Мир вне закона - Новак Илья - Страница 8

Глава 4

Я лежал на спине, раскинув руки, и смотрел в потолок. Ныл ушибленный затылок, в горле опять пересохло. Меня бил озноб и не оставляло идиотское ощущение, что я до сих пор в остроге, а все это – лишь маразматический предутренний сон. Там, на нарах, постоянно пребываешь в состоянии полуяви, когда почти просыпаешься, переворачиваясь на другой бок, а ворочаешься всю ночь на твердой и грубой поверхности под тобой. Сны из-за этого снятся яркие и сумасбродные.

Слышалось гудение, пол уже не трясся, зато начал покачиваться. В шкафу тихо щелкало. Я сел и потер затылок.

Глаз волосатого чудика погас, буквы и цифры стерлись с пирамиды. Я стал подниматься, но тут пол качнулся сильнее, так что пришлось встать на четвереньки и таким манером подобраться к эркеру.

Сначала я не понял, что вижу.

Внизу было темное пространство без зримых границ, в котором изредка вспыхивали и гасли огоньки, а иногда появлялись и проползали назад размытые пятна тусклого света. Слышался приглушенный свист, будто от сильного ветра. Неужто, пока я лежал, начался ураган? Наконец я осознал, что именно вижу, и, встав на колени, уперся ладонями в стекло эркера.

В один момент хмель слетел с меня. Башня летела!

Потрясенный, я посмотрел наверх.

Небо словно приблизилось вместе со звездами, свет которых то и дело гасили проносящиеся назад тучи. Я смотрел долго, не в силах осознать все это, но невероятное событие требовало какой-то реакции, а накопившиеся чувства – разрядки. Я вскочил, рискуя упасть на качающемся полу, подбежал к шкафу и с размаху саданул по нему ногой. Внутри приглушенно застрекотало.

– Вылезай! – заорал я в ярости. – Ты был здесь, я слышал, как ты ходишь! Теперь ты в шкафу! Что это все значит?! Вылезай!!!

Я еще раз ударил по шкафу и прислушался. Внутри тихо, как в гробу. Вцепившись в верхний край дверцы, я изо всех сил потянул, но шкаф не поддавался. Пальцы соскользнули, и я опрокинулся на пол, опять ударившись затылком. Из глаз посыпались искры. Охнув, перевернулся на живот, подполз к эркеру и вперил взгляд в темное пространство. Кажется, мы двигались вдоль океанского побережья на юг, в сторону Эльханского кряжа. Стало совсем плохо, меня затошнило. Я перевернулся и лег, осторожно прижавшись шишкой на затылке к холодному полу.

Не было никаких сомнений – мы летели. Хотя этого не могло быть… просто потому, что не могло быть в принципе! Машины для полетов, называемые летунами, появились совсем недавно. Управляемые одинокими вдохновенными безумцами, они падали и разбивались вдребезги едва ли не прежде, чем успевали взлететь. И вообще, сама идея крайне не поощрялась адептами Его Пресвятейшества, как провокационная и ставящая под сомнение таинство вознесения Братьев Деметриусов к небесным чертогам. И уж конечно, ни о каком сложном приспособлении, которое позволило бы взлететь столь громоздкому сооружению, как эта башня (лишь несколько позже я сообразил, что взлетела не вся башня, а лишь комната «выстрелилась» из нее, как ядро из пушки), не могло быть и речи.

Я сел, достал фляжку, дрожащими пальцами отвинтил колпачок и надолго приложился к горлышку. Перевел дух, вытер губы рукавом и приложился еще раз. Так, теперь лучше. Попытаемся свыкнуться с мыслью, что мы летим.

Попытался… и не свыкся.

Лады, тогда по-другому. Попытаемся понять, что нам делать.

Хоть зарежься, а что делать – неясно. Правда, этот шкаф… Что-то или кто-то в нем определенно находится. Но данный предмет меблировки сделан как будто из литого железа, хотя с виду и кажется деревянным. Все-таки следует заняться шкафом, тем более что, кроме него, заняться мне решительно нечем… Тут в комнату проникли отблески, и я вновь приник к эркеру.

Впереди висело светящееся тело пирамидальной формы. Башня стремительно приближалась, парящий предмет увеличивался, и вскоре я смог различить площадку с перилами, в центре которой высилась массивная башня желто-зеленого цвета – такого, какой бывает у клыков болотного ящера в старости.

Мы замедлили ход и полетели по кругу, так что стали видны подробности.

От верхушки башни к перилам тянулись провода с разноцветными лампочками, озаряющими столы и пару десятков сидящих между ними людей разных полов… Во всяком случае, мне показалось, что это именно люди, хотя в тот момент я бы уже ничему не удивился. В нижней части башни имелись двери, от них к столам и обратно ходили несколько мужчин в черных костюмах, с подносами в руках. В одном месте, свободном от мебели, танцевали. Порыв ветра донес до меня звуки незнакомой музыки, голоса, звон и всплески хохота.

– Святой Деметриус! – хрипло прошептал я, прижимаясь горячим лбом к холодному стеклу. – Если ты есть здесь, на небесах, то… Посмотри, да это же трактир!

Штуковина, в которой я летел, замедлила ход, развернулась вокруг оси и очень медленно приблизилась к желто-зеленой башне. В шкафу застрекотало, глаз страшилы ярко мигнул, пол дрогнул, и мы стали. На пирамиде зажглись и погасли зеленые буквы:

ПРОМЕЖУТОЧНАЯ ОСТАНОВКА: «НА ГОРЕ».

Голоса и звон снизу доносились теперь громко и отчетливо. Я не шевелился, ожидая, что случится дальше. За дверью, которая вначале вела на винтовую лестницу, потом – в пустоту, а теперь, насколько я мог понять, была обращена к башне, раздались шаги. На всякий случай я отступил к стене. Дверь открылась, в проеме возникла массивная фигура со странной конусообразной головой, держащая в руке нечто длинное с круглым утолщением на конце.

– Эй, Хлор! – произнес низкий голос. – Привез устрицы? Пять банок или десять? Сколько достал? Хлор! – Он вошел внутрь, вертя головой.

Оказалось, что это очень толстый мужик в колпаке, тапочках, белых штанах и фартуке на голое тело, с половником в руке. Теперь через проем стали видны коридор, перила и ведущая вниз лестница.

– А маулицу? – продолжал повар. – И что-то я не чувствую запаха суккубии! Ты что, ничего не привез? Что случилось. Хлор? – Он опять повернул голову и наконец заметил меня. Мы уставились друг на друга и некоторое время молчали, а затем он сообщил: – Так ты ж не Хлор Халай!

– А кто это? – осторожно уточнил я.

Повар, нахмурившись, медленно пошел на меня. Я продолжал стоять у стены. Он вдруг рявкнул:

– Убил Хлора?! Угнал его прайтер?!

– Чего?.. – начал я, но тут он поставил свой половник у стены и припер меня к ней габаритным пузом.

– Вени! – завопил он, сжимая одной лапищей кисть моей руки, а второй вцепляясь в мою шею. –

Вени, сюда!

– Ты чего, папаш? – Я безуспешно попытался высвободиться.

У двери возник коротышка в синем костюме с желтыми пуговицами и синих полусапогах с желтыми пряжками.

– Ну? – спросил он.

– Вени, это ж прайтер Хлора?

– Ну, – подтвердил коротышка.

– И он должен был как раз прилететь, помнишь, я еще заказывал устрицы и суккубию к рыбному дню… Захожу, Хлора нет, а вместо него этот… убийца! Выходит, он пришиб Хлора, угнал его прайтер…

– Ну! – удивился коротышка.

– Наверное, какой-нибудь опасный маньяк из местных… Кликни побыстрее Мармадука!

– Щас! – Коротышка повернулся и ускакал.

Повар вперил в меня тяжелый взгляд. Я свободной рукой изо всех сил колотил его по боку, но без особого успеха.

– Не знал, что прайтер на автопилоте? Занесло тебя сюда…

– Послушай, ты ничего не понимаешь, – попытался объяснить я. – Я, правда, тоже ничего не понимаю…

Снизу раздались звон и громкий голос:

– За Эгиду! Пей до дна!

Повар скривился и поднажал пузом. Охнув, я опустил руки – у меня сперло дыхание. Пальцы наткнулись на ручку стоявшего у стены половника.

– Инсайдеры веселятся, – проворчал повар. – Ничего, и от них бывает польза. Сейчас наш вышибала с тобой разберется, и мы тебя им сдадим.

Я заскреб пальцами, подтягивая половник. Он тихо звякнул о стену, но шум снизу помешал повару услышать звук. В дальнем конце коридора над перилами лестницы показались две головы. Подтянув половник, я крепко перехватил ручку, сделал круговое движение рукой и стукнул повара по макушке. Половник был тяжелый, кажется чугунный, так что в голове у толстяка должны были зазвенеть праздничные колокола. Отпустив мою шею, он отшатнулся. В коридоре тем временем появились фигуры – коротышки Вени и вторая, напоминавшая страшилу с панно, но двуглазая. Этот Мармадук оказался таким же волосатым, длинноруким и коротконогим, а одет лишь в длинные, до колен, синие обтягивающие трусы. Размахнувшись, я ударил еще разок, метя в лоб. Повар сделал неверный шаг назад и стал медленно оседать, одновременно поворачиваясь. Бросив половник, я метнулся к панно и буквально вонзил указательный палец в стекляшку. Она замерцала алым светом, на пирамиде возникли слова: