Бешеный - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 33

Предложение Корытова присоединиться к ним так и осталось предложением. Никаких дальнейших свидетельств их существования больше не поступало. Быть может, они ждали, что я сам приду к ним, или на каком-нибудь тайном совете решили, что я им не подхожу? Не знаю. Иногда мне казалось, что за мной кто-то наблюдает, однако это было скорее подсознательное чувство, никаких явных признаков слежки я не замечал.

Жизнь катилась как обычно: дом, работа, отпуска — ничего особенного, сверхъестественного не происходило. Я стал забывать про Блоха. Однако с того памятного дня я стал вести дневник, куда записывал наиболее важные события службы и личной жизни, которые я не мог никому доверить. Дневник я хранил как зеницу ока.

Прошло несколько лет. Однажды ко мне попало дело, в котором были замешаны самые верхние эшелоны власти. Речь шла об убийстве некоего артиста цирка и похищении дорогих ювелирных изделий, часть которых, как выяснилось, принадлежала не ему. Я до сих пор не знаю, почему работу по этому преступлению поручили мне: случайно или потому, что мой тесть был важной шишкой. Дело было очень интересное, но еще более интересными были нити, которые вели от него. Довольно быстро удалось обнаружить преступников и вернуть похищенное. В ходе расследования я получил сведения, которые меня ошеломили. Речь шла о торговле бриллиантами. Существовала крупная, хорошо законспирированная сеть, через которую украденные с алмазо-обрабатывающих предприятий и приисков алмазы и бриллианты уплывали за рубеж. Естественно, большая часть доходов от подобных операций оседала за границей, но часть валюты и особенно полученные в обмен драгоценности западного производства сбывались в Союзе высокопоставленной элите и дельцам черного рынка. Речь шла о сделках на сотни тысяч и даже миллионы рублей. В состав сети входили артисты Госцирка, постоянно выезжавшие за границу, и граждане, как принято говорить, кавказской национальности. Сетью руководили два брата, один из которых находился в России, а другой в Бейруте. Все это мы раскопали потом, и это объясняет, почему дело сразу не поступило в Комитет. Но так или иначе, Комитет держал его на контроле. В ходе расследования была раскрыта вся сеть, но арестовали лишь небольшую часть исполнителей, знавших немного. Крупная же рыба «уплыла» за кордон, поближе к своим валютным счетам. Я не сомневался, что вся эта шушера была кем-то предупреждена. Но не это главное. В ходе следствия мне удалось близко познакомиться с крупными государственными руководителями, и они, что называется, почувствовали во мне «своего». Может быть, мой дар как-то влиял на это, двигал, что ли, меня, или сыграли роль родственные связи, или моя неболтливость понравилась, но скоро я стал часто бывать в этой среде. Я не называю имен, однако, поверь, речь шла о людях, близких к самым «верхам».

И тут мои способности вновь проснулись. Случилось это так. В один из воскресных дней небольшая компания, среди которой был и я, развлекалась на одной из подмосковных дач. Было жарко, мы лежали на берегу пруда, разомлевшие от зноя и небольшой порции коньяка. Двое из нас играли в нарды. Но игра шла вяло. Лениво смотрел я, как скачут по доске кости, и внезапно, должно быть, черт меня дернул, похвалился:

«Хотите, фокус покажу?» — предложил я.

Никто не возражал.

Я бросил кости и выбросил дубль: две шестерки. Кто-то вяло зааплодировал, но большинство отнеслось к моему подвигу спокойно.

«Случайность», — равнодушно сказал любитель игры в нарды.

«А сейчас две пятерки», — промолвил я и снова бросил кости. Выпало две пятерки.

«Дальше», — потребовал любитель игры в нарды.

Я продолжил — и последовательно выбрасывал четверки, тройки, двойки и единицы.

Интерес к моим манипуляциям резко усилился.

«А с тремя костями можешь?» — спросил меня нардист.

Я кивнул. Он сбегал в дом и принес еще один кубик.

«Сколько?» — спросил я.

«Три шестерки», — хрипло произнес он.

Выпало три шестерки.

«Как ты это делаешь?» — смотря на меня во все глаза, прошептал он.

«Я могу изменить условия эксперимента, — заявил я. — Точно скажу, сколько очков выбросит любой из вас».

Нардист схватил кости.

«Девять», — сообщил я.

Выпало пять, три и единица.

Все остолбенело уставились на меня:

«Научи! — заорал нардист. — Все отдам: „Са-рьяна“ отдам, „Мерседес“ отдам, жену отдам!»

«Этому не научишь, — спокойно сказал я, — пошли купаться». Я уже жалел о сделанном.

После купания разговор о паранормальных способностях был продолжен. «Как же все-таки это получается?» — допытывались присутствующие.

«Ловкость рук и никакого мошенничества», — отшучивался я.

«Но какая же ловкость рук! — горячился нардист. — Я еще понимаю, когда кости бросаешь ты сам. Но как ты можешь угадывать очки, когда кости бросаю я?»

«А ты и с картами можешь такое проделывать?» — спросил другой член компании, заядлый преферансист.

Я скромно кивнул. Тот стремглав помчался за картами и, вернувшись, сдал колоду для преферанса.

«Что в прикупе?»

«Червонный туз и трефовый король».

Все пораженно молчали, когда открыли карты.

«Так можно миллионером стать», — тихо заметил преферансист.

«Привык жить на одну зарплату», — отшутился я.

«Н-да! — сказал завистливо кто-то. — Не понимаю, зачем некоторые зарывают талант в землю…»

На этом разговор кончился, но долго еще в тот день ловил я на себе удийленные и завистливые взгляды.

А еще через два дня меня вызвали в одно очень важное присутственное место, и я понял, что мое глупое бахвальство будет иметь последствия, и, как оказалось, далеко идущие.

Дело было под вечер, как видно, после государственных трудов там решили развлечься.

Когда я преодолел многочисленные посты охраны и нашел нужный мне кабинет, меня уже ждали.

«Здравствуй, — сказал мне сановный старец, — много о тебе слышал и о твоих способностях тоже. Как там Павел Митрофанович поживает? (Тесть к тому времени уже был на пенсии.) Хороший мужик, свой! Ну, а ты? Покажи, что это за фокусы?»

Референт услужливо подвинул стаканчик с игральными костями.

Я чувствовал себя последним дураком, но что оставалось делать?

«Выброси три шестерки, — потребовал старик. Я исполнил. — А три единицы?» И это было исполнено.

«Здорово! — удивленно закивал старец головой. — А вот, например, в домино? Если бы мы с тобой в домино играть сели, знал бы ты, какие у меня кости?»

Я молча кивнул.

«Но ведь это нечестно», — обиделся старец.

«Поэтому в домино и не играю, — сообщил я, — да и в остальные азартные игры тоже».

«Благородно, — одобрил мои слова старец, — другой бы на твоем месте… — Он не договорил, как бы поступил на моем месте другой, и вяло махнул рукой: — Ну что ж, иди… Как соберемся в домино играть, я тебя приглашу, будешь мне подсказывать, конечно, с разрешения товарищей».

Едва я покинул кабинет, как меня окликнули в коридоре.

«Сюда, на минутку», — человек в штатском с военной выправкой указал мне на нужную дверь.

«Вот и попал в лабиринт», — с тоской подумал я. За дверью этого кабинета меня ждал товарищ, чья внешность была хорошо известна работникам всех правоохранительных органов.

«Итак, Владимир Сергеевич, — спокойно сказал он, — расскажите-ка мне о ваших способностях».

Ничего особенного не утаивая, поведал я ему свою историю, начиная с детских лет.

«Удивительно, — заметил он в конце рассказа, — откровенно говоря, в мистику я не верю, однако… „Есть многое на свете, друг Горацио“, не правда ли? А скажите, в вашей работе сыщика помогал ваш дар?»

«Случалось», — ответил я.

«Поделитесь…»

Я вспомнил убийство студентки, еще несколько подобных историй. Об убийстве нумизмата я решил не рассказывать.

«Очень интересно! — воскликнул мой собеседник. — Очень! Вы не возражаете, если мы изредка будем использовать ваши способности на благо нашего государства?»

Я, естественно, не возражал.