Однажды… - Журнал Техника-молодежи - Страница 97

ДВА МУЗЕЯ

В книге калужанина Владимира Тиминского «Путь без дорог» приводится интересный факт. Автор — участник Великой Отечественной войны — после окончания боев за Берлин шел со своим фронтовым товарищем по Шенебергу — малоразрушенному пригороду германской столицы. На улицах царила тишина, не было ни души. И вдруг на стене дома друзья увидели табличку: «Музей воздухоплавания Отто Лилиенталя». Решили посмотреть, позвонили, сказали старухе, открывшей дверь, что слышали о Лилиентале и хотят осмотреть экспозицию. Музей занимал одну комнату, набитую моделями аэропланов, фотографиями, дипломами, книгами, личными вещами.

Когда приятели уже собрались уходить, старуха вдруг обратилась к ним с просьбой: «Господа офицеры! Вы были в музее великого немецкого воздухоплавателя. Мы, немцы, любим свою историю, свято храним реликвии. И нам дорог этот дом и эта память. Русский солдат некультурный. Он все ломает, разрушает, уничтожает. Он не может понять, что перед ним реликвия. Очень прошу, дайте охранную грамоту, запрещающую русским солдатам входить в этот дом».

«Наглость этой дамы поразила, — пишет Тиминский. — Мы смотрели на нее, молча, сразу забыв немецкий язык. Потом злость и обида нахлынули волной, и нас прорвало. Громко, перебивая друг друга, мы говорили о том, что делали немецкие солдаты на нашей земле».

Тиминский был в Калуге после освобождения города советскими войсками и мог сравнить отношение немцев к музею Циолковского, не менее знаменитого, чем Лилиенталь. Фашисты превратили дом-музей русского ученого в казарму для связистов. В рабочей светелке Циолковского связисты устроили курятник, на его рабочем столе рубили мясо, чердак превратили в уборную. Кругом царил хаос. Все было сожжено, сломано, истоптано.

Выговорившись и успокоившись, русские офицеры по-человечески пожалели старую женщину и, уходя, прикрепили к двери записку: «Товарищ! Это музей пионера воздухоплавания. Будь осторожен, не повреди его. 9 мая 1945 г.»

БОЛЬШЕГО НАКАЗАНИЯ УЖЕ НЕ НУЖНО…

Как-то раз капитан 1-го ранга В. Гревениц, командуя находившимся в плавании броненосцем, рассматривал в бинокль пассажиров, гулявших па палубе встречного парохода. Увидев среди них даму неописуемой красоты, он приказал пароходу остановиться, подошел к нему на катере, поднялся на борт и представился красавице. Ею оказалась знаменитая львица петербургского света Дарья Евгеньевна Кочубей, которую впавший в любовную горячку моряк тут же увез на свой броненосец и вскоре женился на ней. За вопиющее нарушение морского устава, строжайше запрещавшего принимать на борт военных кораблей женщин, император Николай II собирался строго наказать Гревеница. Но, узнав имя виновницы скандала, император сказал: «Не надо его наказывать, он и так довольно наказан выбором жены»…

Эти слова оказались вещими: Дарья Евгеньевна очень скоро развелась с Гревеницем, а он впоследствии, будучи командиром линкора «Полтава», покончил с собой из-за неприятностей по службе…

КАК ПОСТУПИЛ ШВАБ…

Одним из самых высокооплачиваемых администраторов в американской промышленности был Шваб, работавший у знаменитого основателя американского стального треста Э. Карнеги. Шваб отличался умением действовать нестандартно и принимать нетривиальные решения.

Однажды на заводе он увидел группу рабочих, куривших прямо под табличкой «Курить воспрещается!». Как поступил бы обычный администратор? Он разбушевался бы, укорял рабочих, грозил бы им штрафом или увольнением. Но не так поступил Шваб. Он подошел к рабочим, поговорил с ними на отвлеченные темы, а уходя, подарил каждому по сигаре и как бы между прочим, кивнув на табличку, сказал:

— Надеюсь, ребята, в следующий раз вы соберетесь на перекур там, где не будет такой таблички…

КТО ГЕНИЙ, А КТО ИДИОТ?

В годы Второй мировой войны, выступая по радио перед немецким народом, Гитлер заявил:

— Меня часто спрашивают, где, по моим предположениям, союзники откроют второй фронт? Увы, ответить на этот вопрос я затрудняюсь. Если бы у союзников были военные гении, то за мыслью гения можно было бы проследить и определить точку высадки. Но поскольку у них военных гениев нет, а есть лишь военные идиоты, то тут я бессилен: за мыслью идиота проследить невозможно!

Но вот парадокс: именно Гитлер правильно предсказал место высадки союзников. Потомкам предоставлено судить, что это было: военные ли гении были с обеих сторон или военные идиоты?

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО «ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ»

В годы войны капитан 2-го ранга Б. В. Никитин — автор интересной книжки «Катера пересекают океан» был начальником наших матросов, которые в школе в Майами учились обслуживать катера, поставляемые Советскому Союзу по ленд-лизу. И вот как-то раз звонит ему комендант города Майами и говорит:

— Тут наш патруль задержал четырех ваших матросов… Они подрались с нашими моряками… Как с ними быть; прислать их к вам или отправить на американскую гауптвахту?

Никитин велел прислать драчунов к нему, он их и ругал, и корил, и грозил, а на следующее утро поехал к коменданту извиняться. Тот долго не мог понять, в чем дело, а когда понял, сказал:

— Что вы, кептен! Когда мы читали и слышали, что мол русские матросы это гроза немцев, «черная смерть», мы, признаться, не очень-то этому верили. По тем советским матросам, которых мы видели в нашей школе, у нас сложилось впечатление, что это мальчики из детского сада, ходящие по городу, взявшись за ручки. А теперь мы убедились, что это настоящие бойцы. Не испугались, не разбежались, а вчетвером схватились с толпой наших ребят, поразбивали им морды. И весь город сразу понял: действительно гроза, действительно, черная смерть!

СОЛДАТ МУРАЛОВ — РУССКИЙ ГЕРОСТРАТ

В начале ноября 1917 года по старому стилю в разных районах Москвы развернулись бои между революционными частями и сторонниками Временного правительства. Особенно досаждали Московскому Военно-революционному комитету юнкера, засевшие в Кремле. И тогда комиссар ВРК рядовой солдат Николай Муралов решил применить против них артиллерию. 1 ноября батареи на Воробьевых горах, в Лефортове и на Красной Пресне открыли, как потом писали в советских изданиях, «прицельный огонь по площадям и воротам Кремля, стараясь не разрушать здания».

2 ноября юнкера отступили из Кремля в Александровское училище, а на следующий день Муралов поспешил успокоить шокированных москвичей. «Любители старины, — писал он в „Известиях“, — очень боялись за Кремль, который пришлось подвергнуть бомбардировке из орудий разного калибра. Можем их успокоить: Кремль в целом как исторический памятник сохранился. Ни одно здание, имеющее археологическую ценность, не разрушено до основания или хотя бы частично»…

Советское правительство высоко оценило геростратовы действия московского комиссара. 14 ноября вышло постановление Совнаркома, подписанное Лениным и Подвойским, об утверждении «на должности командующего войсками Московского военного округа солдата Н. И. Муралова»!

Технические средства тех лет не позволили Николаю Ивановичу обратить Кремль в развалины, имеющие лишь археологическую ценность. Наша национальная святыня сохранилась, чтобы спустя 74 оказаться под угрозой вторичного разрушения. Во время государственного переворота 1991 года один авиационный генерал, улыбаясь, говорил, что в критическую минуту готов нанести по Кремлю удар с воздуха. Вскоре после этого ему присвоили звание маршала авиации. Возникает вопрос: за что? За готовность снести с лица земли Кремль? Или все-таки, за то, что одумался, остановился и, слава Богу, сохранил его для грядущих поколений?