Солдат, который вернулся - Тамоников Александр Александрович - Страница 16

– Спасибо тебе, Рома, – неожиданно сказал Гусев.

Николаев улыбнулся:

– На здоровье, обращайтесь! – Он вышел через сени на улицу.

У крыльца дома Воронцовых уже стояло все семейство: Петрович, Марина Викторовна и Екатерина, укрывшая кофтой сына Гусева, Вовку.

– Ну что там? – спросил Петрович, как только Роман подошел к ним.

– Да ничего особенного. Обычные семейные разборки после того, как муж приходит пьяным. Отведите Вовку домой.

– Я провожу, – сказал Марина Викторовна. – Пойдем, Вова, не бойся. Если дядя Роман был у вас, то там уже все нормально.

Николаев взглянул на Екатерину:

– Мне завтра надо будет поговорить с тобой, Катя.

– Хорошо. Я дома.– Спокойной ночи.

Наутро, без четверти восемь, когда Николаев закончил бриться, к нему пришел Гусев.

Колька, не здороваясь, присел на стул, тяжело вздохнул и спросил:

– Начудил я вчера, да?

– Начудил – не то слово. Ты жену едва не убил.

– Да разве я смог бы?

– Судя по тому что творил ночью, запросто убил бы.

– Нет, Рома, не смог бы. Не знаю, что произошло со мной, словно заклинило в башке.

Роман побрызгал на лицо туалетной водой, надел рубашку и спросил:

– Ты пришел каяться или похмеляться?

– Чего теперь каяться? Уходя, попросил прощения. Ленка промолчала, прикинулась, что спит. Похмеляться не буду. Отхожу. Я вот, Рома, думаю, может, мне к врачам-наркологам обратиться? Рядом со складами, где работаю, есть такие. Там даже свое настоящее имя называть не надо.

– Ты сам считаешь себя алкоголиком?

– Да ладно, какой я алкоголик? Ведь могу же не пить на работе.

– Если так, то никакой врач, Коля, тебе не поможет.

– В смысле?..

– В прямом. От любой зависимости человек избавляется сам, врач только помогает в этом. Если же ты считаешь, что не болен алкоголизмом, значит, и пить не бросишь. А надо бы. Вот когда сам поймешь, что болен, признаешься себе в этом, примешь решение завязать, вот тогда можно и к наркологам обратиться. А пока рано.

– Я завяжу, Рома.

– Буду только рад.

– А ты меня вчера сильно побил. Голова болит, живот.

– Пройдет.

– Ты не в обиде на меня?

– Нет.

– Так я пойду, дровами займусь.

– Какой из тебя сейчас работник? Отлежись лучше.

– Нет, дома хуже, я на воздухе.

– Как хочешь. Я поговорю с Екатериной и подойду.

– Не дал я вам покоя.

– Все, Коля, проехали. Ты в отношениях с женой определяйся. Дальше так, как вы, жить нельзя. Соседи соседями, семья семьей. В себе и в семье разберись.

Гусев вновь тяжело вздохнул:

– Знать бы еще как?!

– Сердце подскажет. Ладно, если хочешь работать, то флаг тебе в руки. Я к Екатерине. Сюда подойду минут через десять.

– Инструмент в сарае?

– Там, куда положили.

– Понятно.

Гусев пошел во двор, Николаев – к дому соседей.

На крыльце он встретил Петровича:

– Привет! Далеко собрался?

– Так с дровами твоими заканчивать.

– Колька уже там, у меня.

– Очухался?

– Не совсем, но держится.

– Надо у Маринки бутылку самогона выпросить.

– Не надо никакого самогона. Все, хорош бухать!

– Чего так?

– Того! Не в радость оно идет, слезами оборачивается.

– Так это всегда так. Поначалу тихо, потом весело, а в конце драка. Нормально.

– Не нормально. Екатерина проснулась?

– Она и не спала. Хочешь знать почему?

– Я знаю. Считаешь, поманил бабу, воспользовался ее состоянием и бросил?

– Нет, Рома. Она сама к тебе пошла и напросилась. Вот и расхлебывает то, что круто заварила.

– Я могу ее увидеть?

– Да, заходи в горницу. Она там матери помогает.

– Мне бы с ней здесь поговорить.

– Здесь? Ладно, позову.

Петрович зашел в дом, вскоре появился, буркнул, что дочка сейчас подойдет, и направился к дому Николаева.

Тут же появилась и Екатерина:

– Здравствуй, Рома.

Николаев улыбнулся:

– Доброе утро.

– А вот это для кого как. Что хотел?

– Я насчет твоей работы.

– Что насчет нее?

– Ты в курсе, что я завтра еду в Москву? Мне нужны твои документы: копия паспорта, трудовая книжка, диплом или что там дают после училища. Если есть, то характеристики.

– Характеристик нет, копию паспорта и трудовой книжки сделать негде, только в районе.

– Тогда, если доверяешь, давай оригиналы. Не волнуйся, все верну в целости и сохранности.

– А мне нечего волноваться. – Екатерина принесла пакет. – Здесь все, что у меня есть. Ты особо не усердствуй с работой. Получится – хорошо, нет – в соседний район уеду к двоюродной сестре. У нее там прачечная. Найдет место и комнату тоже.

– Обижаешься?

– Ну что ты, Рома! Как я могу обижаться на тебя? Но все, мне надо матери помогать. По хозяйству дел полно.

– Ты Елену проведай.

– Я знаю, что мне делать.

Екатерина вернулась в дом и хлопнула дверью. Роман пришел к себе.До вечера мужики закончили работу с дровами. Разошлись они тихо, без обмывки.

В семь утра Николаев вывел «Ниссан» со двора и, объезжая канавы и лужи, повел машину к загородному шоссе. Отъезжая, он посмотрел на окна спальни Екатерины, но увидел лишь плотно закрытые шторы. В 9.40 Роман подъехал к контрольно-пропускному пункту секретной базы, где дислоцировался особый отряд «Z». Дневальный посмотрел его документы, сверил марку и номера автомобиля с тем, что было указано в списке, и открыл ворота.

Николаев проехал к главному корпусу. Встречать боевого товарища вышли все бойцы отряда. Седов дождался, пока его подчиненные поговорят, затем пригласил Николаева в кабинет.

– Присаживайся, Рома! Значит, бурно началась гражданская жизнь?

– Да уж, впечатлений, полученных за два дня, хватит на месяцы вперед. Там, на гражданке, все по-другому, командир. Сложно, запутано. Законы вроде одни для всех, а каждый живет сам по себе. Такого, что было раньше, нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Я помню село, когда по вечерам народ после работы гулял, на пруду всегда было полно ребятни. Гармони, гитары играли. Жило село, а сейчас словно кто-то в черный цвет все перекрасил. Мужики пьют по-страшному, работы нет, за деньгами подаются в столицу.

Седов прервал товарища:

– Кстати, насчет работы. Ты привез документы своей женщины?

– Да не моя она женщина.

– Ой ли?

– Пока не моя, а там видно будет.

– Давай документы.

– Что за работу ей подобрали?

– Крылов нашел. В гипермаркете продавцом. Для начала.

– В гипермаркете? Да она там не сможет, растеряется.

– Поработает на первых порах стажером, привыкнет, встанет за прилавок, пройдет обучение, глядишь, и пойдет вверх по карьерной лестнице.

– Если ее на второй день не выгонят.

– Не выгонят. Толик обещал, значит, сделает все так, как надо. Владелец гипермаркета раньше служил вместе с Крыловым. Начинал. В общем, с работой все будет в порядке. Подобрали и комнату в общежитии, вполне нормальном, чистом, семейном. Впрочем, она может жить и в твоей служебной квартире. Если, конечно, ты захочешь.

– Разберемся. Давай по теме, Валерий Николаевич.– По теме так по теме. Грач уже объяснил тебе ситуацию с проститутками и эферином. На Фрола, как мы называем организатора преступного бизнеса, у нас ничего нет. У коллег по наркоконтролю и МВД тоже. Аккуратно работает Фроленко Михаил Семенович.

– А если это не он занимается наркоторговлей? – спросил Николаев.

– Может, напрямую и не он. Но то, что проститутки, которых Фрол отправляет за кордон, связаны с эферином – факт.

Николаев поинтересовался:

– А что, этот эферин только за рубеж уходит? В Москве его не распространяют? Здесь на этой дряни можно тоже срубить хорошие деньги. На хрена рисковать и гнать эферин за границу?

– Не считая случая с братом помощника Фрола, применение эферина в России не зарегистрировано. Почему наркота переправляется за кордон? Думаю, потому, что у Фрола или тех людей, которые работают вместе с ним, есть надежный канал прохода границы. Это первое. Второе, у бандитов не так много наркоты. За бугром она стоит дороже. Там проще легализовать деньги, полученные от продажи смерти. Сейчас во многих европейских странах разрешено употребление слабых наркотиков, открыты специальные кафе, легализованы публичные дома. А где шлюхи и легкие наркотики, там несложно реализовать и небольшие партии эферина. А о порядках в странах Ближнего и Среднего Востока я и не говорю.