Третий – не лишний! (СИ) - Славачевская Юлия - Страница 16

 – Ты прав, – искривила я губы. – Мне некуда идти. Все незнакомое и чужое. И от этого очень погано и тоскливо.

 – Что тебе нужно, чтобы быть счастливой? – попытался он еще раз запихать мне в рот еду.

 – Любить, – удержала я его руку и заглянула в непонимающие глаза. – И быть любимой.

 – Это сказки, – убежденно сказал мужчина, осторожно снимая мою руку со своей. – Женщине нужен дом и дети для счастья.

 – Ты видишь в женщине только тело, – отвернулась я от него. – А как же сердце, которое тоскует? Душа, которая болит? Как с этим поступить?

 – Женщина всегда драгоценна, – тихо сказал Эмилио. – Женщина, способная подарить детей, – драгоценна вдвойне. А ты для нас... вообще бесценна...

 – Эмилио, – резко повернулась я к нему. – Неужели ты не хочешь, чтобы женщина выбрала тебя сама? Именно тебя, потому что без тебя она не может жить. Потому что каждый вздох не рядом с тобой дается с трудом. Потому что ты – это ты.

 – Я не понимаю тебя, – нахмурился он, действительно недоумевая. – Ты сейчас говоришь загадками. Для меня все это звучит дико.

 – Я сейчас говорю то, что загадка только для тебя, – слабо улыбнулась я. – Ты просто не знаешь каково это, когда женщина сама дарит тебе поцелуй, а не ты крадешь его в постели.

 – Что ты имеешь ввиду? – замер он. – Я не совсем тебя понимаю.

 Я придвинулась ближе, взяла в ладони его лицо и легко, осторожно коснулась чуть дрогнувших губ, дразня, изучая и провоцируя.

 Эмилио застыл, как громом ударенный, лишь приоткрылись губы и опустилась на аметистовые глаза завеса густых ресниц.

 – Нам пора ехать! – раздался от двери громкий голос.

 Я отпрянула, обернулась. В дверях стоял Филлипэ, бешено сверкая синими глазами и раздувая ноздри.

 – Мы и так задержались! – рявкнул он, подходя и бросая взгляд на так и не опустевший поднос. – Ты что, так и не смог ее накормить?!!

 – 'Ее' зовут Маруся! – вскочила я, наливаясь таким же бешенством. – И не смей со мной разговаривать в третьем лице!

 – Магдалена! – отбросил синеглазый поднос в сторону. – Ты – Магдалена!

 – А ты Просто Филя! – сообщила я ему. – И таковым и останешься!

 – Не провоцируй меня, – предупредил сатанеющий Филлипэ. – Пожалеешь!

 – А то что? – раздула я ноздри. – Ударишь? Или...

 – Ваши вещи, лорды, – открытую дверь ввалились рыжик с белобрысиком. Углядели дивную сценку 'кто кого переишачит' и попятились.

 – Вон! – бросил Филлипэ, начиная успокаиваться. Как у него все быстро.

 Слуги быстренько свалили барахло на кровать и сбежали, топоча по лестнице подкованными сапогами.

 – Нам действительно пора, – оттаял наконец мистер Фрост по имени Эмилио. Может, мне его чаще целовать, чтобы обезвредить? Или к этому может наступить привыкание?

 И меня начали одевать в четыре руки, не слушая никаких моих протестов. Для начала сверху надели длинную тунику из плотного темного материала с разрезами до бедер. После заплели косу и сверху замотали голову куском красивой переливчатой ткани, тоже темной.

 На этом два мумитолога-бальзамировщика не успокоились и моя грозная физиономия скрылась под шелковой полумаской. Сверху этот пук одежды прикрыли плащом.

 – Я спарюсь, – предупредила я двух заботливых наседок мужского рода.

 – Это когда приедем, – деловито пообещал мне Филлипэ, надевая свою маску и плащ. – Ты еще пощады у нас попросишь.

 – Кто о чем, – вздохнула я, направляясь к двери. – А лысый о расческе.

 Тут меня мгновенно подхватили на руки и потащили вниз.

 – То есть своими ногами я теперь ходить не могу? – снова вскипела я. – Вперед-назад они теперь не работают? Только в стороны?

 – Поверь, дорогая, – прошептал мне на ухо Филлипэ, крепко прижимая к себе. – Ты очень устанешь это делать.

 – Надейся! – фыркнула я.

 Мы спустились. Меня поставили на пол и попросили:

 – Драгоценная, подними ручки и расставь пальчики.

 Звучало по-дурацки. И я решила посмотреть, что из этого выйдет. Вышло еще отпаднее. Они таким образом на меня перчатки надели.

 Вот стою я, дура дурой, с поднятыми руками, растопырив пальчики и раздумываю: им сейчас 'лялечку' показать или на будущее сюрприз заныкать? Так ничего и не решила. Зато повеселилась от души. Потому что кто-то очень в себе самоуверенный снова схватил меня на руки и получил растопыренными пальчиками прямо в глаз!

 – Магдалена! – рявкнул синеглазый, отстраняясь. – Ты специально?

 – Не-ет, нарочно, – хихикнула я. – А команды опускать руки не было. Мне же теперь только по команде жить полагается? Да, лорд-прапорщик?

 – Магдалена поедет со мной, – поставил нас в известность Филлипэ, когда мы подошли к лосям с лосеводами.

 – Магдалена пусть едет, – согласилась я с подобострастием. – А Маруся поедет одна.

 – А мелким слова не давали, – прижал меня к себе синеглазый, подходя к своим рогам.

 – Чтобы не мешали большим глупости молоть? – невинно поинтересовалась я, делая круглые глазки.

 – Пусть она поедет со мной, – предложил Эмилио. Широко улыбнулся: – Чтобы вы не поубивали друг друга в дороге.

 – Нет! – гаркнул синеглазый прямо мне над ухом. Вот носорог!

 Я начала выкручиваться у него из рук и высматривать что-то по сторонам.

 – Что ты ищешь? – недовольно спросил мужчина, взгромождаясь на свое ездово-показательное средство передвижения.

 – Песочницу, – с готовностью ответила я.

 – Зачем? – удивился Эмо, вскакивая на своего громадного зверя. Тот довольно пофыркивал, дожевывая приличный кусок черного хлеба с солью, подаренный хозяином.

 Очень удачная и своевременная реплика! Филя промолчал, видимо уже привык к моим вывертам и ждал какой-то подлянки.

 – Драться совочками лучше всего в песочнице, – охотно пояснила я. – Во-первых, много подручного материала для выведения противника из строя. Во-вторых, хорошо маскировать то, что осталось.

 – Твой язык, да бы по назначению, – поделился несбыточной мечтой Филлипэ, усаживая меня спереди. – Такая была бы радость.

 'Сказал волк зайцу!'

 – Масяня, – повернулась я к нему. – У меня язык идет в комплекте с зубами в противовес вашей редиске!

 – Ты доиграешься, – предупредил меня синеглазый.

 – Я?!! – выкатила я ни него невинные глазки. – Если тут кто-то и играет, так это вы, ребятки.

 – Почему? – вмешался Эмилио, очень ревниво отиравшийся рядом.

 – Все очень просто, – обрадовалась я. – За что хватается при опасности женщина? – они нахмурились и промолчали. Пришлось отвечать: – Нормальная взрослая женщина при опасности хватает самое ценное – детей, документы и деньги. А мужчины... по моим личным наблюдениям, – оговорилась я. – Тащат всякие абсолютно лишние предметы обихода: мечи, лосей и собственное достоинство.

 – Это ты что имеешь ввиду? – обиделся Филлипэ. – Если ты о проклятии...

 – Не-а, – фыркнула я. – Я о гипертрофированном чувстве, которое вы несете впереди себя, и при этом играете в живые игрушки...

 – Я догадываюсь, куда ты клонишь, – заявил мне синеглазый, включая на своем рогатом левый поворотник, то бишь поворачивая животину налево и трогаясь в путь. – Но тебе придется с этим смирится.

 – Да-да, – повернулась я к Эмилио и подмигнула. – И тебе тоже.

 Полуденная жара уже начала спадать, но в плотных слоях одежды, да еще прижатой к жаркому торсу мужчины, было неудобно. Впридачу ко всему очень мешала маска. Я уже извертелась, пытаясь ее снять или хотя бы оттянуть.

 – Магдалена! – прикрикнул на меня Филлипэ. – Сиди смирно, а то...

 – А то что? – заинтересовалась я, находя себе новое развлечение.

 – А то увидишь, – буркнул он.

 – А куда смотреть? – закрутила я головой. – Где мне уже выдадут зрелищ?

 Уж не знаю, чтобы он мне ответил, но мы подъехали к городским воротам.

 Мужчины остановились около пропускного пункта. Оттуда вывалился молоденький стражник, подтягивая сползающие штаны, и загляделся на нас, приоткрыв рот. Смазливый подбородок был опушен еле видной, только начинающейся пробиваться щетиной. Совсем зеленый парнишка, практически подросток.