Под светом трех лун (СИ) - Аир Арлен - Страница 9

В качестве оплаты нам дали круг колбасы и пару сырых яиц. Глядя на эту колбасу, поняла, что наверно не смогу ее съесть, перед глазами стояла зашитая культя ноги.

В середине осени Тата объявила, что пришло время собирать что-то очень важное, но растет это особое лекарство далеко. Собрались как на обычный вызов, не беря с собой дополнительно, ни каких вещей.

Выйдя из прохода, Тата привычно положила на землю «столб-указатель» и мы пошли направо по дороге. Двигались мы в восточном направлении, и я подумала, что реально мы огибаем лес Эна. И даже приподняла капюшон, что бы посмотреть, но леса не увидела. Вдоль дороги шла сплошная скальная стена.

Постепенно дорога стала поворачивать к югу. Пару раз мы останавливались на отдых и сидели на обочине дороги. Тата показала мне как пить воду, не открывая своего лица. Для этого использовалась тонкая трубочка. Кушать приходилось тоже под пологом, но отправлять кусочки еды в рот было проще, чем пытаться попить из фляжки.

Мы прошли две незнакомые мне деревни и вышли к мосту. На том берегу виднелся город. Вернее я так подумала, деревней это не могло быть, дома были сплошь каменные, покрытые не соломой, а красноватой черепицей. Многие из домов были двухэтажными, а пройдя в самый центр города мы встречали уже и трехэтажные дома. Возле одного такого дома мы и остановились. Лекарка показала мне жест «стоять — молчать» и я постаралась его выполнить. Честно сказать, очень хотелось посмотреть по сторонам и задать вопросы.

Дом, рядом с которым мы остановились, был что-то вроде гостиницы. Над дверью висела табличка и пахло из помещения довольно вкусно. Посетители заходили и выходили из здания. Нас вроде видели, но ни о чем не спрашивали. Меня сильно интересовал вопрос, как долго мы тут будем стоять и чего ждем?

Уже начало темнеть, когда к дверям гостиницы подкатила коляска запряженная двумя лошадьми. Из коляски вышел очень прилично одетый господин. Я стала разглядывать его, радуясь, что под сетной не видно лица, с глупым выражением и открытым ртом.

Господин посмотрел на нас и произнес какое-то слово. Мои познания языка были очень скудны, но мне показалось, что он сказал: «Оплачу». Тата тут же последовала за ним. Вслед за мужчиной мы прошли к стойке персонала гостиницы. Как оказалось, этот милый господин действительно заплатил за нашу комнату и еду. Это меня весьма удивило, но Тата пояснила, что люди любят платить за Лекарку. Почему они это любят так и осталось для меня загадкой.

Поскольку, ужин нам принесли в комнату, то мы смогли снять с себя часть одежды и насладиться едой. Мне было все очень интересно. Но как и раньше я видела, что уровень цивилизации на этой планете соответствует примерно девятнадцатому веку. Я поняла это наглядно, когда захотела воспользоваться туалетом и обнаружила за ширмой обычное деревянное ведро с крышкой. Но вообще-то капризничать не стала, по любому эта гостиница лучше и удобнее ночевки на улице.

Утром нас разбудили очень рано. Я проснулась от громкого стука в дверь. Тата быстро накинув плащ, выглянула наружу. Затем вернулась обратно и сказала: «Красный вызов». Здесь не было привычного столба дыма, но символ оставался прежним.

Красный вызов, означал, что кто-то умирает и бежать нужно быстро. Мы действительно побежали вслед за женщиной, которая на ходу пыталась что-то пояснить. Из всего услышанного я поняла, что она радуется тому, что ей кто-то сказал о двух Лекарках.

Пройдя несколько переулков, мы наконец пришли к дому женщины. Зайдя внутрь я ощутила странный запах, пахло так, как-будто в этом доме протухло мясо. А вскоре мы увидели сам источник запаха. На постели лежал полный мужчина. Все лицо его и видимые части тела были синюшного оттенка. Мужчина тяжело дышал и с каждым выдохом добавлял еще смрада. Тата подошла, приподняла веко, посмотрела и стала снимать с правой руки перчатку. Я не могла понять, что она делает, пока Тата не кинула перчатку на грудь умирающего. Это выглядело очень символично и очень страшно. Так же молча Лекарка развернулась и пошла на выход. А женщина завыла, что-то упоминая, про плохих лекарей.

Какое-то время мы шли по улице не останавливаясь, пока я не заметила, что встречные прохожие буквально шарахаются в стороны. Тата тоже это поняла и притормозила. Пока она доставала новую перчатку, я смогла увидеть в щель между капюшоном и плащом, как страшно смотрится ее белая рука на темно-синем фоне ткани. Вероятно и прохожие воспринимали голую руку, как символ чьей-то смерти. Бр-р. Не очень-то приятно. Одев новую перчатку, Тата повела меня из города Каф дальше на юг.

Следующая ночь застала нас в маленькой деревушке. На постой нас пустила одна многодетная семья. Лекарка просмотрела всех детей и оставила для одного ребенка отвар из трав. Видя сопли под носом у этого малыша, я даже спрашивать не стала, от чего мы его лечим.

Только на другой день к обеду добрались до места сбора редкого лекарства. Выглядело оно как куст, с цветами или нет, не знаю с чем, но похожим на мимозу. Нам нужна была пыльца с шариков этого растения. До ночи мы стряхивали кисточкой пыльцу в глиняные баночки. И даже сняли капюшоны, чтобы было удобнее работать.

Когда же все было собрано, то возвращаться в деревню было поздно. Мы так и заночевали рядом с кустами. Тата принесла веток и сложила небольшой помост. Лежать на нем было жестко. Так что я до утра просидела, обхватив колени руками. Несколько раз задремывала, но толком уснуть не могла.

На обратном пути нам повезло, ехавшая в город телега подобрала нас. Возница был очень общительный и даже я сообразила, что едет он продавать ткань, что наткала его жена. Дядечка показал нам рулоны этой светлой холстины. Всю дорогу до города он радостно рассказывал, как хорошо, что он нас встретил. Для себя я уяснила, что Лекарка на дороге — это хорошая примета. С этими мыслями и задремала в телеге.

Поскольку в город мы приехали в середине дня, то Лекарка повела меня в торговые ряды. Деньги у нас были, но я знала, что Тата старается без необходимости не тратить. Я уже была знакома с местными деньгами. Моя наставница показала мне медные, пояснив, что это самые мелкие деньги. Десять таких медных монет стоили как одна желтая. Желтые деньги были немного тяжелее, на мой неискушенный взгляд, напоминали золото. Десять желтых равнялись одной серебряной. А десять серебряных — одной Большой Белой. Белую монету я не видела, но Тата объяснила, что они круглой формы с отверстием по середине и их нанизывают на шнурок.

В торговых рядах Лекарка купила десяток маленьких баночек для мыла и еще для меня бумаги и пишущих палочек. Писать на камнях становилось все труднее, я притащила к дому уже достаточно много и даже сама забывала, где и что у меня записано. Так, что покупка листов бумаги была очень кстати.

Далеко от места нашей покупок мы не ушли, остановились на выходе и стали ждать. Уже буквально через несколько минут нас пригласила идти за собой женщина. Привела к своей больной матери. Тата посмотрела старушку, выдала пучок сушенной травы и пояснила как заваривать. Следующим пациентом был маленький мальчик, который съел, что-то не то. Тут пришлось повозится. Тата заварила специальный рвотный состав, дала пацаненку выпить, потом повела его к помойному ведру и дождалась эффекта. Повторив процедуру два раза Лекарка оставила укрепляющую настойку.

Всего до вечера нас пригласили в пять домов. В последнем оставили ночевать. Хотя насколько я поняла, сами хозяева не очень то и хотели, а вот Тата вместо оплаты, спросила ночлег. А рано по утру отправились обратно в родной лес.

До зимы мы еще два раза приходили в этот город. Продали почти все наше мыло, купили мне и Тате теплые меховые сапожки. Для меня еще и меховую безрукавку.

Когда выпал первый снег ходить куда-либо стало сложно. Мы почти все время сидели в нашем лесу. Больных тоже стало меньше. Возможно люди болели по-прежнему, но добираться по глубокому снегу к Лекарке, стало проблематично.