Нам не узнать друг друга сразу - Медведева Алена Викторовна - Страница 62

Куда и как я брел, не помню: все чувства и эмоции поглотила разъедающая душу тоска. Сознавая себя одиноким и ненужным, понимая, что готов поддаться панике, не заметил, как оказался возле двери в каюту Оли. Вошел. Тут все еще ощущался ее аромат, рождая обманчивое ощущение присутствия дейраны. Не сумев перебороть себя, опустился на ее кровать и зарылся лицом в подушку. Что делать дальше, не представлял. Искать! Это понятно. Но как, где и сколько это продлится? Как жить все это время? Как быть одному, сгорая в муках тоски и разочарования? Как не сойти с ума от чувства вины?

Сомкнув веки, вспоминал те немногие эпизоды с ее участием, что сохранились в памяти. Вот она, невообразимо испуганная и вместе с тем несокрушимо решительная, сообщает мне о том, что похищенный ребенок остался на планете. Она думает, что я не смотрю на нее, не подозревая о том, что я прекрасно вижу ее в отражении висящего передо мной рабочего табло. Она волнуется, она откровенно дрожит (а еще эта ее несуразная внешность!), но тут, полагая, что никто не заметит, кидает на меня быстрый внимательный взгляд. Но я замечаю, всего на мгновение ловлю его в отражении, отмечая его внутреннюю уверенность. И это цепляет, позволяя осознать, что это внешне запуганное существо обладает внутренней отвагой, а характером едва ли не сильнее меня. Но тогда это воспринималось просто как факт, сейчас же я запоздало переживаю эмоции той первой встречи.

Встал рано. Иду на завтрак. Можно уже наверняка утверждать, что предателя я выявил. И теперь надо было как-то принять этот факт, попытаться минимизировать нанесенный ведомству ущерб. И тут, совершенно поразив меня своим внешним видом, прямо в меня врезается Оля. В принципе несколькими днями ранее, заставив ее раздеться, я имел возможность убедиться в том, что пусть и излишне стройная, но фигура у нее была вполне женской. Однако именно сейчас, впервые увидев ее в нормальной одежде, подчеркивающей силуэт, обрисовывающей округлости тела, осознал в ней женщину. И удивился тому, что данный факт был для меня значимым.

Я снова ошибся. Очередной роковой просчет. Такого быстрого развития событий я не ожидал, потому не успел в полной мере подготовиться к нападению. Но первым уловил беспокойство системы, предшествующее ее бездействию, и успел приказать всем неймарцам собраться в одном месте, стянув туда же атакующие подразделения корабля. И все, больше ничего. Жизни многих, вверенных мне сотрудников, уберечь не смог. Как не сумел сохранить и Олю. Тогда, в пылу боя, буквально пронзила мысль: он ее забирает! Не думая, на уровне подсознания, уже понимая, что не успеваю, прыгнул в отчаянной попытке перехватить. Не успел. Ее лицо в тот кратчайший миг, когда мы почти соприкоснулись, не было испуганным. Оно было… удивленным. И это мгновение тоже сохранилось в памяти неизгладимым впечатлением.

Так, раз за разом, я не осознавал, что все эти впечатления оседали где-то глубоко в голове, формируя понимание ее истинной натуры. И вчера я снова, стремясь добиться мгновенного согласия, не учел этого глубинного знания о ней. Она была настоящей женщиной: где-то слабой и испуганной, но решительной и несгибаемой, когда дело касалось чего-то принципиально важного для нее, и невообразимо коварной и прагматично-расчетливой в том, чего желала добиться всей душой. Но все это было скрыто под отталкивающей внешностью.

А я? Был глуп и непонятлив, эгоистично самонадеян и, отказываясь замечать очевидное, не желал уступать ни в чем. В результате остался ни с чем! Поэтому, если хочу все изменить, найти ее и доказать, что чего-то стою, пора учиться слышать и Олю. Тем более что она не раз доказывала, что достойна последнего. И учиться находить общий язык с тем, кто дорог ей! Иначе жизнь станет одинокой и бессмысленной, ведь мне не удастся убедить дейрану в искренности своего отношения, заслужить ее прощение.

Неожиданно уловил странное поскрипывание за дверью. Движимый какой-то безрассудной надеждой — а вдруг! — вскочил и резко распахнул дверь. Естественно, за ней не было чудом вернувшейся дейраны, зато обнаружился явно не ожидавший этого Олин питомец. Кактус замер в неловкой позе, очевидно переваривая факт моего нахождения тут. Я красноречиво отступил в сторону, приглашая его войти. Он, резко передернувшись, уверенно и высокомерно прошествовал мимо, вызвав у меня приступ смеха. Хоть что-то неизменно! Но сейчас, в состоянии разлуки с дейраной, я был рад ему. Он тоже в какой-то мере был ниточкой к ней. Гирденция между тем, уверенно вскарабкавшись на стол, выжидательно замерла, выражая немой укор всем свои обликом.

— Расстроен, вот и пришел сюда, — неожиданно для себя признался я. — Переживаю ее побег, ругаю себя за то, что вынудил ее пойти на это.

Кактус согласно кивнул, поразив этим неимоверно. Он у нее еще и разговаривает?! А что, если… И я на уровне сознания послал ему мыслеобраз Оли. Питомец передернулся всем телом и… в ответ я уловил немного размытое другое ее изображение. Вот это да! С ним можно полноценно общаться!

Олин цветок стал моим спасением. Я поставил Шейн-огана перед фактом, уведомив о том, что забираю его к себе. Конечно, контактировать с ним было испытанием для любых нервов, тем более что во мне он видел причину отсутствия хозяйки, поэтому не упускал возможности досадить. Но это было ничто по сравнению с его помощью. Так, пообещав ему, что сделаю все, чтобы вернуть Олю, и не причиню ей вреда, заручился его согласием и начал задавать вопросы о хозяйке. Поначалу в ответ на любой мыслеобраз мне являли изображение какой-то бутылки и счастливой гирденции рядом. И лишь когда я понял намек и обеспечил его требуемой едой, стал получать адекватную информацию. Но избирательно. Были ситуации, где этот проглот прикидывался ничего не понимающим бревном, намеренно уходя от ответа. Но, даже несмотря на это проявление его верности, мыслеобразы, которые я получал от него об Оле, стали моей последней отрадой и спасением от гнетущего отчаяния. В дополнение к блокаторам, которыми накачивал меня док. Так я и существовал этот месяц, кое-как справляясь с работой. Она больше не приносила удовлетворения. Хотя я и дорабатывал масштабную кампанию по ликвидации Измененных, остатки которых нам наконец удалось обнаружить. Но все мои стремления и мысли постоянно возвращались к одной цели — найти дейрану.

День за днем я искал, анализировал, думал, снова и снова ошибался, напрасно надеялся и раз за разом разочаровывался, прежде чем пришел к пониманию того, куда она могла отправиться. В армию! Мысль была спасительной и пугающей. Но страх за жизнь дейраны стимулировал вдвойне. За три дня были выявлены все землянки подходящего роста, находящиеся на военной службе конфедерации. И я с диким рвением принялся изучать данные о них. Но, увы, не представляя, как она выглядит сейчас, отыскать ее не смог. Тогда решил, что устрою рейд по всем существующим местам дислокации военных корпусов армии конфедерации. Окажусь недалеко от нее — почувствую сразу!

Так и поступил. Пока искал, думал о том, что сделаю дальше. И решил, что просто постараюсь закрепиться с ней рядом, быть полезным, защищать ее и позволить узнать меня лучше. И в третьем по счету военном корпусе мне повезло! Едва «Эндорра», не афишируя факт своего прибытия, опустилась на базу Крелада, как мучительная тяга, сжигавшая меня изнутри весь последний месяц, неожиданно стала целенаправленно острой. Я едва устоял на ногах, осознав, что нашел ее. Ольга была на Креладе! Дальнейшее было вопросом времени, причем очень небольшого.

Но прошлое тем и хорошо, что позади, а вот будущее… Сейчас оно вызывало множество вопросов. Мне было непонятно — зачем она так поступила, открыто пойдя на предательство, фактически подставив себя под трибунал, перечеркнув любые будущие перспективы? Впервые порадовался, что для окружающих она — Кира Возгарн, которую можно наказать, применив высшую меру, а моя Оля при этом нигде упоминаться не будет. Устроить это не проблема, главное — вырвать ее из лап врагов. Как это сделать, не представлял, но не лететь к ним не мог. Ведь в их руках была самая важная часть нас. Оля.