Стража Колдовского мира - Нортон Андрэ - Страница 56

Но вот уже не пард и не снежный барс, но всего лишь двое мужчин заняли свои обычные кресла, и Херрел хотел усадить и Джилан, но она только покачала головой и стала ходить по обширному клинообразному покою, в то время как Эйлин примостилась у дымящегося очага, поглаживая пальцами жезл, увенчанный лунным цветком, средоточием её дара.

— Кар-Гарудийн в трёх днях скачки, — прервал Херрел короткое молчание. — Ты возьмёшь скакунов оборотней, — он не смотрел в лицо ни сыну, ни приёмной дочери.

— Потом, — ответила Эйлин, — мы ведь сначала должны приготовиться.

Джилан перестала ходить по комнате. Её рот сжался, а выражение лица сделалось таким, каким оно бывало, когда перед ней стояла задача, противоречащая её собственным устремлениям и дару.

— Почему Эйлин, Кетан? — воскликнула она. — Ивик выражается полузагадками, как имеют обыкновение говорить все Древние… Там… — и она указала рукой по направлению к двери, за которой виднелось после разгрома то, что являлось некогда её собственной твердыней. — Сила притягивает Силу. Это дуновение хаоса уже сделало, может быть, ясной нашу слабость, да к тому же Ивик напрасно говорит о Рите как о крепости. Я должна тщательно осмотреть башню после того, что случилось, и спросить, надёжна ли наша защита. А теперь он требует… — и она покачала головой. — Силы, чтобы пойти против Гарт-Хауэлла. Разве Древние безумны или забывчивы от старости? Помимо прочего, ещё и намёки на какое-то другое задание!

Глаза Джилан засверкали, когда она оказалась перед Херрелом, словно она обвиняла именно его.

— Мы есть то, что мы есть, — голос Херрела снова приблизился к рыку его звериного существа. — И будучи тем, что мы есть, что же мы можем выбрать? Если Тьма поднимается, то Свет приходит в движение.

Джилан стиснула испачканные травами руки, а потом, обойдя Эйлин кругом, вдруг молвила:

— Дочка, хоть у нас и хорошие запасы, мы всё же должны спасти то, чем мы можем помочь странникам.

Эйлин торопливо последовала за приёмной матерью в разорённую кладовую, а Кетан стал внимательно следить за действиями отца в другой части покоя.

— Мы можем сражаться как в человеческом облике, так и в облике зверя, — заметил Херрел, поднимая тяжёлую крышку большого сундука. — Ты узнаешь выбор своего существа, когда придёт срок. Пока же тебе придётся скакать в облике человека и придерживаться этого облика сколько можно, что не очень-то удобно для того, в чьих жилах течёт кровь оборотня.

Он вынул большой мешок и, развязав его, извлёк оттуда отдающую в тусклом блеске ламп зеленовато-голубым сверканием кольчугу.

Херрел встряхнул её, а потом примерил на плечи сына.

— Кванская сталь, наследство тех, кто владел Ритом до нас. Да, думаю, в бою это будет удобно.

Кроме кольчуги, нашёлся и шлем без гребня, с забралом, спускающимся прямо на лицо, с отверстиями только для глаз, разбивающими его лоснящуюся поверхность. Ещё там был меч в износившихся ножнах.

— Твой пояс, — сказал Херрел.

Кетан расстегнул пряжку, и привычное прикосновение к изображению, столь давно вырезанному на жёлтом кристалле, немного взволновало его. Он упражнялся в воинском искусстве и знал, что зависеть от образа оборотня в битве было более опасно для него, чем даже близость врага. Ибо, когда пробуждался дар, начиналась вечная внутренняя битва между зверем и человеком.

Он почувствовал странное облегчение, когда Херрел, торопливо прикрепив меч к поясу, вернул перевязь сыну, хотя теперь тяжесть меча сделала пояс каким-то странным.

Ни одна обычная лошадь на самом деле не стала бы везти на себе оборотня, но хитрые бойцы клана поняли, что и ненависть к их роду могла быть оружием. Они вывели собственную породу лошадей, и хотя Херрел больше не скакал с кровными родичами из Серой Башни, он держал двух таких скакунов на разные случаи.

Когда на следующий день они выезжали из Рита, то везли тугие вьюки вместе с благословением тех, кто боялся за них более всего.

В тот же самый час в Кар-Гарудийне состоялась другая встреча. Рослый кайог-разведчик жадно пил из гостевой чаши, наблюдая из-за края, как господин Керован разворачивал чисто выскобленную пергаментную карту, пока Фирдун крепко держал нижний конец. Госпожа Джойсана положила оба локтя на стол, оперевшись подбородком о ладони, изучая линии, выжженные на коже.

— К востоку, Хозяин Коней, упала одна из башен, — докладывал разведчик. — Массар скакал с нами, он хорошо разведал тот край, у него нюх на зло, и ему тоже не нравится тамошняя возня. У всех своя магия, Хозяин Коней, но мы не можем сказать, что сильнее, пока не сразимся с другой.

Сигнальные костры сообщили, что оттуда выехал один отряд. Они, вероятно, собирались в долгое путешествие, потому что вели вьючных лошадей на поводу. Охрана состоит из латников и пеших бойцов, среди них, по крайней мере, трое одетых в мантии волхвов, будто они какое-то сокровище, охраняемое от горных лихоимцев.

— Какого цвета одеяния, Хасса?

Кайог поставил пустую чашу на стол и ответил:

— Этого нам не передавали.

Керован продолжал водить по карте указательным пальцем.

— Но они направлялись на юго-запад?

— Да, Хозяин Коней.

— А тварь в облике птицы-женщины шла с ними? — поинтересовался Фирдун.

— Сообщений относительно такой твари не поступало.

Могли они надеяться, удивлялся про себя Фирдун, что чудовище, вскормленное Пустыней, так или иначе пострадало на Гребне? Что-то в этом всем было такое, что даже вспоминая, он чувствовал себя больным.

— Сильвия… — начала было говорить Джойсана, но потом, покачав головой, отказалась от того, что собиралась поведать.

— Земли Серебряной Мантии их цель! — Джервон встал с той стороны стола, где находилась карта. — Они лежат гораздо дальше к западу…

Но их обоих прервало появление Элис. Позади неё лёгким шагом, будто прикрывая то, что нёс с собой, от повреждений, вышагивал Алон.

Он бережно поставил ношу на стол, и они увидели, что смотрят на артефакт, который ни один из них не мог назвать. Две пирамидки, с промежутком между ними, связывались металлическим основанием. Лицо Алона светилось от возбуждения, когда он заговорил:

— Приспособление действует благодаря умению и знаниям Хилариона. С его помощью мы можем держать связь с заморьем, — теперь он стоял лицом к необычному предмету и простирал к нему руки. Эйдрит уже взялась за одну его руку, а Джойсана за другую, потом они взялись за руки с Гианой и Джервоном, и в то же самое мгновение Фирдун почувствовал укол острой внутренней муки, издавна терзавшей его. Даже маленький Тревор прибежал встать в этот круг.

Туман заклубился вокруг верхушек пирамидок. Он осел в центральной части их и сгустился в зыбкую фигуру. Сила дара заструилась по комнате, а по телу собравшихся пробежала дрожь.

Там, внутри пирамидок, стоял миниатюрный человек, которого Фирдун никогда не видел, но в котором Алон с восхищением приветствовал Хилариона.

Они узнали о дикой магии, поражавшей на таком большом расстоянии, об утрате мощи Магического камня, который всё ещё держал врата на замке, и о том, что теперь делать: продолжать поиск врат и средств действенной и безопасной защиты. Но как же мало времени у них осталось! Алон сообщил о внезапных изменениях в Гарт-Хауэлле и о том, что Фирдун некоторое время находился в плену.

Хиларион завершил сеанс связи просьбой сообщать о всех результатах поиска и о любых действиях Тьмы и исчез, оставив их в полном изнеможении. Элис подняла Тревора на руки и с тревогой осмотрела его. Фирдун поддерживал сестру и сожалел, что больше ничем помочь не может.

Правда, он мог не только усилить охрану Гнезда, но и поставить защиты над просторной долиной, где кайоги устроили свой дом. Он решил сделать это на исходе дня. В эту ночь он ужинал в шатре Джонка, командира, вместе с главными воинами клана, собравшимися выслушать новости, принесённые им.

— Мы пошлём разведчиков, — тотчас откликнулся Джонк. — Скажи господину Керовану. И мы продолжим наблюдение за обиталищем Тьмы Гарт-Хауэллом; там что-то происходит, но наши люди не видели там благородных рыцарей с тех пор, как тёмный отряд выехал на запад.