Грань будущего - Сакурадзака Хироси - Страница 33

– Это он, Кэйдзи. Ты должен его убить.

– С удовольствием.

– И помни: сначала антенну, потом резервные копии, потом сервер.

– А потом пойдем домой?

– Не совсем. Когда обрывается петля, начинается настоящий бой. И он не закончится до тех пор, пока останется хоть один мимик.

Геноцид был единственным способом выиграть в этой войне. Нельзя было сократить силы противника процентов на тридцать и объявить о победе. Нужно было положить их всех, до последнего. Уничтожь сервер – и продолжай воевать. Все, что мы с Ритой могли сделать, – это освободить наши войска от временной трясины, в которую их погружали петли мимиков. Для настоящей победы понадобится куда больше сил, нежели те, которыми располагают два одиноких солдата, даже если они выложатся на все сто процентов. Но в тот день, когда мы выиграем, мог погибнуть я, Рита, Ёнабару, Феррел и все остальные в моем взводе, даже эти засранцы из четвертой могли умереть – и время уже не повернется вспять. На Земле наступит новый день.

Рита сказала, что уничтожить сервер-мимика так же легко, как открыть консервную банку. Нужен только подходящий нож. Но проблема заключалась в том, что вплоть до этого момента никто, кроме нее, им не обладал.

Люди Земли, возрадуйтесь! Кэйдзи Кирия только что нашел новый консервный нож! Торопитесь, и за каждый консервный нож от Риты Вратаски вы получите второй от Кэйдзи Кирия – и притом СОВЕРШЕННО БЕСПЛАТНО!

Разумеется, купить нас по отдельности не вышло бы, даже при большом желании. Полагаю, мы с Ритой оказались бы не самыми честными продавцами. И то, что соединила эта кошмарная временная петля, пусть человек не разлучает. Только Рита и я могли понять одиночество друг друга, и мы будем стоять бок о бок, кроша мимиков в капусту, до горького конца.

– Антенны нет!

– Теперь резервы.

– Понял.

Я поднял боевой топор и обрушил на мимика быстрый, точный удар…

Я открыл глаза. Я лежал в постели.

Взял ручку и написал «160» на тыльной стороне руки. А потом изо всех сил врезал кулаком по стене.

2

Нелегко сказать человеку то, что заставит его заплакать, не говоря уже о том, чтобы сделать это при свидетелях. И если один из этих свидетелей – Дзин Ёнабару, то ты словно несешься по бурной реке в бетонной лодке с дырой в днище.

В прошлый раз я произнес эти слова слишком неестественно, вымученно. Я пытался подобрать другие, но не придумал ничего достаточно емкого и милого, что дало бы Рите понять: я тоже знаю, что такое временные петли. Может, прямо так и следовало сказать. Но мне ничего лучшего в голову не пришло.

Я никогда не отличался особым умом, да и те мозги, которые у меня имелись, сейчас были заняты другим вопросом: почему я не вырвался из петли, как было запланировано? Я сделал все именно так, как сказала Рита, но вместо этого в сто шестидесятый раз оказался в привычном дне перед боем.

Небо над плацем номер один в сто шестидесятый день было таким же чистым и безоблачным, как и в первый. Вечернее солнце безжалостно обрушивалось на нас. Только что закончилась физподготовка, и тени, собиравшиеся у наших ног, были усеяны еще более темными каплями пота.

Я был совершенным незнакомцем для этой женщины с волосами цвета ржавчины и кожей слишком бледной для солдата. Ее глаза глубокого карего цвета пристально смотрели на меня.

– Ты хотел поговорить. О чем?

У меня не было времени – и не было ни одной гениальной идеи. Надо было отозвать ее в сторонку перед тренировкой. Но теперь уже слишком поздно.

Я посмотрел на Риту и произнес ровно ту же фразу про зеленый чай, которую выдал в прошлый раз. «О, а на этот раз все прошло не так уж плохо, – подумал я. – Может, она не будет… Вот черт».

Слезы потекли по щекам Риты, закапали с кончика подбородка, разбиваясь о мою ладонь, которую я поспешил подставить, преграждая им путь. Мне по-прежнему было жарко после тренировки, но ее слезы обжигали не хуже двадцатимиллиметровых пуль. Сердце бешено колотилось в груди. Я словно снова был старшеклассником, который приглашает девушку на танец. Даже в бою у меня так не подскакивало давление.

Рита вцепилась в край моей рубашки, так крепко стиснув пальцы, что их кончики побелели. На поле боя я словно воочию видел каждое движение еще до того, как она его делала, но здесь не знал, чего ожидать. Я сумел запрограммировать себя на то, чтобы с легкостью уклониться от тысячи мимиков, но где подсказка операционной системы, когда она действительно нужна? Мысли разбредались, я пытался найти выход из этой ситуации. Я понадеялся, что рубашка, за которую схватилась Рита, хотя бы там не была мокрой от пота.

В прошлый раз я стоял столбом, как статуя, до тех пор, пока Рита не пришла в себя и не заговорила. Может, еще десять путешествий по петле – и этот эпизод тоже станет рутиной. Я буду знать, какими именно словами можно успокоить Риту, нежно прижимая ее к плечу. Но это будет означать, что мои встречи с единственным человеком в мире, способным меня понять, превратятся в механическое представление. Интуиция подсказывала мне, что лучше просто стоять на месте и принимать все так, как есть.

Ёнабару пялился на нас, как турист в зоопарке – на медведя, который внезапно встал на две ноги и принялся танцевать вальс. По крайней мере, я наконец знаю, какая ситуация может заставить его заткнуться. Феррел вежливо отвел взгляд, но не до конца. И так поступили почти все остальные во взводе. Чтоб меня… Вот я и стал этим танцующим медведем. «Не смотрите на него. Ничего не говорите. Бросьте деньги в банку и идите дальше».

Говорят, когда нервничаешь, надо сделать следующее – представить, что все вокруг тебя голые. Ах нет, это когда тебе надо выступать перед людьми… На тренировках нас учили сосредотачиваться на мыслях о приятном. О том, что приносит удовольствие и радость. В бою, наверное, этот момент будет для меня одним из самых счастливых воспоминаний, так почему ж я сейчас так дергаюсь? Если Бог и знал ответ, Он предпочел промолчать.

Я взял Риту за руку. Девушка выглядела совершенно потерянной.

– Я Кэйдзи Кирия.

– Рита. Рита Вратаски.

– Наверное, для начала мне следует сказать «Приятно познакомиться».

– Почему ты улыбаешься?

– Не знаю. Наверное, просто потому, что счастлив, – произнес я.

– Ты странный. – Лицо ее смягчилось, просветлело.

– Давай-ка пока прервемся. – Я бросил взгляд на парней через ее плечо. – Северо-восток. Готова?

Мы с Ритой помчались прочь, оставив ребят на плацу озадаченно скрести в затылках. Мы пролезли сквозь натянутые между столбами цепи, ограждающие тренировочный полигон. Бриз, доносящийся с моря, приятно холодил кожу. Какое-то время мы бежали просто так, удовольствия ради. По левую руку, далеко отсюда, виднелось побережье. Ярко-синяя вода простиралась за бессмысленной оградой из колючей проволоки, тянувшейся вдоль прибоя. Патрульное судно шло курсом, параллельным нашему, оставляя белую полосу вдоль четкой линии, разграничивавшей небо и море.

Громкие крики солдат постепенно остались позади. Здесь были слышны только рев моря, далекое шуршание многих пар армейских ботинок по бетону, грохот моего бешено стучащего сердца и шелест дыхания Риты.

Я резко остановился и застыл на месте. Рита не успела вовремя среагировать и врезалась в меня. Еще одна ошибка операционной системы. Я сделал несколько неровных шагов. Рита споткнулась, пытаясь восстановить равновесие. Мы вцепились друг в друга, чтобы не упасть. Я одной рукой обнимал Риту, а она – меня.

Наше столкновение нарушило разом все правила и нормы. Ее тренированное тело прижималось ко мне. Я ощутил приятный аромат. Без Доспеха я был совершенно беззащитен перед странными химическими соединениями, насыщавшими воздух.

– Э, прошу прощения. – Рита извинилась первой.

– Да нет, это я виноват. Не нужно было так резко останавливаться.