Запретный мир - Новак Илья - Страница 40

Бел поднялся и осмотрел пронизанную солнечными лучами кабину. Снаружи она была железной, а внутри обита мягким голубым пластиком. Стекло – более тонкое и чистое, чем, к примеру, в тех же «Трепалях», – крепилось в оконном проеме посредством резиновых прокладок. Жесть, пластмасса, резина, плюс колесо-вал, приводимый в движение, естественно, не рабами или магией, а электричеством… не такая уж и высокая, но все же явно развитая технология. Бел уже начал гадать, что же на самом деле представляет собою Стопа Санчи и кем в действительности является Посвященная Шанго…

В этот момент голос с нервическими, горячечными модуляциями, тот голос, который завершил объявление на станции, произнес:

– Святая горизонталь! Да у меня ж пассажиры. Вы что, сломали дверь?!

В капитанской каюте Стопы Санчи Антон Левенгук отвернулся от мониторов, что показывали транслируемое из кабины фуникулера изображение, и безразличным голосом произнес:

– Ну все, он сообразил, что едет не пустой. Сейчас он возьмется за них…

Слово «брак» имеет два значения.

Посвященная Шанго (в мирах – Шангалла Левенгук) и фокусник состояли в матримониальных отношениях, как им иногда казалось, еще со времен пребывания в материнских утробах. И потому нет ничего удивительного в том, что они переняли друг у друга некоторые привычки и черты характера, хотя на протяжении всего своего брака и старались видеться как можно меньше, а последнюю пару лет вообще встречались крайне редко. Даже во внешности они имели общие черты: у Шангаллы имелись такие же, как у супруга, густые черные волосы – разве что заплетенные в косу и скрученные на затылке на манер рогалика, – такая же вытянутая физиономия, с не привыкшими утруждать себя лицевыми мускулами, такие же впалые щеки и скорбные глаза.

– Только из-за этого долговязого молодого человека ты и почтил нас своим присутствием? – осведомилась она. – Тебе не кажется, что это уже паранойя, Антон? Тебя не было около года, и вдруг ты сваливаешься, как сосулька на голову… Или надоела игра в звезду шапито?

Если она надеялась уязвить супруга, то не достигла видимого успеха – его голос был все так же ровен, когда Левенгук произнес:

– Для меня это не игра, а жизнь, Шанго. И ты недооцениваешь того, что может последовать за появлением этого… смотрителя. Я не знаю, умен он или глуп, имеет ли какую-нибудь информацию о сопредельных реальностях и крахе Эгиды или не имеет, но в любом случае он извне. Он носитель знаний, а главное – мировоззрения, которое не должно распространиться в Кабуке. Это может привести к фатальным последствиям, Шанго, пошатнуть твое владычество. Твое, а не мое.

Посвященная склонила голову в жесте притворного согласия.

– Значит, очень удачно, что сейчас он сам стремится добраться до нас.

– Вот именно. Я давно не был здесь. Что за… гуманоиды, с которыми мой парень поднимается сюда?

– Умер старый Матхун. – Шангалла пренебрежительно махнула тонкой рукой. – На трон Арры претендуют двое: его сын Зигрия и дочь Вессантра…

– И ты, естественно, поддерживаешь Вессантру? – насмешливо заломив бровь, вставил Левенгук, которому были хорошо известны социально-половые настроения супруги.

– Нет, на сей раз – нет. Я бы, конечно, предпочла ее, но она не поддается никакому педагогическому влиянию. Мне посоветовали Зигрию. Хотя он и бестолковый глупец, но прошел обучение, и им можно управлять… Так вот, молодая девица в кабине – из отряда Вессантры. Кролик… это, по-моему, Баган Скунс, предводитель повстанцев…

– Каких еще повстанцев?

– Пока тебя не было, кроли затеяли здесь возню. Я всегда утверждала, что глупая идея проецировать их в…

На лице фокусника возникло слабое подобие улыбки.

– Всего лишь маленькая услуга с твоей стороны, Шанго. За целый мир, который я подарил тебе…

– За маленький, скудный мир, за остров…

– А этот змей?

– Один из полиморфов Зигрии Матхуна. Видимо, предатель или отбился от отряда.

– Ты что, доверила метаморфизатор аборигену?

– Естественно, нет. Я изменила несколько его подручных. Завтра, во время праздника, они у всех на глазах вновь станут людьми, а это только упрочит мой имидж и…

– Праздник? – Что-то вроде удивления прозвучало в голосе фокусника. – Но ведь ежегодной подпитки не будет… Для чего еще мы с Урбаном вводили новый меморандум? Запасенной энергии должно теперь хватить года на три…

– Зажжение Свечи приобрело большое религиозно-социальное значение, – лекторским тоном заявила Шангалла. – Твой толстяк даст повышенное напряжение минуты на две-три, чтобы Сеть разгорелась. Это не опасно, но упрочит в сердцах аборигенов страх и почтение к воле Богов.

Антон Левенгук поднялся из похожего на чашечку лилии пластикового кресла и выглянул в иллюминатор. Отсюда были видны край Круглой Стены и, довольно далеко, сияющая чистой оранжевой энергией башня Разрядника. При виде его еще не успевшая ороговеть крохотная частичка в глубине души фокусника начала трепетать в такт сокращений сердечной мышцы.

Левенгук поднял руку и длинными пальцами через рубашку притронулся к медальону неправильной формы, висевшему на сверхпрочной пенометаллической цепочке на его шее. Медальон, собственно, был чипом микросхемы, логическим ключом из слоя молекул ротоксана. Именно он позволял Левенгуку править Цилиндром. Истинно править, находясь при этом в событийном горизонте другой реальности. Править, при этом снисходительно позволяя супруге баловаться стратегическими играми с ключевыми постами, разделом сфер влияния и тому подобной местечковой политической ерундой.

– А! – сказала Шанго, причем в ее устах это прозвучало примерно как «эх!». – Что ты скажешь об этом?

Левенгук взглянул на мониторы, где транслировалось изображение, передаваемое внешней камерой кабины.

– Опять? – удивился он.

– Опять? Они порхают там как сумасшедшие колибри. Постоянно! Эта… технология! Лодка… хорошо, мы используем ее под жилье, и она внушает живущим здесь ученикам из аборигенов верноподданнические чувства. Фуникулер с компьютерным самоуправлением… ладно. Хотя надо было доставить его из какой-нибудь простенькой реальности, а не из той, в которой привыкли вставлять квантовые компьютеры в любой задрипанный фонарик… Он и был не в себе, а тут еще внезапно полетела базовая программа, но ладно – мы используем его для тех, кто хочет попасть в Стопу. Пусть помучаются. Но галиевые костюмы, Антон! Зачем ты приволок сюда их?