Посланец небес - Браун Вирджиния - Страница 42

Крид был уже близок к цели — он чувствовал это так же остро, как остро всегда ощущал приближающуюся опасность. Возможно, это было шестое чувство, заставляющее вставать волосы дыбом и обостряющее его ощущения, предупреждающее, что Нат Стилман где-то совсем рядом…

— Вот он, — сказал Ропер, указывая рукой на раскачивавшийся фургон на дороге. — И как раз вовремя.

— Да, только днем позже, — прибавил Труэтт. Он задумчиво посмотрел на человека со шрамом. — Только не будем убивать, о'кей, Ропер? Мне не нравится, что ты…

Нат Стилман резко рассмеялся и смерил юного Труэтта прищуренным взглядом.

— Ты хочешь действовать облагораживающе на нас, а, мальчик?

Труэтт не отступал.

— Нет, просто я не люблю убивать, если в этом нет необходимости.

— Любое наше убийство крайне необходимо для нас, — парировал Ропер. — Неужели ты еще не понял этого? Или мы их, или они нас. Другого выхода нет.

Юнец упрямо и твердо посмотрел на своего старшего товарища:

— Да, в этом ты прав.

Ропер повернулся к Стилману.

— Где ты подобрал этого щенка? Ему бы для начала волосы отрастить на…

Он прервался на полуслове, увидев наставленное на него дуло пистолета Труэтта.

— Уже отросли, как мне надо и где мне надо, — спокойно сказал Труэтт. — Или, может быть, ты хочешь проверить?

Ропер громко выругался, но Стилман оборвал его.

— Черт возьми, Ропер, оставь его! Ты же знаешь, как он скор на руку со своим пистолетом и какой обидчивый! Зачем драться между собой? У нас есть дело, и его надо выполнить.

Повернувшись к Труэтту, Стилман отрезал:

— Сохрани свою игрушку для Крида Браттона. Она тебе еще потребуется!

— Я что-нибудь сделал не так? — заметил Труэтт с удовлетворением в голосе. — Даже с этой раной, которая все еще болит, я все равно обойду Ропера…

— Хватит! — с раздражением рявкнул Стилман. — А теперь вы, оба, садитесь и слушайте…

Воздух прорезал громкий выстрел, раздавшийся у открытого окна фургона и заставивший Ганну вскрикнуть. За ним последовал второй, третий… Возница прибавил скорость. Ганна посмотрела на своих попутчиков.

Мистер Чессман был почти в истерике и принялся болтать об убийцах, головорезах и дикарях, но мистер Муллэн был спокоен и собран.

— У вас есть пистолет? — хладнокровно спросил он, и когда мистер Чессман покачал головой, Муллэн достал свой. — Я подумал, что вы не из тех, кто вооружается, но чувствую, что сейчас это необходимо. Вот, возьмите. Там всего шесть патронов, поэтому экономьте.

— Кто бы это мог быть? Что им надо? — спросила Ганна, пытаясь подняться.

— Я не знаю, — ответил Муллэн каким-то отчужденным тоном, глядя в дуло кольта 44-го калибра. В лице Муллэна было что-то такое — спокойствие при неторопливой проверке оружия, — что заставило Ганну поверить в него. Это неожиданно напомнило ей Крида, его серьезное и грозное лицо, когда он чистил и заряжал свои ружья.

— Но вы же знаете, мистер Муллэн…

Он взглянул на нее и слегка улыбнулся:

— У вас очень богатое воображение, мисс Макгайр.

— Да, я иногда бываю очень догадливой. Это как раз тот случай, — сказала она, и ее взгляд упал на тяжелый металлический ящик под его сиденьем. — Что в этом ящике, мистер Муллэн?

— Мое белье, — ответил он тем же равнодушным тоном.

— Думаю, что нет. Нет ли там каких-нибудь платежных ведомостей или золота?

— Моя милая девочка, по всей стране такие вещи перевозятся совсем по-другому. Неужели вы можете поверить, что я бы взялся за перевозку такого важного груза, сидя в обыкновенном фургоне и без охраны?

— Потому что мало кто из грабителей подозревает такую безобидную проделку! — победно сказала Ганна. — Прекраснейший трюк — только единицы могут догадаться.

— А в этом есть логика! — пропыхтел Чессман с красным лицом и глазами навыкате, сжимая пистолет и зачарованно глядя на Муллэна.

— Может быть, и логично, но я гарантирую, что вы ошибаетесь. И вообще, можем ли мы сейчас обсуждать такие несуразицы, когда три отъявленных бандита гонятся за нами? — огрызнулся Муллэн и, выставив пистолет в окно, прицелился, но промахнулся.

Раскачиваясь, как мяч в большой коробке, Ганна прильнула к кожаной шторе на окне, пытаясь разглядеть бандитов. Это было невероятно — слишком неправдоподобно: «Только не это, Господи, — молилась она. — Только не это!»

Но ужас не кончался. Их повозка словно летела, преодолевая все ухабы и кочки дороги. Ганна слышала крики возницы и ржание испуганных лошадей. Выстрелы бандитов приближались. Ганна посмотрела на Эдварда Муллэна.

— Ну же — стреляйте!

— Я уже, — был сжатый ответ.

— Но…

— Но мистер Чессман расстрелял все свои пули, попадая в небо и деревья. В конце концов я старался, — сказал Муллэн и взглянул на нее. — Сядьте и попытайтесь помолиться, мисс Макгайр.

— Спасибо за совет умирающему! — огрызнулась она. — Если у вас еще есть патроны, я бы могла воспользоваться пистолетом мистера Чессмана. Кажется, иногда у меня это неплохо получалось…

— Совершенно нелепое предложение! — не согласился Муллэн. — Пистолет в руках женщины — это самоубийство!

Ганна вспыхнула.

— Вздор! Я способна стрелять, не угрожая вашей жизни, мистер Муллэн! Конечно, если не окажется так, что мне придется целиться в вас…

Его глаза сузились. Металлический ящик стал выскальзывать из-под сиденья. Муллэн ногой отправил его обратно и покачал головой.

— Боюсь, что в нашем фургоне слишком много храбрости. Она буйно разрастается, но все равно не достигнет прекрасного волшебного цветка, каким являетесь вы, мисс Макгайр.

Впервые после последнего разговора с Кридом Браттоном Ганна боролась с охватывающим ее желанием быть несносно грубой. Она прикусила язык, чтобы не высказать обидных слов, вырывавшихся наружу, и отвернулась к окну. Мистер Чессман оставался безучастным во время их короткого обмена «любезностями», но теперь он собрал всю свою смелость, чтобы выглянуть в окно.

— О, на их лицах маски…

Но когда бандиты подъехали к фургону и, направив на возницу ружье, принудили остановиться, Ганна уловила в них что-то знакомое.

— Хотите на небо, мистер! — прокричал хриплый голос; слова заглушались маской-платком, ружье с глухим звуком упало на пыльную дорогу. — А теперь выбрасывайте ваши ценности, — послышалась короткая команда.

Ганна прижалась к окну, осмелившись посмотреть на людей. Их было трое, как и говорил мистер Муллэн. Их лица были закрыты так, что только глаза блестели между маской и шляпой, но она чувствовала, что уже видела их где-то, Они были в длинных запыленных пиджаках, выглядевших так, словно в них проехали немалое расстояние, на головах — непонятно почему — знакомые потрепанные шляпы. Внезапно перед глазами снова возник Джубайл — в тот последний день.

При взгляде на этих людей у нее сжалось горло. Только бы фургон не останавливался. Но возница уже стоял на земле с поднятыми над головой руками.

Первым из фургона вытянули Эдварда Муллэна.

— Давай, вылезай! — рявкнул бандит, схватив Муллэна за его вышитый жилет и рывком выдергивая из фургона.

Он повиновался, бессвязно протестуя.

— Одумайтесь! Вы не имеете права! — кричал Муллэн, смахивавший на карикатурного героя.

— Серьезно? А мы вот такие плохие! — прозвучал грубый ответ, и Муллэна пнули ногой.

Когда возница, решив заступиться, выразил свой протест, он тут же получил удар прикладом ружья по челюсти и без чувств упал на землю.

— У вас есть еще что сказать? — спросил бандит, но никто не откликнулся.

Мистер Чессман дрожал, его трясущиеся челюсти напоминали испуганной Ганне сливовый пудинг, который тетушка Энни готовила на Рождество. После непродолжительной паузы, когда бандиты обыскивали багаж, он залепетал:

— У… у меня есть деньги в Канаде! Много денег! Если вы меня отпустите, я отдам вам все…

— Заткнись!

Чессман захныкал, сопя носом. Ганна подумала, если человек падает в обморок только оттого, что его выгоняют из фургона, то что же будет с ним дальше?