужели рядом нет свободных унитазов?!

В это мгновение хлипкая задвижка не выдержала и отскочила. Дверца медленно растворилась, и на пороге предстала личность, при взгляде на которую Иона сразу понял, что перед ним именно тот, кого он так боялся, – зэк.

Небритая физиономия, казалось, отродясь не знала мыла. Чудовище, несмотря на теплую пору, было облачено в ватную телогрейку и неведомого покроя штаны, напоминавшие галифе.

– Что вам нужно? – испуганным шепотом спросил Иона.

– Слазь с горшка, сука, – не вдаваясь в объяснения, приказал зэк.

Иона автоматически подтянул штаны и поднялся. Босяк смотрел на него с брезгливым удивлением.

– Так ты и есть Охотник? – процедил он.

Иона понял, что настал его последний час. Он вмиг посерел и осунулся. Губы его силились что-то сказать, но язык не слушался, и он беззвучно разевал рот, с ужасом следя за стеклянным взглядом.

Босяк молниеносно взмахнул правой рукой, из рукава ватника вылетела заточка и проткнула Охотнику из рода Охотников сердце. Он умер мгновенно, даже не ощутив боли.

Бродяга сплюнул, достал из-за пазухи громадный мясницкий нож и в два движения отрезал несчастному литературному консультанту голову, завернул ее в кожаную сумку и поспешно покинул туалет, не забыв аккуратно затворить дверь кабинки, за которой осталось лежать обезглавленное тело.

3

Во вторник в самом начале рабочего дня Безменову позвонил Рубинштейн. Еще не совсем проснувшись, Илья в этот момент тупо размышлял, почему же в сложенной по всем правилам печи отсутствует тяга.

– Кто?! – не понял он в первую минуту.

– Заведующий отделом Древнего Востока, – очень вежливо и спокойно сказали на том конце провода, – вы же просили позвонить, если что-нибудь выяснится.

– Ах да! Прошу прощения! Конечно, конечно… Исаак Аркадьевич, если не ошибаюсь? Обнаружили, что пропало?

– Не совсем так. По сути дела, ничего не пропало. Мы разбирали завалы все выходные. С полной уверенностью могу заверить – все в целости и сохранности. Кое-что, конечно, пострадало, но ничего не украдено.

«Многословный какой!» – раздраженно подумал Илья.

– Но, похоже, мы узнали, за чем охотился вор.

– Неужели, – оживился Илья, – за чем же?

– Как вам сказать… Может быть, подъедете?

– Хорошо, сейчас буду.

«Значит, все-таки обнаружили или им кажется?! Не совсем ясно. Почему он не хотел говорить по телефону? Заехать за Иваном?» – все эти вопросы крутились в голове Безменова, покуда он запирал кабинет и заводил машину.

Осипов, вопреки ожиданиям, не ворчал, не ссылался на срочную работу, а охотно поехал в музей.

Рубинштейн ждал у входа. На лице у него блуждала виноватая улыбка, словно он испытывал сожаление, что музей все-таки не ограбили.

– Работали в пятницу, субботу, воскресенье. Всем коллективом. Инвентаризация, вы знаете, не шутка. Хотя, возможно, для своей же пользы. Разобрались наконец в многолетних наслоениях. Нет худа без добра. А товарищ, – он кивнул на Ивана, – в каком звании?

– Товарищ – ведущий корреспондент газеты «Молодость страны». Его фамилия – Осипов. Возможно, вы знакомы с его публикациями.

Лицо Рубинштейна вытянулось, в глазах появился тревожный блеск.

– Вы, кажется, криминальную тему ведете? Писать о нас будете?

– Не знаю, – замялся Осипов, – я, собственно…

– В данный момент, – строго сказал Илья, – товарищ корреспондент прикомандирован к следственной группе МУРа. Будет делать очерк о нашей работе, а возможно, и более крупное произведение. Не так ли, Иван Григорьевич?

– Очень может быть, – Осипов старался не улыбаться.

– Показывайте, что вы там обнаружили, – перебил Илья.

– Пойдемте, пойдемте. – Рубинштейн почти бегом рванулся вперед.

На этот раз в хранилище был наведен относительный порядок. Рубинштейн провел их мимо стеллажей и шкафов и подвел к довольно большому квадратному ящику. Фанерная крышка оказалась взломана.

– Вот это! – многозначительно сказал Рубинштейн. – Тут явно поработал вор.

Илья наклонился над ящиком. Крышка, похоже, искромсана большим ножом. Он глянул в темную глубину.

– Что там внутри?

– Да ничего особенного, в основном медвежьи кости.

– Медвежьи?!

Рубинштейн кисло улыбнулся.

– В том-то и странность.

– Опять медведь! Что это вообще за вещи? Откуда они?

– Так, – вздохнул Рубинштейн, – дайте-ка подумать. Ага. Этой весной, по-моему, в апреле или в мае один наш сотрудник, а с ним несколько студентов-историков выезжали куда-то на Север. Точно не помню. Оттуда поступил сигнал. Геологи сигнализировали… Вы знаете, геологи довольно часто делают интересные находки. Еще бы, бродят по тайге, пустыням… На этот раз они обнаружили будто бы древнюю гробницу. Мы быстренько организовали экспедицию, а в ящике хранятся находки, сделанные на месте гробницы…

– Почему кости? Какой интерес они представляют для науки?

– Честно говоря, не знаю. Ящик доставили всего недели две назад. Шел по железной дороге, малой скоростью. Так что я еще не приступал к изучению его содержимого.

– В нем было что-то ценное?

– По описи ничего такого. Правда, там найдены еще кое-какие монетки, но нумизматический материал они привезли с собой. Тоже ничего особенного. Немного серебра…

– А кто руководил экспедицией? – поинтересовался Осипов.

– Марк Акимович Хохотва, кандидат исторических наук, – тотчас, словно ждал этого вопроса, выпалил Рубинштейн. – Я сейчас его приглашу.

– Уж сделайте одолжение! – язвительно сказал Илья.

– Ты чего с ним так? – удивился Осипов.

– Надоела его болтовня, а сейчас еще один болтун появится.

– Почему ты так думаешь?

– Они тут все такие.

Хохотва оказался хмурым мужчиной лет тридцати. Несмотря на относительную молодость, он был совсем сед. Карие глаза без всякого почтения смотрели на гостей, вислый нос делал лицо еще более унылым.

– Вы из милиции? – вместо приветствия спросил он.

– Я из МУРа, а он из газеты, – сообщил Безменов.

– Ага, представители древнейших профессий, – саркастически хмыкнул Хохотва.

– Марк, – с упреком произнес Рубинштейн.

– Вы, дорогой товарищ ученый, поосторожнее в выражениях, – с недоброй усмешкой сказал Илья.

– Не люблю милицию, да и прессу тоже.

– Ну и не люби! Мы от тебя любви и не требуем. Мы пришли разобраться в преступлении, которое тут у вас совершено. Погибли люди, музею нанесен материальный ущерб. И не надо вставать в позу: «Люблю, не люблю…» И вообще я не понимаю такого странного отношения к нам. Ведь мы, по-моему, незнакомы, водку на брудершафт не пили?