Говорящий ключ - Кирюшкин Виктор Владимирович - Страница 6

— «Высоко ходит белка. Еще выше летит птица. Еще выше ходят звезды. Только молодой Вамчу ходит ниже всех. По земле ходит Вамчу молодой. Белку легче найти, соболя легче найти, золото — трудно найти. Устал Вамчу, сел отдохнуть у ручья. Вдруг слышит голос звонкий и веселый, как колокольчик на богатой оленьей упряжке. Не поверил Вамчу. Про себя подумал: «Уж не ручей ли разговаривает, однако?» Наклонился Вамчу над ручьем. Слушает. А ручей звенит сильней. Белой пеной окутался, как лебяжьим пухом, совсем нарядным стал и говорит так: «Здравствуй, молодой Вамчу! Я так же молод, как и ты. Когда я родился, скалы высокие стали вдруг на моем пути. Корни деревьев сплетались надо мной. Они хотели выпить мои струи. Деревья падали на мою грудь, чтобы похоронить меня под собой. Трудно мне было, Вамчу. Но все же я вырвался на простор. Не сдавайся и ты, Вамчу. У тебя сильные руки. Ты сильный духом. Пойдем со мной в долину. Там я бросил обломки скал. Раскопай их. И ты найдешь золото». Ручей зашумел, зазвенел и побежал вперед. И Вамчу пошел рядом с ним.

Много дней работал молодой Вамчу. Долго землю копал. Глубоко копал. Трудно было ему. Но Вамчу помнил совет ручья: «Не сдавайся, Вамчу! Ты смелый духом!» И дошел Вамчу до золота. Много золота намыл Вамчу тогда. И добра накупил тоже много.

Узнал об этом Мичинга-богач, велел Вамчу никому не рассказывать, где он золото нашел. И еще велел платить долг за отца. Но Вамчу молодой рассказал секрет своим родичам.

И восстало племя — народ во главе с Вамчу. У всех были сильные руки. Все были сильные духом. И прогнал народ Мичингу-богача.

И опять стало много в реках рыбы.

И опять стало много в лесах зверя.

И опять стало много золота в земле.

Высоко ходит белка. Высоко летит птица. Еще выше ходит солнце. Еще выше ходят звезды. Выше белки, выше птицы, до солнца и до звезд — на стальных крыльях Вамчу поднимается. По горам, по тайге ходит хозяин Вамчу, через реки шагает быстрые».

Большаков виновато улыбнулся.

— Я прошу записать мне эту песню, — сказал геолог.

— Зачем писать! Вот, возьми, есть напечатано, — проводник достал из бокового кармана вырезку из газеты и подал Воробьеву.

— Газета! — разочарованно воскликнул геолог. — Жалко!

— О чем жалеешь, завидуешь, другой хороший человек вперед тебя песню записал? Напрасно жалеешь, радоваться надо, однако, не одни мы с тобой песню слышали, народ ее читает.

— Я не о том. Были случаи, когда народная легенда, песня наводили геологов на правильный путь.

— Говорящего ключа никто еще не нашел. На дне его золото лежит, как простой песок. Только найти его трудно. Скрывает ключ свои богатства, течет он в самых недоступных местах. Многие уходили в тайгу. Мало возвращалось обратно. Давно искали, в старое время искали. Чистой совести не было. Для себя искали, не для Родины. Пойдешь с чистой совестью — будет удача. Легенда так говорит, народ так говорит, — Он показал на видневшуюся впереди сопку с двумя невысокими вершинами. — Скоро однако, стан будет. Вон уже видно Двухбратную сопку.

Вскоре они подъехали к стану геологоразведочной партии. Собака дымчатого цвета с лаем бросилась им навстречу.

— Хакаты, Хакаты!* (* Хакаты — четырехглазый, над глазами светлые или темные пятна) — крикнул Большаков, выезжая вперед. — Не узнал, глупый?

Завиляв хвостом, собака побежала рядом с его лошадью, стараясь подпрыгнуть и лизнуть протянутую руку проводника. Из большой зеленой палатки с окнами вышел приземистый усатый человек. Прикрикнув на собаку, он| направился к Воробьеву, уже спрыгнувшему с коня.

— Буровой мастер Юферов, — произнес он звонким голосом, протягивая руку. — А вы, наверное, наш новый начальник Пташкин?

— Воробьев, — улыбнулся геолог и чуть не вскрикнул от крепкого пожатия. У этого небольшого ростом человека, казалось, вместо руки — стальные клещи. Инстинктивно геолог отдернул руку.

— Ну вот, опять! — огорченно произнес Юферов, рассматривая свою ладонь. На плотном с выпуклыми щеками лице мастера сердито зашевелились седые ершистые усы, а в серых глазах промелькнула озорная искорка. — Давайте-ка лошадку, я приберу. Эй, дагор! — крикнул он Большакову, видя, что тот уже расседлал коня. — Пускай лошадь здесь. Трава тут добрая. Ба! Да то, кажись, Большаков. Здоров будь, Кирилл Мефодиевич!

— Здорово, Антип Титыч! — отозвался проводник и, хлопнув коня по крупу, подошел к буровому мастеру.

Воробьев, отойдя от них, с некоторым волнением осматривался вокруг. Здесь начинался новый этап его жизни. Четкие контуры палаток, алые флажки над ними, строгий порядок во всем расположении маленького лагеря говорили о заботливом, хозяйском глазе. Буровой мастер Юферов понравился ему сразу. С таким человеком, наверно, легко работать. Воробьев не любил холодных, равнодушных людей, людей без огонька, а этот пятидесятилетний таежник, видимо, сохранил в душе юношеский пыл.

Остаток дня Воробьев осматривал имущество и снаряжение, затем собрал в палатке весь состав экспедиции.

Разложив на столе карту, он объяснил разведчикам предполагаемый маршрут экспедиции.

— Нам предстоит разведать вершину реки Накимчан, — говорил он, и острие карандаша остановилось на изгибе реки. — Здесь с юга и севера впадает несколько ключей. Наличие косового золота на отмелях реки от и до, — он провел карандашом границу, — заставляет предполагать золотоносность отдельных ключей. До войны здесь побывала комплексная экспедиция. Она нашла металл непромышленного содержания на ключе Светлом. Вот он помечен крестиком. Ясно, что дыма без огня не бывает, где-то здесь, в этом районе, должны быть богатые золотоносные россыпи. Вот их и надо найти.

— Какой же транспорт у нас будет для похода? — спросил Юферов.

— Перебираться придется на оленях и лошадях. В этом нам поможет директор оленеводческого совхоза Иннокентий Петрович Слепцов и председатель рыболовецкого колхоза Дашута. С ними товарищ Постриган договорился. Проводника дает тот же Слепцов.

Они долго просидели за детальным разбором маршрута, а на другой день Воробьев вместе с Юферовым и двумя молодыми разведчиками Вавиловым и Муравьевым отправился к берегу моря, в рыболовецкий колхоз, где должны были выделить для экспедиции лошадей.

Глава третья

У студеного моря

Дом председателя колхоза стоял на самом берегу бухты, отделенной от моря каменистым мысом. От крыльца добротно срубленной из лиственничных бревен избы до бухты было не больше трех десятков шагов. За домом, огороженным крепким тыном из жердей, был приусадебный участок, где виднелись всходы картофеля и грядки с другими растениями. У берега чернели балберы ставной сети, натянутой между двумя вбитыми в дно кольями.

— Неужели можно рыбу ловить под самыми окнами? — удивился геолог, задерживаясь на ступеньках крыльца.

Председатель колхоза остановился ступенькой ниже Воробьева и все же возвышался над ним на полголовы. Вдобавок к огромному росту и широченным плечам он имел сказочно-величавую бороду волшебника Черномора — до пояса. Разгладив бороду огромной ручищей, он взглянул на сеть, поплавки которой ныряли от усилий пойманной рыбы.

— Можно, — заговорил Дашута. — Прошлой осенью я выловил одной сеткой триста штук кеты. А знаете, какая рыба? Конечно, вам осенней кеты, кижуча или красной еще не приходилось видеть. На зиму я без особого труда заготовил столько рыбы, что и сейчас прошлогодний запас имеется. Да вот, кстати, мой главный рыбак.

От берега шел мальчуган лет тринадцати-четырнадцати с загорелым, обветренным лицом, покрытым слабым налетом веснушек.

— Саня! — крикнул Дашута. — Беги проверь сетку!

Мальчуган бегом пустился к берегу и, оттолкнув маленькую лодочку, на ходу прыгнул в нее. Через несколько минут он был уже у сетки, стал выбирать ее из воды. Воробьев увидел, как вспенив воду, мелькнула крупная рыбина.

— Есть одна!

Серебристая рыба упала на дно лодки, за ней другая, третья. Переборка сети заняла у ловкого мальчугана все-го несколько минут. Когда он уже заканчивал переборку, в дальнем конце сети взбурлила воду крупная рыба. Саня с трудом перевалил ее через борт лодки.