Посланец небес - Браун Вирджиния - Страница 11

— Он поступил мерзко, — единственное, что мог сказать Флетчер, потирая больную голову, и Ганна молча согласилась с ним.

— Однако это было очень эффективно, — добавила она, взяв маленького Эрика за подбородок и осматривая ссадины на его лице. — Надеюсь, господа, что в будущем таких конфликтов больше не произойдет.

— Да, — согласился Эрик, — но я бы мог еще так наподдать этому Флетчеру!

— Чтобы я больше не слышала об этом! — вставила Ганна, пока Флетчер не успел ответить. — В качестве урока смирения до конца дня вы пойдете рядом. Там, где окажется один из вас, я бы хотела видеть и второго. И я хочу, чтобы вы помирились. Это понятно?

Нахохлившись, забияки кивнули, украдкой поглядывая на гнедого и Крида Браттона. Было очевидно, что они не желали иметь дело с грубым и сильным человеком-горой.

Они прошли молча остальные несколько миль. Солнце почти не проникало сквозь ветви деревьев, а тишину нарушали только крики диких животных и щебет строивших гнезда птиц. Тропинка между деревьями стала очень узкой, кроны берез, кедров, пихт, елей и сосен сплетались, соперничая с животворящими лучами солнца. Стволы деревьев изящными изгибами покрывал коричнево-зеленый мох. «Первозданный лес», — подумала Ганна. И он действительно походил на такой. Никем не тронутый, скрытый ото всех за исключением Божиих тварей, обитавших в нем, этот лес стоял в безмятежном спокойствии.

Ничто не нарушало его покой. Только летний пожар, начавшийся от удара молнии, оголил высокие деревья и тем самым дал возможность прорасти более молодым и низким. Ганна вспомнила, как на ее глазах несколько раз горел лес и как она ужаснулась, впервые узнав, что пламя может уничтожить лес сразу на несколько миль.

К счастью, ни один из пожаров не подошел так близко к Джубайлу, чтобы разрушить дома и уничтожить посевы.

Тут и там она видела старые, реликтовые деревья, которые были свидетелями давно забытых событий. Ганне стало любопытно, издают ли деревья — умирая — какие-либо звуки, но она одернула себя за эти мысли. Конечно, нет. У растений нет души, и поэтому они не ощущают боли и страданий. «Правда, животные тоже не имеют таковой, но они способны страдать и чувствовать боль», — спорила она сама с собой.

Как много зимних вечеров проводили они с отцом у огня, обсуждая это! Джошуа был твердо уверен, что животные не имеют души и созданы на земле в помощь человеку. А она часто спрашивала: конечно, Бог любит всех, но кого больше — животных или их хозяев? На что Джошуа всегда отвечал, что Бог любит все, созданное им, но только человеку он дал разум и способность к состраданию. Жгучая горечь охватила Ганну при воспоминании этих слов отца. Сострадание?!

«Если так, то кто же тогда «Черноногие» — люди или животные?»

Ганна попыталась выбросить из головы прилипчивую паутину своих тяжелых мыслей. Она должна помнить, что все люди созданы «по образу и подобию», что она должна любить их всех в равной степени. Она вздохнула. Это вырастало в сложную задачу со многими неизвестными. Сострадать кому-то, кто убил ее отца, — очень трудно. Сейчас она чувствовала только страх и ненависть.

Ганна снова вспомнила отца — его прекрасные качества, которые делали его таким исключительным. Она не могла вспомнить ни одного его недостатка. Джошуа Макгайр был золотым человеком — человеком самоотверженным и цельным, и в любом случае она никогда не забудет его.

Ганна гордо подняла голову, поняв свое новое назначение: стать достойной дочерью своего отца.

Проходя мимо нее, Свен Джохансен споткнулся о корень дерева, и она поддержала его. Местами дорога была просто непроходимой из-за завала упавших деревьев, но, следуя за Кридом Браттоном, дети преодолевали препятствия, не произнося ни слова. Он ехал впереди с прямой спиной, не оглядываясь назад и будто не замечая их.

Ганна посмотрела на своего гида. «Неужели он на самом деле такой холодный и равнодушный, каким старается показаться? Очевидно, Браттон крепко держит в узде свои эмоции», — подумала Ганна и заметила, что Крид уже вел лошадь медленнее, чтобы они не слишком устали.

Да, Крид Браттон не был таким злобным и свирепым, каким хотел казаться. В нем определенно должно быть и что-то хорошее, иначе он не провожал бы их двадцать миль до следующего поселения.

Облизав сухие губы, Ганна представила себе его реакцию, если бы она сообщила ему, что хочет дойти до лагеря индейцев «Сердце стрелы».

Она была знакома с некоторыми из них — вернее, это были знакомые Джошуа. Два года назад Джоэл Аллен заходил в Джубайл. Она помнила его как высокого, учтивого, очень душевного человека. Его светлые глаза горели огнем. Он понравился Ганне, хотя и показался слишком пылким.

Джошуа не делал секрета из того, что был бы не против, если в один прекрасный день этот молодой человек женится на его дочери. Уж Джоэл-то понял бы, что детям нужно уделять больше внимания.

Она вздохнула, зная наперед, что Браттон, конечно, откажется от этого предложения. Грубый человек гор будет бушевать и изрыгать ругательства, в этом она не сомневалась, но, может, она убедит его?

«Только Бог знает ответы на все вопросы, — сказала себе Ганна. — Я предложу мистеру Браттону, а там будет видно».

Ей не пришлось долго ждать. Когда они остановились на ночлег, и дети уснули на найденных в Джубайле одеялах, Ганна тихо сообщила Криду о своем решении, наблюдая в серебряном блике лунного света за выражением его точеного лица.

Выпрямившись, он на мгновение уставился на нее. На его лице отразилось изумление, затем недоверие, затем досада и, в конце концов, злоба.

— Что? — наконец вскричал он, и Ганна поспешно зашикала на него.

— Пожалуйста! Вы же разбудите детей, мистер Браттон.

— Ну разбужу — мне плевать, — закончил он уже тише, проглатывая слова. — Подумайте, леди, меня не волнуют все бредовые идеи, рождающиеся в вашей голове. И я не потащу вас с вашими сопляками к «Сердцу стрелы»! Черт возьми, это в ста милях отсюда!

— Я нахожу ваши слова оскорбительными, — остановила его Ганна. — Но уверена, что лишь мое присутствие принуждает вас к этому. Что касается детей, то, оставив нас на той отдаленной ферме, вы бы помогли решить все наши проблемы. На этой ферме есть люди, которые, я уверена, смогут помочь детям. Это поселение расположено на новой дороге, построенной между фортом Вала-Вала и фортом Бентон в Монтане, и на ней оживленное движение. Очень важно, чтобы дети могли выбраться к своим родственникам. Ведь они еще совсем маленькие, мистер Браттон, и, вступая в жизнь, заслуживают ее хорошего начала. О них просто необходимо позаботиться…

— Да? — перебил он ее со злостью. — Далеко не все дети получают такие шансы, леди!

Ганна внимательно посмотрела на него. В голосе и выражении его лица было столько горечи. Так вот откуда эта грубость! Неожиданно она вдруг поняла много больше, чем он пытался вложить в свои слова. Она помолчала, потом продолжила мягко:

— Конечно, нет, не все дети получают даже такой шанс, но большинство. И это единственное, кажется, что мы можем предложить им в этот момент, поэтому я была вам очень благодарна, приняв от вас предложение о помощи, мистер Браттон.

Крид смотрел в чистое лицо Ганны с нескрываемым удивлением. На какое-то время он просто онемел, но когда наконец смог говорить, то взорвался:

— Подумайте, леди! Я не вижу причин вести вас к «Сердцу стрелы», я и так оказываю вам чертовски хорошую услугу, позволяя тащиться у меня на хвосте до ближайшей фермы. Если бы я поступал согласно моим желаниям, вы бы остались там, на этой реке, и выбирались бы сами. — Он возвышался над ней, глядя сверху вниз на ее бледное, освещенное луной лицо. Тень шляпы закрывала его лицо, когда он произнес: — Я уже и так потерял след людей, за которыми охочусь. Теперь неизвестно, когда найду их, и это стоит мне немалых денег, леди. А сейчас примите мой совет и не требуйте от меня большего, чем я уже делаю для вас, в противном случае вы можете оказаться со своей маленькой братией оборванцев в одиночестве…