Говорящий ключ - Кирюшкин Виктор Владимирович - Страница 3

Разговор внезапно оборвался. Заметив, что Воробьев прислушивается, старший наступил носком сапога на ногу старателя в шароварах. Это движение не ускользнуло от взора геолога. Сделав вид, будто он ничего не слышал, Воробьев направился к Постригану. Тот, взглянув в сторону старателей, сказал:

— Кандыба и Марченко. Последние единоличники. Оба считают невыгодным работать в старательских артелях или на хозяйственной добыче металла. Стараются самостоятельно; у нас таких зовут вольноприносителями. Опытные старатели, прошлым летом ходили в тайгу искать богатый ключ. Кажется, побывали в тех же местах, куда пойдете вы, но ничего не нашли. Зиму мыли золото в старых выработках, теперь снова собираются в поход. Свои планы они, конечно, держат в тайне, вот и разговаривают недомолвками.

Катер быстро тащил халку вниз по течению. Воробьев заметил, что берега реки сходятся все ближе. Скоро катер пошел у самых берегов, так что иногда борта халки почти касались свесившихся над водой кустов.

— Входим в протоку, — сказал шкипер. — Через тридцать километров будет Орлиное озеро, затем сотню километров по нему — и мы дома. Да... не дает мне покоя мысль о Говорящем ключе.

Разговаривая вполголоса, они прошли на корму. Каюта шкипера скрыла их от взоров Кандыбы и Марченко. Увлеченные планами будущей работы, Постриган и Воробьев долго сидели на каких-то ящиках. Они не заметили, как чья-то тень бесшумно скользнула вдоль борта и, прислонясь к стене каюты, слилась с ней. Если бы собеседники увидели, с каким напряженным вниманием подслушивал их разговор старатель в широких шароварах, они встревожились бы, но этого не случилось. Марченко, увидев, что Постриган встал и собрался идти в каюту, тихо скользнул назад и прилег рядом со своим товарищем на подостланное одеяло.

Утро застало катер на Орлином озере. Воробьев проснулся рано, вышел на палубу халки, оглянулся и невольно вскрикнул, пораженный величественной красотой природы.

Не было видно конца водному пространству. Справа крутые сопки, покрытые лесом, подступали к самой воде, у их гранитных стен тянулся узкий каменистый приплесок, усеянный крупными валунами. Катер шел в полкилометре от берега, глухо стуча мотором. Эти звуки отражались от каменных стен и, повторенные эхом, возвращались обратно. Казалось, что где-то в горах гигант-кузнец опускает свой молот на небывало громадную наковальню.

Дальний противоположный берег был таким же гористым, как и тот, вдоль которого шло судно. Над ним медленно всплывал огромный огненный шар, четко обозначенный по краям. Воробьев ясно увидел, как этот шар отделился от горбатой вершины далекой сопки, повис в воздухе, стал уменьшаться и... превратился в яркое утреннее солнце. Геолог протер глаза.

— Замечательное явление, — произнес Постригая, тоже вышедший из каюты. — Но нам оно не предвещает хорошего. Будет дождь или шторм.

— Дождь? — удивился Воробьев, — Не может быть. На небе — ни облачка.

— Увидим! Такой восход солнца — примета к перемене погоды.

Не прошло и двух часов, как из-за дальних сопок поплыли рваные тучи. Дохнуло свежим ветром, спокойная поверхность озера покрылась рябью. Закапал дождь. Скоро его пелена скрыла от взоров берега. Пассажиры спрятались в каюте шкипера, где сразу стало тесно. Катер заметно сбавил ход. Капитан, видимо, опасался попасть на мель или столкнуться с другим судном. В полдень сквозь завесу дождя на берегу показались постройки. Дав сигнал сиреной, катер пришвартовал халку к деревянным мосткам и сам встал рядом с нею.

— Приехали, — сказал Постриган. — Это и есть резиденция Орлиного озера. Отсюда идут пути на прииски и к морю. В восемнадцати километрах, на старом прииске Кухчан, расположено наше геологоразведочное управление.

Геологи собрались уходить, когда к Постригану подошел Марченко. Кандыба уже был на берегу и, прислонясь к стене бревенчатого склада, ожидал товарища.

— Товарищ начальник, слышал я — вам люди нужны в разведку. Принимайте меня, надоело в одиночку болтаться. Хочу поработать у вас.

— Рабочие нам нужны. Но ведь вы с Кандыбой, кажется, собрались в тайгу?

— Пустота! — махнул рукой Марченко, — Без толку время терять. Берете, что ли?

Постриган слышал о Марченко как об опытном старателе. Нужда в рабочих большая. В тайгу снаряжалось несколько партий, и почти ни одна из них не была полностью укомплектована. Поэтому он принял предложение Марченко и здесь же написал записку.

— Пойдете в отдел кадров. Постарайтесь завтра быть там.

— За этим дело не станет, — обрадованно ответил Марченко, вскидывая на плечи свой багаж. — Как прояснится, так и двину. — Он поблагодарил и легкой походкой поспешно сошел на берег.

Переночевав в маленькой гостинице, называемой здесь «Домом для приезжих», геологи рано утром выехали на прииск Кухчан. Лошадей Постриган заказал с вечера. Еще раньше их ушел из села Марченко. Солнце не взошло, когда он пустился в дорогу, оставив Кандыбу на ночлеге.

День выдался ясный, тихий. После вчерашнего дождя все дышало свежестью. Под ногами лошадей хлюпала вода. Брызги, словно зерна горного хрусталя, вспыхивали в солнечных лучах. Воробьев, ощущая необычную легкость во всем теле, жадно вдыхал воздух, пропитанный смолистым запахом тайги. Он дал волю резвому гнедому жеребчику, и тот наметом вылетел из села на широкую дорогу. Конь Постригана, закусив удила, несся следом. Андрей Ефимович пустил его крупной рысью. Он догнал Воробьева у распутья двух дорог, одна из которых круто уходила в гору, а другая исчезала в лесной чаще, подступающей к самому берегу озера. Постриган направил коня в гору.

— Обе дороги ведут к прииску. Эта короче на три километра. За перевалом будут старые выработки, а от них рукой подать до Кухчана. Здесь у нас самый оригинальный уголок дальневосточной природы. На расстоянии тридцати шести километров три климата меняется и три природные зоны. — Андрей Ефимович показал назад, где в лучах восходящего солнца голубело озеро. — Здесь тепло, ветры только южные залетают. Еще недельки через три озеро обмелеет, покроется слоем зелени, зацветет, как говорят рыбаки. Вода в нем станет теплая. Ребятишки целыми днями вроде утят плещутся в ней. На берегах озера огурцы, помидоры, арбузы зреют. Одним словом, тепла достаточно. У нас на Кухчане другой климат, вроде высокогорного. Ветры постоянно бьют с севера, с юга им доступа нет. Еще дальше, через восемнадцать километров, у самого моря, совсем холодно. И природа как бы другая, суровей. Сейчас на озере уже купаются, а по берегам моря еще лед лежит.

Издалека донесся резкий, прерывистый рев, похожий на скрипучий крик верблюда. Лошади зашевелили ушами. Реи повторился. Воробьев угадал в нем скрежет драги.

— Ну, не балуй, — хлестнул жеребчика Постригая. — Сотню раз мимо драги проезжали, а все боится. Не может понять, что за зверь ревет, точно верблюжий табун.

Скоро подъем кончился. Дорога сбежала вниз и как-то внезапно вывела на старые дражные выработки. Скрежет драги раздавался близко, но ее не было видно за частыми зарослями тальника и осины. Эти унылые деревья и кусты и изобилии покрывали ровные отвалы промытой драгой гальки. Кое-где между отвалов виднелись небольшие озера. С одного из них с шумом вылетела крупная утка, заставив лошадей шарахнуться в сторону. Сдержав коня, Воробьев огляделся вокруг. Чем-то грустным повеяло на него от развороченной, изрытой земли.

— Давно, видно, работает здесь драга? — нарушил он молчание. — Мне думается, такие деревья за десяток лет не вырастут.

— Давно, — нахмурился Постриган, — полвека прошло, как привезли сюда драгу из Новой Зеландии. Хозяйничали здесь американцы, концессию держали. Из конца в конец всю долину речки Кухчана прошла драга, почти до самого моря добралась. Не щадили концессионеры богатств чужой земли, снимали, можно сказать, сливки. Десятками пудов золото отправляли за океан, да еще больше заваливали отработанной породой. Когда началась гражданская война, американцы бросили драгу у самого моря, там она и догнивает. После наши геологи установили, что только вершки удалось снять концессионерам, корешки-то они своими же отвалами завалили. Металла много осталось не только под отвалами, но и в промытой уже породе. Нечисто работали заморские хищники, торопились захватить, что ближе лежало. В тридцатых годах сюда была завезена новая мощная драга отечественного производства. Ее пустили перемывать старые отвалы и то, что осталось под ними. Теперь драга снова прошла из конца в конец всю долину. В этом году она закончит здесь все и останется без работы. Вон она, наша красавица, виднеется.