Том 7. Моникины - Купер Джеймс Фенимор - Страница 50

— Добрый день, сэр Джон Голденкалф, — начал он, как-то передернувшись, что, как я позже узнал, означало дипломатическое приветствие, — с вами сегодня обошлись не особенно хорошо, и я ждал случая высказать вам сочувствие и предложить свои услуги.

— Сэр, вы слишком любезны. Я в самом деле несколько обижен, и, должен признаться, ваше сочувствие мне чрезвычайно приятно. Однако разрешите мне высказать свое изумление по поводу того, что вам известно мое настоящее имя, равно как и мои невзгоды.

— Видите ли, сэр, по правде говоря, я принадлежу к пытливому народу. Население на моей родине сильно разбросано, и мы привыкли расспрашивать всех и всякого, что вполне естественно при таком положении вещей. Вы, вероятно, замечали, что, если на большой дороге встретятся двое, они редко расходятся, не кивнув друг другу, тогда как тысячи встречаются на оживленной улице, не обменявшись даже взглядом. Мы развили этот принцип, сэр, и всегда удовлетворяем свою похвальную любознательность.

— Значит, вы не подданный Высокопрыгии?

— Боже упаси! Нет, сэр, я гражданин Низкопрыгии, великой и славной республики, лежащей в трех днях морского пути от этого острова. Мы — новая нация, в расцвете молодости и силы, являющая собой настоящее чудо по смелости своих взглядов, чистоте своих убеждений и священному уважению к правам моникинов. Я имею честь быть чрезвычайным послом и полномочным министром, представляющим республику при дворе короля Высокопрыгии, нации, от которой мы происходим, но которую оставили далеко за собой на нашем пути к славе и преуспеянию. Однако, сэр, имея честь знать ваше имя, я обязан без промедления назвать вам свое.

С этими словами мой новый знакомый вручил мне визитную карточку, на которой я прочел:

— Сэр, — сказал я, снимая шляпу с глубоким поклоном, — я не знал, с кем имею честь говорить. Вы, как кажется, занимаете весьма разнообразные должности и, не сомневаюсь, с равным успехом.

— Да, сэр, я имею право полагать, что одинаково сведущ во всех моих профессиях.

— Все же вы позволите мне заметить, генерал… э… судья… э… я, право, не знаю, сэр, какое из этих званий вам больше по вкусу.

— Пользуйтесь любым, сэр! Я начал с генерала, но еще у себя дома спустился до полковника. Друг Нации — вот единственное наименование, которым я дорожу. Именуйте меня Другом Нации, а в остальном — называйте как вам будет удобнее.

— Вы очень любезны, сэр! Разрешите спросить: неужели вы действительно занимали все эти разнообразные посты?

— Конечно, сэр! Надеюсь, вы не принимаете меня за самозванца?

— Нет, что вы! Но судья и коммодор, например, у людей настолько различаются по своим обязанностям, что я нахожу их совмещение в одном лице даже у моникинов несколько странным.

— Отнюдь, сэр! Я был законно избран на все эти должности, отслужил свой срок на каждой из них и могу предъявить почетные свидетельства об отставке.

— Но ведь вы неминуемо должны были столкнуться с затруднениями, выполняя столь различные обязанности?

— А, я вижу, вы пробыли в Высокопрыгии достаточно долго, чтобы перенять некоторые местные предрассудки! Их в этой стране чрезвычайно много. Я сам заразился некоторыми из них, едва ступил на эту землю. Еще раз взгляните на мою карточку, сэр, — это превосходная иллюстрация того, что мы в Низкопрыгии называем круговращением должностей.

— Круговращением должностей?

— Совершенно верно, сэр. Мы изобрели эту систему для нашего удобства. Можно не сомневаться в ее устойчивости, так как она основана на вечных принципах.

— Разрешите спросить вас, полковник, имеет ли она что-нибудь общее с системой вкладов в дела общества?

— Ровно ничего! Та система, насколько я понимаю, статична, а эта представляет собой кругооборот. У нас в Низкопрыгии есть два гигантских лотерейных колеса. В одно мы кладем имена граждан, а в другое — названия должностей. А затем мы тянем эти билетики, и все дело улаживается на год.

— Я нахожу, что такая система чрезвычайно проста. Скажите, сэр, она оправдывается на деле?

— Вполне! Конечно, мы периодически смазываем колеса.

— И не бывает ли злоупотреблений со стороны тех, кого выбирают тянуть билетики?

— О, их самих выбирают точно таким же способом!

— А те, кто тянут за них?

— Принцип круговращения! Их выбирают на тот же манер.

— Но должно же быть какое-то начало! Вытянувшие первые билетики могут злоупотребить оказываемым им доверием.

— Никогда! Это всегда патриоты из патриотов. Нет, сэр, мы не такие олухи, чтобы оставить лазейку для подкупа. Все решает случай. Случай делает меня сегодня коммодором, а завтра — судьей. Случай определяет лотерейных мальчиков, и он же определяет патриотов. Если бы вы видели это своими глазами, вы поняли бы, что наши случайные патриоты гораздо чище и толковее тех, которых нарочно так воспитывают.

— В конце концов это не так уж сильно отличается от принципа наследования, при котором тоже все сводится к случаю.

— Согласен, сэр, что это было бы так, если бы не наша система отбора испытанных патриотов. В них наша гарантия против нарушений…

— Гм! — неожиданно громко кашлянул спутник коммодора Друга Нации, как бы напоминая о своем существовании.

— Сэр Джон, прошу простить большое упущение с моей стороны. Позвольте представить вам моего согражданина, бригадира Прямодушного, путешествующего подобно вам. Более достойной особы не найти во всей моникинской области.

— Бригадир Прямодушный, я считаю большой честью знакомство с вами. Однако, джентльмены, я тоже пренебрег правилами вежливости. Меня ждет банкет стоимостью в сто обещаний, и, поскольку некоторые из ожидавшихся гостей лишены возможности явиться, я прошу вас почтить меня своим обществом. Мы приятно проведем часок за дальнейшим обсуждением этих важнейших вопросов.

Ни тот, ни другой из моих новых знакомых не отклонил моего приглашения, и вскоре мы удобно расположились за обеденным столом. Коммодор, который, по-видимому, всегда хорошо питался, только вежливо пробовал блюда, зато бригадир Прямодушный атаковал их так рьяно, что у меня не было особой причины сетовать на отсутствие мистера Пока. Тем временем наша беседа не прерывалась.

— Мне кажется, я улавливаю контуры вашей системы, судья Друг Нации, — сказал я. — Но только я попросил бы вас немного пояснить ту часть, которая касается патриотов.

— Весьма охотно, сэр. Устройство нашего общества опирается на указание, данное самой природой, а это, вы согласитесь, основание достаточно широкое, чтобы поддерживать вселенную. Как народ, мы представляем собой рой, отделившийся от Высокопрыгии. Оказавшись свободными и независимыми, мы начали строить свою социальную систему не только на прочном фундаменте, но и на надежных принципах. Заметив, что природа предпочитает двоичность, мы сделали это указание нашей руководящей идеей…

— Двоичность, коммодор?

— Вот именно, сэр Джон. У моникина два глаза, два уха, две ноздри, две руки, две ноги, два легких и так далее. Исходя из этого, мы распорядились провести — умозрительно — в каждом округе Низкопрыгии две отчетливые линии, под прямым углом одна к другой. Мы назвали их политическими вехами страны, и каждый гражданин должен был расположиться на одной из этих линий. Все это, разумеется, чисто умозрительное устройство, а не реальное!

— Но оно обязательно для граждан?

— С точки зрения закона — нет. Но на того, кто не считается с этим требованием, смотрят косо, как на отставшего от времени, как на жалкую личность, и, таким образом, этот обычай стал сильнее закона. Сначала его хотели включить в конституцию. Но один из самых опытных наших государственных деятелей неопровержимо доказал, что это не только ослабило бы обязательность, но, вероятно, привело бы к возникновению новой партии для борьбы с таким положением вещей. В результате эта мысль была оставлена. Наоборот, и буква и дух конституции чуть-чуть направлены против указанного обычая, но, будучи мудро применяем на практике, он вошел в нашу плоть и кровь. Ну, сэр, после того, как эти две великие политические вехи установлены, тот, кто хочет считаться патриотом, должен для начала «коснуться черты». Но я лучше покажу это наглядно. Хотя, как я имел честь указывать, истинные эволюции носят чисто умозрительный характер, мы создали физическую параллель, подходящую к нашим привычкам, и новичок всегда начинает с нее.