Незнайка на луне - Носов Николай Николаевич - Страница 33

Достав из ящика чистый бланк, Мигль записал на нём Незнайкино имя, проставил рост, размер головы и носа, снял с него фотокарточку, просветил рентгеном, после чего испачкал ему обе руки чёрной краской и заставил оставить отпечатки пальцев на бланке.

— Мы пошлём отпечаточки ваших пальчиков на исследование и сравним их с отпечатками пальцев Красавчика, тогда, надеюсь, вы сами убедитесь, что вы — это вы, то есть Красавчик, и перестанете спорить. А теперь я вынужден с вами проститься.

Мигль нажал кнопку электрического звонка, и в дверь вошёл полицейский Дригль — такое же широкоскулое, туповатое лицо с низким лбом и подстриженными ёжиком волосами.

— В каталажку! — коротко приказал Мигль, махнув рукой в сторону Незнайки.

Дригль хмуро взглянул на Незнайку и распахнул перед ним дверь:

— Фить! Фить!

Видя, что Незнайка хочет что-то сказать, он угрожающе взмахнул резиновой дубинкой и прокаркал, словно ворона:

— Мар-рш, тебе говор-рят! И никаких р-разговор-ров!

Сообразив, что разговоры действительно не принесут пользы. Незнайка махнул рукой и вышел за дверь.

Такелажным отделением, или попросту каталажкой, как её окрестили сами арестованные, в полицейском управлении называлась огромная комната, напоминавшая по своему виду корабельную кладовую, где на многочисленных полках хранились различные корабельные снасти, обычно именуемые такелажем. Разница была лишь в том, что на полках здесь лежали не корабельные снасти, а обыкновенные коротышки.

Посреди каталажки стояла чугунная печь, от которой через все помещение тянулись длинные жестяные трубы. Вокруг печки сидели несколько коротышек и пекли в горячей золе картошку. Время от времени кто-нибудь из них открывал чугунную дверцу, вытаскивал из золы испечённую картошку и начинал усиленно дуть на неё, перебрасывая с руки на руку, чтоб поскорей остудить. Другие коротышки сидели на полках или попросту на полу и занимались каждый своим делом: кто, вооружившись иглой, штопал свою ветхую одежонку, кто играл с приятелями в расшибалочку или рассказывал желавшим послушать какую-нибудь грустную историю из своей жизни.

Помещение было без окон и освещалось одной-единственной электрической лампочкой, висевшей высоко под потолком. Лампочка была тусклая и светила, как говорится, только себе под нос. Как только Незнайка попал в каталажку и дверь за ним захлопнулась, он принялся протирать руками глаза, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в полутьме. Толку из этого вышло мало: он лишь размазал по лицу чёрную краску, которой были испачканы его руки.

Увидев новоприбывшего, несколько самых любопытных коротышек соскочили со своих полок и подбежали к нему. Незнайка в испуге попятился и, прижавшись спиной к двери, приготовился защищаться. Разглядев его измазанную физиономию, коротышки невольно рассмеялись. Незнайка понял, что бояться не надо, и его лицо тоже расплылось в улыбке.

— За что тебя к нам? За что ты попался? — стали спрашивать коротышки.

— Сам не пойму, братцы! — признался Незнайка. — Говорят, украл двадцать миллионов сам не знаю чего: не то фендриков, не то фертиков…

Громкий смех заглушил его слова.

— Наверно, фертингов, — подсказал кто-то.

— Во-во, братцы, фертингов. А я, честное слово, даже не знаю, какие это такие эти самые фертиги… фентриги…

Все хорошо знали, что фертинги — это не что иное, как деньги, поэтому Незнайкины слова были сочтены за остроумную шутку.

— Ты, я вижу, шутник! — сказал Незнайке коротышка, который стоял впереди всех.

Он был без рубашки. Как раз в тот момент, когда Незнайка вошёл, он зашивал на рубашке дырку, и теперь так и стоял с иголкой в руке.

— Ну, допустим, что ты действительно ничего не стащил, — сказал коротышка с круглой стриженой головой, — но за какую-то вину тебя всё-таки сцапали?

— Честное слово, братцы, никакой вины не было. Я просто пообедал к столовой, а этот тип говорит: «Давай деньги». А я-то ведь никаких денег у него не брал!

Все опять громко захохотали.

— Значит, ты пообедают и не заплатил деньги?

— Какие деньги? Объясните хоть вы мне, братцы, что у вас за деньги такие?

— Ну ладно, заладил! — сказал наконец кто-то. — Пошутил, да и хватит!

— Да я не шучу, братцы! Я на самом деле не знаю, какие такие деньги.

— Хватит, хватит! Ты ещё скажешь, что с Луны к нам свалился.

— Нет, братцы, зачем же с Луны! Я прилетел к вам с Земли.

— Ну, это ты не очень удачно придумал, — сказал тот, который был стриженый. — А мы-то с тобой тогда где? Мы-то ведь и есть на Земле.

— Да нет, братцы, вы на Луне.

— Эка хватил! — рассмеялся тот, который был без рубашки. — Лунато по-твоему, где? Луна-то вокруг Земли. Эвона она где: сверху! — Он показал вверх иголкой, которую держал в руке. — Луна — это твердь небесная, а Земля — твердь земная. Про это в каждой книжке написано. Земля наша, словно юла, вертится внутри Луны. Понял?

— Это я знаю, — ответил Незнайка. — Я только не знал, что эта ваша Земля тоже называется Землёй. Я говорю вам о другой Земле, о планете, которая находится там, далеко, за этой вашей наружной Луной.

— Так ты, значит, и прилетел к нам оттуда? — с деланным удивлением спросил стриженый.

— Оттуда, — подтвердил Незнайка.

— Во как! — покрутил головой стриженый. — Так ты пойди поскорей, братец, умойся, а то ты очень запачкался, пока летел.

Незнайка подошёл к раковине и стал умываться под краном. А коротышки заспорили между собой. Одни утверждали, что Незнайка нарочно придумывает разные небылицы, чтоб сбить с толку полицию; другие говорили, что он попросту дурачок и болтает, что придёт в голову; третьи решили, что он сумасшедший. Тот, который был без рубахи, уверял всех, что Незнайка, должно быть, свихнулся с ума, начитавшись книжек, а в книжках на самом деле сказано, что за наружной Луной есть какие-то огромные планеты и звезды, на которых тоже якобы живут коротышки. Вот он и вообразил, наверно, что прилетел к нам с такой планеты. Сумасшедшие всегда воображают себя какими-нибудь великими личностями, знаменитостями или отважными путешественниками.