Бешеный - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 75

Рассуждая таким образом, старик тем временем открыл входную дверь и пригласил Олега и Настю войти.

В доме было сумрачно и прохладно. Олег разулся и с наслаждением размял ноги, походив по скрипучим деревянным половицам. Он осмотрелся. Обстановка здесь была еще скромнее, чем он ожидал. Допотопные диваны и комоды, какие-то громадные буфеты заполняли внутреннее пространство дома. От обилия старой мебели было тесновато. Но все равно Олег чувствовал себя здесь гораздо уютней, чем в загородном особняке.

— Что, нравится? — с любопытством спросил старик. — Мне тоже нравится куда больше, чем в том музее. Но, понимаешь, необходимо иногда пыль в глаза пускать. Особенно непосвященным. Ситников здесь со мной и разговаривать бы не стал, — он хихикнул. — Да и ты скорее всего тоже. Люди склонны судить о хозяевах по обстановке их жилищ… Кстати, после пережитых приключений неплохо бы заморить червяка, вы как считаете, молодежь?

Молодежь отнеслась к предложению хозяина одобрительно. Вместо окрошки на этот раз были голубцы.

— Отменное блюдо, — похваливал старик, — истинно русское, добротное. Приятно на вкус, полезно для пищеварения…

Голубцы, как отметил про себя Олег, действительно были очень вкусны, не было только понятно, откуда в середине лета взялась свежая капуста.

— Вы сами готовите? — поинтересовался Олег.

— Нет, что вы! У меня нет таких способностей. Одна добрая старушка, великая мастерица, ведет у меня хозяйство.

— У вас, я вижу, довольно большой штат прислуги, — заметил Олег.

— Не прислуги, — деланно обиделся Коры-тов, — это все собратья, единомышленники. Каждый из них старается чем-то помочь, подсобить…

— А чем же я могу подсобить?

— Ты? — старик рассмеялся. — Ты предназначен для другого… Ты будешь не прислуживать, а править. Но, конечно, не сразу… Поживешь у меня, пооботрешься… Людей узнаешь, и тебя узнают… — Старик задумчиво посмотрел на Олега. — Ты, Настя, пока иди, — ласково сказал он.

Настя послушно вышла.

— Слушаются вас, — констатировал Олег.

— А почему не слушаться, плохого не посоветую. Давай поговорим о тебе. Несколько раз я уже предлагал тебе примкнуть к моей компании. Возможно, это прозвучало невнятно или слишком фантастично. Конечно, обычный человек, даже если он сам обладает сверхъестественными способностями, с трудом осознает эти способности. Более того, он не в силах совладать с ними. Так было, например, с Матвеевым. Обладая даром и в силу этого уже поставленный над обычной толпой, он, не в силах превозмочь себя, продолжал жить по законам этой толпы. Он был как бы изумленный самим собой человек. А «изумление», как заметил один итальянский писатель, кстати, наш современник, «…рождается в момент внезапного соприкосновения обычных умов с необычным для них миром». По сути дела, умственное развитие того же Матвеева не претерпело значительных изменений. Он просто не мог совладать с даром. Умишка не хватало!

Ту же ошибку делаешь и ты. Я понимаю, так тебя воспитали, но что из того? Почему общественная мораль, причем такого общества, которое меняет свои нравственные категории чуть ли не несколько раз за столетие, должна служить тебе путеводной нитью? Я не буду рассказывать, что и кто нас окружает, я приведу в пример того же Матвеева. Когда он в ходе следствия вышел на истинных заправил в незаконной торговле алмазами, ему тут же заткнули рот. А ведь это мелочь в масштабе государства. Сколько людей стояло во главе этого дела? Два-три человека. Если бы их посадили, неужели бы рухнула система? Да тень на нее не упала бы! Подумаешь — три негодяя! Так ведь даже на это не пошли. Как же! Своих тронули! А какого-нибудь пацана, который унес с завода железку, сажают на пять лет. Где же справедливость? Когда Матвеев пытался, используя свой дар, аргументированно доказать, куда заведет внешняя политика, которую проводит руководство государства, его просто-напросто упрятали в психушку. И поделом, я считаю. Не будь дураком! Я, друг мой, не Дон Кихот. С ветряными мельницами не сражаюсь. Дай срок! Мельницы и сами рухнут. Но я не хочу быть как все! А почему я должен быть как все?! Неужели я явился на этот свет, чтобы жить под чью-то диктовку? Вспоминаю своего брата — ситников-ского батюшку… Неглупый был человек, однако хотел, идиот, чтобы всем было хорошо. Но всем хорошо не бывает! Кому-то обязательно будет плохо. В результате — пуля в спину. От своих же, заметь!

Старик помолчал, чему-то усмехнулся.

— Теперь о нас, — продолжал он. — Я так понял, что тебя пугает само название — сатанис-ты, инфернальные слуги или как там нас еще называют?! Но кто сказал, что мы служим злу?

И вообще, что есть добро? Что есть зло? Мир здорово изменился с тех пор, как распяли Его. Ты вспомни. Ты ведь историк. Античный мир изучал. Богов было много, и каждый смертный молился тому, который ему больше нравился. Да и боги были как люди. Они любили, предавали, воевали, гневались, радовались… Они были понятны.

Не было никакого дьявола — воплощения абсолютного зла, потому что не было идеи абсолютного зла. Но потом с Востока пришел Невидимый и Вездесущий. Сына своего он предал лютой смерти во искупление каких-то неведомых грехов человечества.

Старик остановился и перевел дыхание. Олег внимательно слушал доводы Корытова. Наконец-то ему пытались объяснить хоть что-то.

— Таких, как ты и я, в древности было много. Не зря античная литература и история насыщены пророками, прорицателями, ясновидцами… И вот пришла новая религия. И подобных нам стали уничтожать. Естественно, инакомыслящие никому не нужны! Сначала, конечно, присматривались: нельзя ли их использовать? Но позже поняли — не удастся. Старые боги тоже не сразу умерли. Они пытались бороться. Но всех их скопом переиначили в чертей и демонов. Чуть человек не так живет, выделяется из толпы, не в того бога верит — колдун, ведьма! На костер их! Сожгли миллионы людей только потому, что они были не как все. А ведь именно они поддерживали равновесие, тушили раздоры, лечили людей. В те времена общение без слов, другими словами — телепатия, было в порядке вещей, знахарка могла сделать больше, чем современный врач. Да что там говорить… Но уничтожали! И почти всех уничтожили. Даже сегодня, в наше время, погибают последние островки некогда могущественного и древнего братства. Предания всех без исключения народов полны упоминаний о нежити, маленьком народце, русалках, леших, домовых… Где ты теперь найдешь домового?! Вымерли! Может, где и сохранились последние реликты? Но едва ли. Была одна деревенька. Лиходеевка называлась. Очень достопамятное местечко, прямо заповедник! Кого там только не было: и домовые, и ведьмы, и колдун был, хороший мой знакомец — Асмодей Чернопятов. Всех извели под корень! Мерзавцы! На месте Лиходеевки город построили… социалистический…

Но, однако, и там до конца не разорили… Асмодей, умирая, передал свои способности одному мальчонке. Очень способный юнец! Вам бы не мешало познакомиться. Я в этой Лиходеевке, бывало, лето проводил. Лучше, чем на правительственной даче. Столько интересного! Кладбище там было выдающееся. Может быть, одно такое на всю Россию.

— Чем же оно было знаменито? — спросил Олег.

— Слыхал ли ты про зомби?

— Это ожившие мертвецы?

— Вот-вот. Именно ожившие… Древняя такая деревушка… Все заасфальтировали! Ладно. Отвлекся! Продолжу. После того как к власти пришли эти атеисты, и вовсе все наперекосяк пошло. Народишко распустился: ни в Бога, ни в черта!.. А дальше и вспоминать неохота… Будь я действительно дьяволопоклонником — радовался бы, что у власти неверующие, А я скорблю!

— Вы почти убедили меня, — задумчиво сказал Олег. — Но что нужно, чтобы, как вы говорите, примкнуть к вашей компании?

— Нужно только одно — согласие.

Олег задумался и внимательно смотрел на старика, ожидавшего ответа.

— А Настя? — неожиданно спросил он.

— Что Настя? Бабенка, каких много. Мечтаешь о ней — будет твоя. Это сейчас не главное. Мне остается жить совсем немного. Чувствую — убывают силы… Если не состоится передача, то все кончено…