Мертвая армия - Самаров Сергей Васильевич - Страница 28

У тепла костра есть одна неприятная особенность: оно согревает хорошо и быстро, но к сожалению, в теле надолго не задерживается, и единственный способ сохранить тепло костра — это не отходить от него даже после того, как он прогорит, поскольку под кострищем остается теплая земля. Так поступают в тайге охотники перед ночлегом. Даже зимой, когда все остывает быстрее, в том числе и человеческое тело, если забросать потухшее кострище еловым лапником и сверху положить спальный мешок, до утра не почувствуешь мороза. Земля будет долго хранить память о костре, трансформировав эту память в тепло.

Уже через полчаса хода вся группа, состоящая из солдат взвода старшего лейтенанта Гавриленкова и оперативников Девятого управления ФСБ России, снова основательно промокла и снова замерзла, словно и не было полуторачасового счастья на острове, когда приходилось заботиться только о том, чтобы не коснуться огня и не обжечься. В какой-то мере спасал от холода высокий темп, тоже, в свою уже очередь, заставляющий промокать, только, в дополнение к болотной мокроте, еще и от собственного пота. Сам Гавриленков несколько раз оборачивался и с надеждой посматривал на уверенно догоняющий спецназовцев туман. Обычно туман несет с собой тепло. Хотя порой потепление приходит не с ним, а только на следующий день после него. Даже чаще случается именно так.

Через полтора часа темпового хода на пути снова встал остров, на первый взгляд, вполне пригодный для отдыха, хотя дров там нарубить было бы сложно. Вернее, вполне возможно, только что на острове после этого останется? Губить растительность острова не хотелось. Да и не только это останавливало Сергея Сергеевича от разжигания костров. Судя по карте, впереди был участок, на котором удобно было выставить засаду. Дым от костров пошел бы именно в ту сторону, да и визуально, пока туман не догнал, их было бы видно из засады. Хотя, по большому счету, участок этот был опасен и для самой засады, и грамотный опытный командир не стал бы выставлять ее именно в том месте. Дело в том, что путь пролегал между двумя полосами зарослей ивняка. Но полосы достаточно короткие, и проход между ними находился на одном уровне с зарослями ивняка. На коротком участке бойцов засады, чтобы добиться эффективности стрельбы, следует размещать с двух сторон — на одной стороне им будет просто тесно, и они не смогут вести прицельную стрельбу. Но единый уровень предполагаемой тропы и засады давал возможность бойцам в засаде перестрелять друг друга. Кто знает, как сложатся обстоятельства! Если спецназ успеет залечь, стрелять придется низко, и те пули, которые пролетят над головами спецназовцев, угодят в своих же на противоположной стороне тропы. Эти подсказки старшему лейтенанту Гавриленкову дала топографическая карта, в которой отмечены все перепады высот. Работать с топографическими картами старший лейтенант умел и любил. Та же карта космической съемки, при большей точности контуров, не давала сведений о перепадах высот, и это было большим минусом подобных карт.

Командир взвода недаром подумал, что засаду на этом месте может выставить только неопытный командир. Он ведь не знал послужного списка подполковника Зотова и мог только гадать о его боевом опыте, поэтому, не надеясь на опытность подполковника, Гавриленков все же не повел взвод сразу вперед и даже не разрешил жечь на острове костры, чтобы не выдать своего присутствия, а просто приказал взводу отдыхать, только выслал старшего сержанта Клишина с тремя бойцами на разведку, посмотреть, что там, в полосах ивняка, делается.

Клишин собирался недолго, но долго пришлось ждать от него весточки. На разведку ушло больше часа. Требовалось не просто пройти по полосам ивняка, требовалось еще и подобраться к ним незамеченными. И хотя снайпер взвода прапорщик Волобуев с высшей точки острова, на котором отдыхал взвод, пользуясь тем, что туман временно рассеялся, просматривал весь путь впереди, вплоть до ивняка, гарантии, что там не было посторонних, ни у кого не было.

Оптические прицелы имелись и на нескольких пистолетах-пулеметах «ПП-2000». Обладателей таких прицелов старший лейтенант тоже посадил на страховку разведчиков, хотя предельная дальность прицельного выстрела пистолета-пулемета не позволяла вести огонь на поражение даже с оптическим прицелом, так как он предназначен для высокоточной стрельбы на средних дистанциях. Тем не менее рассмотреть заросли он помогал. Следовало спешить, пока не пришла новая волна тумана. Вот так — одни спешили, другие ждали…

Но любое ожидание имеет предел.

— Товарищ старший лейтенант! — сообщил снайпер. — Клишин зовет. Там свободно…

Старший лейтенант Гавриленков отреагировал сразу:

— Взвод! Подъем! В прежнем порядке, вперед! На ходу греемся… Темпом…

Глава десятая

Туман, постепенно захватывая колонну из двух взводов спецназа, радовал, как может радовать ночь. Да и как было этому туману не радоваться, если он скрывал приближение к противнику. Тем, кто сидел в засаде, на дистанции еще можно было создать какое-то преимущество — они лежали в укрытии, а подходить к ним следовало по открытому пространству, но в ближнем бою, когда личный состав спецназа превосходил противника численностью, не говоря уже о выучке, засаде на успех надеяться было сложно. Правда, дело тут упиралось в то, что спецназ обычно предпочитал действовать без потерь. А близкий бой, когда не поймешь, кто в кого и откуда стреляет, без потерь пройти не может. Неизвестно, была ли знакома эта тактика спецназа засаде, но это никакой роли не играло, капитан Чигринский в любом случае намеревался действовать так, как привык, как спецназ обучен действовать. Это только в глупых фильмах спецназ ходит в атаку лоб в лоб. В действительности такого практически не встречается. Он потому и называется спецназом, что обучен действовать специальными методами, недоступными другим родам войск. Недоступными не потому, что в спецназ набирают каких-то суперпарней, а просто потому, что в других родах войск основа обучения сконцентрирована на другом, а в спецназе именно на этом. А спецназ ГРУ — элита спецназа! — стал таковым благодаря жесткости обучения и предельным для человека нагрузкам. Эти нагрузки военные медики рассчитывали целое десятилетие. В итоге какие-то моменты обучения пришлось сократить, какие-то усилить. И только в одну из сфер своего учебного процесса спецназ медиков не допустил — в психологическую подготовку бойцов.

Сколько упреков было высказано в адрес командиров спецназа за, как казалось «специалистам», глупейшее упражнение, рассчитанное исключительно на публику и пригодное только для показательных выступлений — когда молодые солдаты били о свою голову бутылки. Не все осколки при этом падали с головы, некоторые кожу разрезали и оставались внутри. Крови при этом упражнении проливалось много. Но именно это в основном и требовалось. Солдат должен был привыкнуть к виду своей крови, должен был научиться не обращать на нее внимания и продолжать выполнять свою задачу. Это был важный психологический момент. Но, пройдя его, солдат уже становился другим. И при появлении крови запрещалось сразу обрабатывать рану. Учебные занятия идут? Продолжай занятия, потом обработаешь! Не будешь же в бою из-за каждой царапины строй оставлять. Это упражнение закаляло, делало солдат гордыми тем, что они своей крови не боятся.

Но командир всегда отвечал за пролитую солдатскую кровь. Именно поэтому в рядах спецназа ГРУ каждая потеря бойца, каждое ранение даже в сложной боевой обстановке всегда считается событием, выходящим за нормы. И хорошим командиром был тот, у которого не было потерь среди подчиненных. Капитан Чигринский как раз считался таким командиром. И потому, стремясь и свою репутацию сохранить, и дело сделать, капитан не слишком торопил взвод, сбавив темп передвижения почти до неспешного, ожидая, когда туман полностью захватит колонну спецназа. И только тогда, когда самому командиру уже не стало видно даже середину колонны, он снова резко поднял темп. Теперь они с туманом шли почти с одинаковой скоростью. Может быть, туман слегка опережал, но ему и следовало первым занять позицию противника с тем, чтобы спецназ вошел в нее, как говорится, «на плечах союзника». В данном случае этим союзником был туман.