Суд на Янусе (пер. Л. Моргун) - Нортон Андрэ - Страница 15

Нейл почувствовал неприятный запах людей и животных, но собачьего лая не было слышно. Он знал, что должен оставаться поблизости до тех пор, пока не увидит, как ловушка захлопнется, пока не узнает, что последует затем.

Глава 8. ПОИМКА

Нейл быстро обнаружил, что убежище, где он скрывался, было не зря выбрано теми, как наблюдательный пункт – из него хорошо просматривалась вырубка.

Рабочий отряд здесь был меньше, чем у Козберга – всего два раба и трое бородатых Верующих, один из которых был почти мальчиком. Они начали работать далеко от ягодного куста. Мастер участка работал энергично и сосредоточенно и, как видно, управлял участком железной рукой. Работа была точно такой же, на какой раньше потел и Нейл. Но теперь в нем поднялась злоба – они разрушали хорошее, правильное и отвратительно оголяли место.

Когда он смотрел на лидера этой банды, его пальцы бессознательно сжимали эфес меча. Ужасно было оставаться здесь, но Нейла удерживала необходимость узнать, что произойдет, если кто-нибудь найдет клад. Скроет ли нашедший его от хозяина, не постарается ли завладеть частью сокровища?

Нейл внимательно следил за рабочими и не сразу заметил, как в конце вырубки появилась еще одна маленькая группа. Он вздрогнул, увидев юбку.

По первому впечатлению, женская часть Верующих так же усиленно старалась казаться некрасивой, как женщины других миров стараются поддерживать красоту. Мешкообразное коричневое одеяние, проношенное до серого цвета, волосы зачесаны назад в тугой узел. Выходя из дому, женщины следовали диктатам Правил и закрывали лицо тряпичной маской с прорезями, что делало их всех одинаковыми и отвратительными. Они не отходили далеко от домов и участков. За все время, что Нейл пробыл у Козберга, он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из женщин ходил дальше поля или конюшни, исключая те случаи, когда их вели в дурацкой маске и плаще с капюшоном на еженедельный Небесный Съезд.

Но здесь женщину сопровождали две фигуры поменьше. Все замаскированные, они шли собирать ягоды.

– Хо! – мастер взмахнул топором и опустил его, не сделав полного удара. Женщина остановилась и повернулась к нему. Ее маленькие спутницы чуть отступили за ее спину. Так они и стояли, пока мастер перелез через ствол срубленного дерева и подошел к ним.

– Что тебе надо, девушка, здесь? – спросил он. Красная от работы рука показала на обильный урожай ягод.

– Кусты должны быть скоро выкорчеваны, – сказала она тихим невыразительным голосом, – зачем же пропадать урожаю?

Мастер обдумал эту точку зрения, подошел ближе к кустам, как бы прикидывая ценность ягодного изобилия, и, наконец, кивнул.

– Делай свою работу, девушка, – приказал он, – и поторапливайся, мы хотим до ночи расчистить тут все.

Как только от отошел, дети бросились собирать ягоды. Женщина некоторое время стояла, повернув голову к лесу, и Нейлу показалось, что ее глаза смотрят не на ягоды, а на лесную страну. Затем она сделала необычную вещь: потянула пальцами стебель с гроздью белых мелких цветочков, быстро оглянулась по сторонам, понюхала цветущую ветку, а затем стала собирать ягоды в корзинку быстрыми уверенными движениями.

Случайно или намеренно она шла, срывая на ходу ягоды, до тех пор, пока кусты не заслонили ее от рабочих. Добавив последнюю горсть ягод в корзинку, она поставила ее на землю и вытянулась, вглядываясь в глубину леса. Ее руки отбросили капюшон, нетерпеливым жестом она скинула маску, и подбородок ее вздернулся, как показалось Нейлу, с вызовом.

У нее была бледная кожа, как у всех женщин участка, черты ее лица не имели ни намека на красоту, но она была молода, почти девочка. Нос с высокой переносицей маленький рот с бледными губами, глаза хорошего разреза, но кустистые брови над ними казались грубым и отталкивающим обрамлением. Нет, она даже отдаленно не была миловидной по иноземным стандартам, а тот чужак, что был в Нейле, нашел ее бледную кожу отталкивающе безобразной.

Она прижала ладони к щекам – Нейл не понял этого жеста – а затем быстро пошла вперед. Ее убогая юбка цеплялась за кусты. Скрывшись за нависающими деревьями, она опять остановилась и стояла неподвижно, подняв голову, будто чего-то ждала. Ее рука опять нерешительно потянулась к цветущей ветке. Она взяла цветы в ладони, как в чашу, и поднесла к лицу, а затем, быстро и воровато оглянувшись через плечо, сунула цветы за ворот платья. Голова ее снова поднялась, глаза искали что-то в зеленовато-серебристой завесе деревьев.

– Эшла!

Девушка вздрогнула. Рука ее быстро вытащила из-за ворота цветы и отбросила их жестом отречения, а затем стала быстро прилаживать маску.

Подозвав девочку, она взглянула в ее корзинку.

– Ты хорошо поработала, Самира, – сказала она одобрительно и с теплотой в голосе, чего не было, когда она разговаривала с мастером участка. – Скажи Эльзе и Арме, что вы теперь можете съесть горсточку и сами.

Замаскированный ребенок поднял голову и с сомнением спросил:

– Это разрешено?

– Разрешено, Самира. Я отвечаю за это.

Когда девочка убежала, Эшла вернулась к своему сбору, продвигаясь к ветке, склоненной над ловушкой. Глаза Нейла болели; солнце пробивалось отовсюду и слепило его. Но он должен был быть свидетелем того, что сейчас произойдет. Найдет ли она? Или спрятанное останется ждать кого-нибудь из рабочих, который придет корчевать куст?

Девушка потянула ветку к себе и стала обеими руками срывать ягоды.

Потом она отвела ветку во всю длину и застыла, наклонив замаскированное лицо. Она повернула голову к детям, но те уже почти скрылись из виду, лишь их темная одежда пятнами виднелась меж кустов. Девушка схватила сухую ветку и быстрым ударом воткнула ее в землю.

Зеленый огонь сверкнул так ярко, что Нейл прикрыл глаза рукой. Когда он снова открыл их, девушка уже держала перед собой ожерелье. Выражения ее лица нельзя было видеть под маской, но она не издала ни звука, не звала людей, а растянула ожерелье, так что кружево из камней мягко свисало последовательными рядами. Нейл, уделивший не слишком много внимания этой части клада, не мог сейчас не оценить всей его красоты. Если камни были настоящими, девушка с участка держала теперь в руках стоимость целого королевства. Такое ожерелье могла бы надеть на свою коронацию императрица.

И у Нейла не было причин думать, что это не драгоценные камни.

Как бы не в силах совладать со своим желанием, Эшла приложила прекрасную вещь к себе, и грубая ткань платья по контрасту показалась еще безобразнее. Может быть, девушка тоже подумала об этом, потому что она быстро отвела от себя камни. Затем, к удивлению Нейла, она сложила ожерелье, завернула его в большой лист, сорванный с ближайшего дерева, и обвязала травяным жгутом. Быстрый взгляд показал ей, что дети не обращают на нее внимания. Она быстро пошла в лес. Обутые в грубые сандалии ноги выглядывали из-под ее широкого платья, когда она разгребала ногой влажные листья, потом положила туда свою находку и быстро завалила камнем. Это было сделано так ловко, словно такое действия она производила и раньше.

Эшла в последний раз осмотрелась и заторопилась обратно к кусту.

Своей воткнутой в землю веткой она прикрыла оставшиеся сокровища.

– Эшла! – раздался голос мастера, и одна из девочек схватила за юбку девушку. Та быстро кивнула ребенку, и все трое пошли к открытому месту.

Итак, даже Верующие не застрахованы от искушения! Нейл вспомнил историю дочери Козберга. Наверное, она тоже спрятала часть сокровища, как пытался сделать и он сам, и как только что сделала Эшла.

Звон топоров и громкие голоса рабочих отметили перемену их направления работы. Скоро они дойдут до ягодной тропинки и будут слишком близко от его наблюдательного пункта. Придется отползти дальше.

Нейл нашел убежище, куда звуки топоров едва доносились, и проспал остаток дня. В сумерках он проснулся. У него еще оставался хлеб, взятый из запасов Ифтсайги, и он, не торопясь, поел. В эту ночь не было луны, ветер был мягкий, насыщенный влагой. Скоро будет дождь.