Кровавый шабаш - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 10

Малевич отложила журнал.

– Невозможно читать, свету мало. – Она обратилась к Жене: – Знавала вашего батюшку. Дотошный был человек. За всякую мелочь цеплялся. – Сказано было явно с подтекстом, смысл которого, видно, был понят остальными. Жене почудился оттенок, похоже, негативный. Она хотела поинтересоваться, что имела в виду судмедэксперт, но ее опередил Буянов.

– Совершено преступление, – заявил он, обращаясь к Жене, – обнаружен труп. Я хочу, чтобы ты присутствовала при обследовании места преступления, познакомилась с ходом следственных мероприятий. Словом, соприкоснулась…

– С грязью, – перебила его Малевич. – Лишилась, так сказать, невинности. На каком курсе?

– Четвертый.

– Поздновато бросать. Впрочем, юристу не обязательно копаться в дерьме. Скорее наоборот. Вон в Штатах нет профессии почетнее и доходнее.

– Кроме врачей, – пробурчал себе под нос Дымов.

– Да, и врачей! Именно врачей! А у нас? – И она без всякой связи спросила: – А куда мы, собственно, едем?

– На Богачевское кладбище, – отозвался Буянов.

«Богачевское… Это же почти рядом с местом убийства Вержбицкой, – вспомнила Женя. – Совпадение?»

– Там поблизости Вержбицкая жила, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Это которая Вержбицкая? – откликнулся Дымов.

– Которую задушили, – пояснил Судец. – Две недели назад.

– Девица молодая, – подсказала Малевич. – А по этому делу есть какие-нибудь результаты?

– Пока нет, – сказал Буянов, – вот она занимается. – Он кивнул на Женю. – Ираклий, как вы знаете, в больницу попал.

– Она?! – Малевич с откровенной насмешкой посмотрела на Женю. – Дай бог, как говорится…

– Все-таки, мне кажется, это работа маньяка, – продолжала Малевич. – Сам способ убийства… Удавка. Мешай она кому – нож или пуля куда проще. К тому же раздел ее… Зачем? Ведь не изнасиловал.

Женя глянула в окно – они как раз проезжали мимо дома Вержбицкой. Через пару минут микроавтобус затормозил у ворот кладбища. К ним, прихрамывая, быстро шел какой-то старик, облаченный, несмотря на жаркую погоду, в ватную фуфайку.

– Вы кто? – спросил Буянов, отворив дверцу.

– Кувалдин, смотритель здешний, – хрипло произнес старик.

– Залезайте.

Кувалдин влез в микроавтобус, и в салоне возник густой запах перегара.

– Фу! – с отвращением произнесла Малевич. – И почему могильщики так много пьют?

– А для профилактики, – нисколько не смутившись, сказал Кувалдин. – Кладбище, опять же миазмы… Да вы, доктор, не хуже меня знаете.

– Мы разве знакомы?

– Да как же, Елена Дмитриевна, или забыли меня? Лет пятнадцать назад вы еще в хирургии были, совсем молоденькая. Оперировали меня. Забыли! Я на железке работал, составителем. Между вагонами попал, голень мне раздробило. Вы мне ногу, можно сказать, по частям собирали.

– Как будто припоминаю, – неуверенно сказала Малевич. – Кажется, Иван?

– Точно!

Микроавтобус въехал на территорию кладбища. Замелькали могильные памятники, кресты. Асфальт довольно быстро кончился, свернули вправо на узенькую дорожку, шедшую почти вплотную к могилам.

– Стоп! Поезд дальше не пойдет! Вылезайте, господа! – Кувалдин явно находился в приподнятом настроении.

Женя вышла из автобуса вместе с остальными и взглянула на часы – начало десятого. Понемногу начинало смеркаться, но было еще достаточно светло. И почему-то именно на кладбище Женя в первый раз в этом году по-настоящему ощутила, что наступило лето. Одуряюще пахло сиренью, рядом в кустах щелкал соловей, ему вторили неведомые Жене птахи. Дневной зной спал, духота исчезла, стояла полная тишь – ни ветерка, ни шороха. Воздух замер.

– Благодать, – вздохнула Малевич, – сюда следовало приехать только ради этого вечера.

– Сейчас работа начнется, – напомнил Дымов, – настраивайтесь, Елена Дмитриевна.

– Эта часть кладбища довольно старая, – ни к кому конкретно не обращаясь, стал рассказывать смотритель, – хоронить начали еще до революции, поэтому здесь много интересных памятников, я бы сказал – уникальных…

– Мы не на экскурсию сюда приехали, – оборвал его Буянов. Чувствовалось, что он начинает раздражаться. – Ведите нас к месту, где обнаружили труп.

Кувалдин покорно смолк и медленно двинулся вперед по едва заметной тропинке.

– Далеко идти? – спросил Судец.

– Минут пятнадцать. Все сильно заросло, чистый лес. Птицам тут раздолье, даже зверушки разные водятся.

Наконец пришли.

– За теми кустами, – сказал Кувалдин.

Все ускорили шаг, кое-как протиснулись сквозь кусты, и им открылось то, ради чего они приехали сюда.

– Ничего себе! – воскликнула Малевич.

ОТРЕЗАННАЯ ГОЛОВА И

ДРУГИЕ НЕОЖИДАННОСТИ

Перед ними находился большой памятник из темно-серого лабрадора, представляющий собой две плиты – вертикальную и горизонтальную. На надгробье, прислонившись спиной к вертикальной плите, полусидел обнаженный мужчина. Голова его находилась не на своем обычном месте, а была пристроена между ног.

Какое-то время Женя тупо смотрела на представшую перед ней картину, не в силах воспринять ее как реальность. Внезапно желудок подпрыгнул и устремился вверх. Она опрометью бросилась в кусты. Ее выворачивало наизнанку. Наконец Женя привела себя в порядок и вернулась к остальным.

– Ну-ка, понюхай! – услышала она голос Малевич.

В нос ударил резкий запах нашатыря. Женя дернулась и пришла в себя.

– Дыши глубже, – посоветовала Малевич, – на него не смотри…

– А может, пойдешь погуляешь? – предложил майор.

Женя отрицательно мотнула головой.

– Ну как знаешь. – Буянов, видно, пожалел, что взял ее с собой, однако неудовольствия не выразил.

– С каждым может случиться, – сообщил Судец, – я сам первый раз…

– Начинаем работать! – резко произнес майор. – Через час будет темно. А ты, Гена, – сказал он стоящему поодаль шоферу, – иди вызывай труповозку.

Малевич надела резиновые перчатки и подошла к трупу… Предзакатное солнце залило окрестности призрачным светом, отчего происходящее казалось Жене и вовсе нереальным.

Судмедэксперт взяла голову в руки и стала ее осматривать.

– Мужчина лет тридцати, может, чуть моложе. Хорошо сложен, рельеф мускулатуры говорит, что он скорее всего серьезно занимался спортом, чем-то вроде модного нынче бодибилдинга или, возможно, тяжелой атлетикой, плаванием. Обмеры?

– Потом, – отрывисто бросил майор, – нет времени. Судец, обследуй место и ищи следы! Скорее всего его принесли сюда.

– Наверняка, – подтвердила Малевич. – Убийство произошло не здесь. Труп практически обескровлен, как будто кровь спустили нарочно. Голова отделена от тела каким-то острым предметом типа ланцета или опасной бритвы. Шейные позвонки перерублены.

– Татуировка?

– Отсутствует. Вряд ли это уголовник. Скорее всего человек из обеспеченных. Гладок, упитан…

– Сейчас и уголовники упитаны, – буркнул Буянов. – А вы что скажете? – обратился он к смотрителю кладбища.

– О чем?

– Как обнаружили? Ведь это место, насколько я понимаю, почти не посещается.

– Наше кладбище вообще заброшенное. Захоронения производим довольно редко, по специальному разрешению. Поскольку санстанция не дозволяет. Кладбище-то закрыто. Днем, конечно, народ бывает. Родных навестить…

– Короче, пожалуйста!

– Я обратил внимание на птиц. Сороки в этой стороне сильно кричали, воронье также…

– Да, птицы здесь уже побывали, – подтвердила Малевич, – глаза выклеваны. Скорее всего лежит он здесь второй день.

– А убит когда?

– Тоже дня два как.

– Что прокуратура скажет? – обратился майор к Дымову.

Тот развел руками.

– Следы?

– Явных следов нет. Все заросло, открытый грунт отсутствует, – сообщил Судец, – трава кое-где примята. Ни окурков, ни прочего. Чисто сработано. Может, и проглядел чего. Темнеет ведь. Завтра еще раз посмотреть можно.

– Тащил-то его не один человек, а наверняка двое, голова опять же… Посмотрите, нет ли под ним чего.