Кит - Мэттьюз Леонард Харрисон - Страница 3

1 Универсальный доктор (лат.) — Прим. перев.

2 Обезьяна Аристотеля (англ.) — Прим. перев.

Позднее еще один ученый, Конрад Геснер, немец по происхождению и швейцарский врач, живший в Цюрихе между 1551 и 1558 годами, опубликовал «Историю животных» — труд, положивший начало современной зоологии. Это огромный фолиант, иллюстрированный множеством прекрасно выполненных гравюр, но текст его является компиляцией из трудов других авторов и не содержит никаких самостоятельных наблюдений или оригинальных мыслей. Главная же заслуга Геснера в том, что он перерыл всю мировую литературу в поисках различных подробных рассказов о жизни животных и использовал в своей компилятивной книге сотни трудов, как классических, так и современных. Недаром Кювье называл его «немецким Плинием».Многие из геснеровских иллюстраций показались бы нам сейчас до смешного неправдоподобными. Дело в том, что художники тех времен пытались изобразить животных, которых они никогда не видели, по описаниям, которые они еще к тому же и плохо понимали. А сам Геснер не только заимствовал описания у других авторов, но и копировал изображения различных животных из других книг. В его труде есть иллюстрации, взятые у Олауса Магнуса, Альдровандуса, Ронделе, Белона и других средневековых авторов. Тем не менее некоторые рисунки, изображающие китов, у Геснера достаточно хороши и по ним можно узнать даже, какой вид кита на них изображен, но многие другие представляют собой комбинацию характерных черт разных видов, очевидно, для того, чтобы придать киту возможно более хищный и устрашающий вид. Так, дыхала па голове кита приобретают вид труб, похожих на печные, нижние зубы кашалотов заменяются моржовыми бивнями, а волокнистый китовый ус становится похожим на гриву вокруг шеи, на бороду или на кустистые брови.Все эти признаки и особенности, объединенные в облике одного животного, показывают, что художник спутал, например, синего кита с гренландским. Существа эти изображены гигантами, нападающими на суда, полные людей, в то время как обычно нападали на китов люди. Убеждение в том, что киты могут обрушиваться сверху на суда, дожило чуть ли не до самых наших дней. Кроме того, широкое хождение имело мнение, что брошенный за борт бочонок непременно отвлекает внимание нападающего на корабль кита, а звуки музыки умеряют его ярость. Утверждение Плиния, что в море живут существа как бы «зеркально» противоположные существам, обитающим на суше, задело и китов, особенно нарвалов. Единственный «рог» — бивень нарвала перекочевывал на рисунках изо рта животного на его макушку, что делало нарвала похожим на легендарного единорога. Если верить Олаусу и считать, что все пропорции на гравюре соблюдены точно, то либо такой кит питается чудовищно огромными крабами или морскими раками, либо сам кит-носорог сравнительно невелик по размерам.Во многих народных преданиях рассказывается о моряках, по ошибке принимавших спящего кита за остров. Причалив к киту, моряки высаживались на него, чтобы приготовить пищу, а кит от этого просыпался и погружался в воду, увлекая за собой и людей, и их корабли на дно.Этот же сюжет лежит в основе легенды о святом Брандане, ирландском монахе-бенедиктинце, отправившемся в 565 году на корабле в Атлантический океан в поисках Земли Обетованной. Во время путешествия Брандан и его спутники высадились на спину огромного кита, приняв его за остров. Святой отец воздвиг на спине кита алтарь и стал возносить хвалу господу. В отличие от всех совершавших подобную ошибку, он не пострадал, и с тех пор Земля Обетованная в его честь стала называться Островом святого Брандана. По словам людей, вполне заслуживающих доверия, такой остров не раз видели на горизонте западнее Канарских островов многие мореплаватели, пока наконец не стало ясно, что это просто мираж.Приводимые Плинием рассказы древних авторов о дружбе дельфинов с людьми, а особенно с детьми, долгое время расценивались лишь как увлекательные мифы. Но чем больше люди узнают о китах и дельфинах, тем очевиднее становится, что подобные рассказы могут быть основаны на вполне вероятных фактах. Так, во всем мире был известен живший у берегов Новой Зеландии дельфин по прозвищу Джек из Пелоруса, весьма дружественно настроенный к людям. Это был дельфин Риссо (Grampus griseus). Он жил у входа в проток Пелорус, на северной оконечности Южного острова (Новая Зеландия). Почти двадцать лет подряд в любое время суток он встречал каждое судно, которое входило в пролив, и сопровождал его от порта Нельсон до порта Веллингтон. Дельфин приобрел такую известность, что был объявлен национальным достоянием, и в 1904 году был издан специальный закон, запрещающий причинять ему какой бы то ни было вред. Джек был первым в истории дельфином, удостоенным издания закона, касающегося его лично. В 1912 году Джек исчез. Ходили слухи, что он был убит группой норвежских китобоев, которых видели около протока Пелорус в апреле того же года.Джек из Пелоруса — не единственный новозеландский дельфин, который приобрел мировую известность. Летом 1955 года среди купающихся в Опонони-Бич на морском берегу Северного острова появился дельфин, который стал играть и резвиться на мелководье вместе с людьми. Он позволял трепать и хлопать себя по спине, ловил носом мячи и пивные бутылки, разрешал детям взбираться к нему на спину и ездить на нем верхом. Новозеландское правительство уже готовило закон, берущий Опо — так звали дельфина — под защиту государства, когда, ко всеобщему огорчению, он был найден мертвым у близлежащих скал, куда его прибило волной.Был в наши дни известен еще один полуручной дельфин, часто появлявшийся в порту Балтимора (южная оконечность Ирландии). Его постоянно видели там в течение многих лет, он плавал между ботиками и яхтами, подпуская к себе людей очень близко. Но все же настолько ручным, чтобы позволять трогать себя, он не был.Только в самые последние годы стали делаться попытки завязать дружественные отношения между людьми и большими усатыми китами. Несколько лет тому назад в Антарктике стадо остромордых китов (Balaenoptera acutorostrata) оказалось отрезанным от моря; льды перекрыли выход из пролива, где они находились. Вода замерзала все больше, и, когда ледяная перемычка стала шире, чем то расстояние, которое киты могут проплыть, не поднимаясь на поверхность, животные оказались запертыми в маленькой бухте. Осталась только небольшая полынья, в которую они могли высунуть голову, чтобы набрать воздуха. Там их и обнаружили ученые из антарктической экспедиции. День ото дня полынья становилась все меньше, так что вскоре люди уже могли дотронуться до морды китов, когда те высовывались из воды. Но, несмотря на дружелюбие, всячески выказываемое людьми, несчастные киты ко всем попыткам установить контакт относились с полным безразличием. История эта закончилась трагически, так как полынья в конце концов замерзла и киты погибли. Войти в столь тесное соприкосновение с большими китами никому другому из людей пока не удалось — кроме тех, разумеется, кто охотится на них.Дельфины и их разновидность — морские свиньи — в неволе быстро становятся совсем ручными и выучиваются проделывать множество забавных трюков. Их содержат в больших бассейнах, которые теперь строятся в некоторых странах специально для этой цели.Подобное послушание иногда можно наблюдать и у совсем диких зверей, которых никто не принуждает вступать в дружбу с людьми — они делают это по собственному почину. Ряд фактов служит доказательством того, что идущие еще из глубокой древности рассказы об укрощении хищных зверей основаны на действительных случаях, а не являются плодом поэтического воображения. Аллегорический образ русалки на спине дельфина в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь», несомненно, почерпнут автором из народных легенд. То же самое, видимо, можно сказать и по поводу рассказов о рыбаках давних времен, которые криком «Симо, симо!» вызывали дельфинов. Похоже, что в наши дни это искусство утрачено, хотя, возможно, у некоторых народов, находящихся еще и сейчас на довольно низком уровне развития, оно и сохранилось. Так, некий сэр Артур Гримбл, живший на островах Гилберта, сообщает об удивительных фактах. Жители этих островов, употребляющие дельфинье мясо в пищу, пригоняют этих животных к берегу, где и убивают их. И вот, когда появляется нужда в новом запасе мяса, вождь племени, который утверждает, что знает способ заставить дельфинов подплыть к берегу, называет сроки, когда они должны появиться. Неизвестно, по его ли требованию или нет, но дельфины и в самом деле появляются у берегов большими стадами и именно в то время, какое, по словам вождя, он им назначил.Красота дельфинов, плавающих с удивительной быстротой и ловкостью и весело резвящихся на волнах, издавна привлекала внимание художников: в живописи, в скульптуре и в других видах изобразительного искусства дельфины встречаются часто.Наиболее раннее из таких изображений — фриз с дельфинами в покоях королевы Мегарон в Кносском дворце. Он датируется примерно 2000 годом до нашей эры. На фризе великолепно изображены обычные дельфины. Нет сомнения, что он выполнен художником, который тщательно наблюдал за этими животными и нарисовал их с полным знанием дела, а не понаслышке. Подобные же изображения, более или менее условные, часто встречаются как украшения на античной керамике — кувшинах и вазах, на шлемах и монетах. Такова, например, сиракузская монета. Легенда об Арионе, спасенном дельфином и играющем на кифаре, сидя на дельфине верхом, — излюбленный сюжет самых разнообразных изображений. Изображения дельфинов находят и на мозаичных полах в жилищах древних римлян.Самые ранние художники, по-видимому, делали свои картины и рисунки прямо с натуры. Но со временем достоверность изображений была утрачена. Более поздние художники уже предпочитали копировать произведения своих предшественников. Если вспомнить, что дельфинов веками считали разновидностью рыб и что о разнице между рыбами и китами ничего толком не знали, то нет ничего удивительного в том, что условный дельфин, каким его выполняли в живописи, скульптуре и геральдике, постепенно превратился в мифическое чудище. Хотя такой условный дельфин и сохраняет нечто от формы, свойственной китообразным, — в частности характерные выдающиеся края челюстей, — он все же изображается скорее как некий гибрид кита и рыбы, при этом больше похожий на рыбу. Плавники у него рыбьи, с иглами, между которыми натянута перепонка, рыбий хвост и свойственная рыбам жаберная крышка, тело покрыто чешуей; тем не менее, на рисунках у него обычно есть дыхало, через которое он выпускает струи воды, — помещается оно сверху на голове.Достоверность рассказа Плиния о мальчике-ученике и дельфине нарушается тем, что он придал животному колючий плавник, который дельфин складывал, чтобы не повредить мальчику. Впрочем, не исключено, что это место вставлено впоследствии переписчиком, считавшим, что такая деталь усилит убедительность рассказа.Условные дельфины уже очень давно стали служить в изобразительном искусстве символом моря. Так, дельфин, поддерживающий статую Венеры Медицейской, символизирует морское происхождение этой богини. Дельфины были также излюбленным декоративным элементом скульптур, украшающих фонтаны. Обычно они изображаются сопровождающими Нептуна и его свиту из морских и речных дев и тритонов или же везущими колесницу Амфитриты. Изображения дельфинов, поддерживающих морского бога, часто встречаются на переплетах старинных географических и морских карт; иногда на переплетах — по-видимому, для того, чтобы вызвать интерес к океанским просторам, — рисовали китов, выпускающих вверх струю воды, или суда под развернутыми парусами. Естественно, что те, кто никогда не вступал в непосредственный контакт с дельфинами, не отличают их от рыб, тем более что существует еще и рыба, носящая то же название — рыба-дельфин, — и сама по себе ставшая легендарной. Рыба-дельфин (Coryphaena hippurus) обитает в тропическом и субтропическом поясе всех океанов в приповерхностных слоях воды и питается главным образом летучей рыбой, которую преследует с необычайной ловкостью и быстротой. Рыба-дельфин довольно крупная: вес ее составляет 25 — 30 килограммов, длина — около 2 метров. Выглядит эта рыба необычно: высокий покатый лоб, длинный спинной плавник, тянущийся от головы до самого хвоста, с глубоким разрезом на конце, и другой длинный плавник — на брюхе. Ее закругленный лоб, пожалуй, действительно несколько напоминает лобовую часть головы китообразных, но этим сходство и ограничивается, так как у рыбы-дельфина челюсти не переходят в характерный для настоящих дельфинов клюв. Больше всего поражает в этой рыбе ее яркая окраска, которую Норман (1948) описывает так: «Сверху она ярко-голубого или зеленого цвета, переходящего книзу в серебристо-белый с пурпурно-золотистым оттенком, а на голове и по спине разбросано множество светло-синих крапинок. Спинной плавник у нее фиолетово-синего цвета с более бледными косыми полосами, брюшной плавник также ярко-синий, а хвостовой — желтый. Однако эта рыба, попав на сушу, быстро теряет свою яркую окраску». Говорят, что рыба-дельфин, умирая, меняет окраску несколько раз, приобретая поочередно все цвета радуги, и это необыкновенное зрелище приводило и приводит в изумление моряков как в древние времена, так и в наши дни. Поэтому нет ничего удивительного, что обычный дельфин в традиционном изображении художников мог приобрести черты, перешедшие к нему от его «тезки». Но в романских языках рыба-дельфин называется иначе — «дорада» или «дорадо», так что здесь в названии путаницы возникнуть не может.То, что дельфины, морские свиньи и киты принимались за рыб, шло только на пользу средневековым гурманам. Мясо этих животных не только съедобно, но даже и вкусно, особенно, когда оно хорошо приготовлено с разными приправами. А поскольку их считали рыбами, то это мясо разрешалось есть и в дни поста. Ценилось такое мясо очень высоко и нередко занимало почетное место на королевских празднествах и на других пышных пиршествах.Число проверенных случаев, когда дельфины испытывали бы чувство братской привязанности к людям, невелико. Тем не менее среди рыбаков и мореходов всего мира распространены самые разнообразные поверья по поводу доброго отношения дельфинов к людям. И хотя уже в самые давние времена моряки без сожаления гарпунили дельфинов, если в своих дальних плаваниях испытывали нужду в свежем мясе, но и они были полны множества предрассудков и поверий, связанных с дельфинами. Многие верят, что дельфины приходят на помощь морякам, оказавшимся за бортом, поддерживая их в воде до тех пор, пока люди не подберут пострадавшего. Как большинство легенд о дельфинах, эта тоже, по-видимому, имеет под собой некоторую реальную основу. Известно, например, что дельфины оказывают помощь своим собратьям, если те почему-либо теряют силы, поддерживая их на поверхности воды, как мать-дельфиниха поддерживает новорожденного детеныша. Такое представление подтверждается и совсем свежими сообщениями прессы. Так, в июле 1966 года человек, тонувший в Суэцком канале, был спасен стадом дельфинов, которые несли его на своих спинах, охраняя от акул.В одном из океанариумов Австралии постоянно изображается живая сцена спасения якобы тонущего человека специально обученным дельфином.Рыбаки Иберийского полуострова, рыбаки с побережья Южной Америки, да и вообще рыбаки всего мира относятся к дельфинам весьма дружелюбно, так как твердо верят в то, что дельфины — враги акул и что при появлении дельфинов акулы уходят.Вьетнамские рыбаки, например, верят, что «Бог вод» посылает в море китов специально для того, чтобы они охраняли потерпевших кораблекрушение моряков и их суда, поддерживая пострадавших на своих спинах и доставляя их в безопасное место. Они верят также в то, что каждого кита сопровождают — в виде эскорта по обеим сторонам — две каракатицы, которые защищают его от врагов, окрашивая воду в черный цвет и бросаясь на любое животное, если оно пытается напасть на кита. Когда вьетнамские рыбаки находят мертвого кита или дельфина в море, они выволакивают его на берег и капитан судна или же тот, кто нашел дельфина на берегу (если дельфин был выброшен — а такие случаи бывают часто), считается старшим сыном этого животного. Он носит траурную повязку на голове три месяца и шесть дней, затем повязка сжигается, а кости животного закапываются в землю в специальном святилище, носящем такое же название, как могилы королей или других высокопоставленных лиц. В этой же стране существует поверье, что каждый раз, когда умирает дельфин или кит, три дня безостановочно льет дождь и бушует ветер. Поэтому когда ветер и дождь продолжаются несколько дней, считается, что где-то умерло одно или несколько этих животных. Значит, их надо искать, а найдя, предать торжественному погребению — тогда плохая погода сразу же прекратится. Если в селении есть китовое кладбище, жители его приносят там жертвы, чтобы в рыболовный сезон был богатый улов.Речные дельфины, которые водятся в Амазонке — их называют «бото» или «буфео», — веками вызывали мистический ужас у полных всяческих предрассудков индейцев Бразилии и Перу. Эскелунд (1960) рассказывает, что в этом районе ни одного из местных жителей нельзя было уговорить ни убить дельфина, ни даже прикоснуться к нему: дельфины здесь считаются такими же священными животными, как коровы у жителей Индии. «О самцах этих животных, — пишет он, — говорят, что они питают большую склонность к молодым девушкам. Многие верят, что дельфины меняют обличье и принимают участие в танцах во время карнавальных празднеств. И если незамужняя девушка беременеет, это не считается грехом, так как окружающие верят, что возможный виновник этого — бото». Уокер (1964) тоже сообщает, что «местные жители считают дельфинов Sotalia священными животными, друзьями и покровителями людей; если, например, человек тонет, то они выталкивают его тело на берег. Добыть экземпляр такого животного, — добавляет он, — из-за всех этих предрассудков чрезвычайно трудно».В Японском море, неподалеку от западного побережья Японии, есть маленький остров Сэйкай-то. Там, в городке Каёйура, стоит буддийский храм Когандзи, в котором с 1679 года в первые пять дней апреля ежегодно служат заупокойный молебен по душам китов, погибших в сетях китоловов. В подземелье под храмом сооружена усыпальница Сейгэцу-ан, а рядом с ней находится могила и гранитный монумент высотой в два метра. В эту усыпальницу и сносили зародышей китов, извлеченных из брюха беременных самок при свежевании туш, и здесь хоронили, обернув в соломенные циновки.Кладбище это было сооружено по просьбе рыбаков и китобоев, которых трогали преданность и материнская забота, проявляемые самками китов по отношению к своим детенышам. По сложившейся традиции, при погребении детенышей китов китобои приносили богатые жертвы, а монахи пели свои гимны так серьезно и с таким чувством, как если бы хоронили людей. Служители храма вели список, в который заносили каждого погребенного китеныша, давая ему буддийское имя и регистрируя точную дату, когда он был пойман. Такие записи сохранились с 1854 года, предыдущие же утеряны, так как многие подземелья храма обвалились.Время от времени туши больших китов прибивало к берегу. Такое происшествие всегда вызывало огромный интерес у жителей близлежащих поселений. В древние времена подобное событие казалось первобытным людям даром небес, так как они получали жир, мясо и множество других полезных продуктов. В наши же дни подобные происшествия приносят выгоду лишь содержателям дешевых аттракционов, показывающим морское диво за деньги, да продавцам прохладительных напитков, выручка которых тем больше, чем больше собирается народу. Местным же властям неожиданное появление на берегу гигантской туши причиняет одни неприятности и хлопоты, так как необходимо срочно принимать меры, чтобы убрать ее, пока она не начала разлагаться.В прошлом, когда появление на берегу китов, прибитых волнами, сулило большие выгоды, размеры кита в рассказах обычно сильно преувеличивались, тем более, что их определяли на глазок. И художники, запечатлевавшие такие сцены на своих рисунках, часто изображали людей рядом с тушей кита совершенными карликами, отчего туша казалась еще громаднее, чем была в действительности.Это очень хорошо видно на лучших старинных гравюрах, особенно на той, где нарисован кашалот, прибитый к берегу у Швеннингена (Нидерланды) в 1598 году.Впрочем, встречаются и более точные описания китов. Так, Джон Ивлин (1620 — 1706), английский мемуарист, рассказывает о событии, происшедшем 3 июня 1658 года: «Между моей землей, около Темзы, и Гринвичем был пойман большой кит, и смотреть на него кинулось множество людей — кто пешком, кто верхом, кто по воде — из Лондона и со всех сторон. Сначала он появился ниже Гринвича при отливе (появись кит во время прилива, он бы разрушил все суда вокруг), и когда он оказался на мелководье, его окружили на лодках и после многих попыток убили ударами медного гарпуна в голову, так что из нее двумя огромными струями хлынули вода и кровь. Тяжко застонав, он выбросился на берег и погиб. Длина его тела достигала 18 метров, а наибольшая толщина — 5 метров. Кожа у него была черная и напоминала кожу, которой обивают кареты. Он имел очень маленькие глаза, могучий хвост и всего два небольших плавника. Острая морда и пасть были такие огромные, что любой человек мог поместиться в пасти стоя. Зубов у кита не было — он всасывает только слизь через загородку из огромных костей, которые называют китовым усом. А глотка у него настолько узкая, что в нее не пролезет и самая ничтожная рыбешка. Концы усов свисали вниз из верхней челюсти, с ее внутренней стороны, и были покрыты волосами, растущими по направлению к нижней челюсти, — и все огромное. Но самое удивительное то, что такое колоссальное животное может питаться только слизью, процеживаемой через усы».Ивлин дает великолепное описание гренландского кита. И тем не менее он впадает в общую ошибку, считая, что глотка у кита узкая. Конечно, она сужается, когда животное умирает, но пока оно живет — она вовсе не так уж мала сравнительно с его общими размерами. Ивлин правильно понял, что кит питается, отделяя свою пищу от воды, которую он процеживает сквозь пластины китового уса. Но, разумеется, в те времена еще ничего не знали о планктоне и предполагали, что пищей кита является «слизь» или ил.Древние поверья о китах и связанная с ними лексика оказались на удивление живучими и до сих пор бытуют среди людей, связанных с китобойным промыслом. Теперь уже решительно всем известно, что киты дышат воздухом и что, когда они делают выдох, видимое на поверхности облако состоит частично из конденсированной в легких кита воды, а частично из маслянистой пены и из воздуха. Но еще и сейчас о ките, который выдыхает воздух, говорят, что он «пускает фонтан». Совсем до недавнего, времени в китобойном промысле пластины китового уса шли под своим старым названием «плавники», хотя все китобои отлично знали, что название это укоренилось по ошибке. В такой же мере неточны повсеместно принятые названия «китовый ус», «спермацет» и «серая амбра», дающие совершенно неверное представление о вещах, которые они обозначают.