Надежда в подарок - Кендрик Шэрон - Страница 16

Наверное, она помешалась, когда согласилась выйти за него замуж, или просто была слишком измучена токсикозом, чтобы здраво задумываться о своем будущем. Наверное, решающим аргументом стало его предложение дать ей быстрый развод, как только она попросит.

— Я не знала, чего ожидать от твоей страны. Но до настоящего момента все превосходит мои ожидания.

Понимание того, насколько другая жизнь ее ожидает, пришло в тот самый миг, когда они взошли на борт шикарного частного самолета, ожидавшего их в одном из аэропортов Лондона. Элла никогда не летала так далеко. Пролетев над Европой, они направились вдоль побережья Каспийского моря и наконец приземлились в Самалтине — столице Кашамака.

В самолете присутствовали лишь члены экипажа и несколько слуг. Но когда они приземлились, Элла услышала звуки национального гимна Кашамака и осознала, что находится в компании настоящего короля.

А сама она — как бы странно это ни казалось — новая королева этой страны. Королева, закутанная в шелковое одеяние, закрывающее все части ее тела, за исключением лица и рук.

Брачная церемония прошла в посольстве Кашамака в центре Лондона. На ней присутствовало лишь несколько дипломатов. Не были приглашены ни представители прессы, ни родственники. Хасан был настроен решительно: в газетах не появятся фотографии шейха и его западной жены.

Элла прекрасно понимала, почему он так опасается огласки. Она подозревала, что он очень боится ссылок на скандальные истории, которые всегда окружали семью Джексон. И не могла его в этом винить.

Она четко представляла себе, как прошло бы их бракосочетание, если бы Джексоны были приглашены. Отец бы по-свойски похлопывал Хасана по плечу, говоря, что ему не терпится похвастаться перед друзьями, что его дочь вышла замуж за одного из самых влиятельных правителей Ближнего Востока. Мама бы висела у него на руке и глупо улыбалась, все время поддакивая. А Иззи — не дай бог — решила бы пропеть поздравительный гимн.

К тому же Элла боялась, что одна из ее сестер поняла бы истинную причину поспешной свадьбы, догадавшись о секрете, замаскированном драпировкой свадебного платья.

А теперь они ехали в дорогой машине с кондиционером во дворец Хасана по совершенно ровной дороге. Она чувствовала себя… как любая женщина, узнавшая о незапланированной беременности и вынужденная оставить свою привычную жизнь. Разница состояла в том, что она при этом не могла рассчитывать ни на любовь, ни на страсть мужа, который воспринимал ее всего лишь как инкубатор.

Она инстинктивно дотронулась до живота.

— Тебе больно?

Элла покачала головой, принимая решение оставаться сильной. Она не станет жаловаться по поводу незначительной тошноты или слабости.

— Хасан, я в порядке.

— Ребенок толкается?

— Нет, еще рано.

— А когда это произойдет?

Ее пальцы сжались на пока еще непривычной выпуклости.

— Совсем скоро, надеюсь.

— Откуда ты знаешь?

Его темные глаза горели любопытством, и Элла невольно подумала о том, как он красив и одновременно недосягаем. Традиционная одежда Кашамака превратила его в незнакомца, хотя под мягкими волнами шелка все еще угадывались очертания точеного тела, которые дразнили ее воспоминаниями о сумасшедшей запретной ночи, проведенной вместе с ним. Когда они занимались любовью в первый и последний раз…

— В Интернете масса форумов, где рассказываются подробности о беременности, — объяснила она. — Обычно толчки ребенка начинают чувствовать в районе шестнадцатой недели.

— А ты позволишь мне потрогать твой живот, когда ребенок будет толкаться? — неожиданно спросил Хасан.

Несмотря на прохладу салона, Элла почувствовала прилив жара к щекам. Вопрос прозвучал очень интимно. Их ночь страсти случилась так давно, что теперь казалась ей лишь прекрасным сном. Чем больше времени проходило, тем менее реальной она становилась. Хасан больше ни разу не проявлял чувств по отношению к ней, даже не пытался прикоснуться.

Если он положит руку ей на живот, не пробудит ли это снова желание большего? Возможно, он все еще хочет ее?

— Конечно позволю, — тихо ответила Элла, понимая, что отказа он не примет. Не только из-за того, что он — отец, но из-за того, что он так много для нее сделал. Впервые в жизни она получила шанс просто отдаться течению и наслаждаться жизнью.

Хасан организовал собеседование с десятком женщин, претендующих на место Эллы, которая лично задавала им вопросы и изучала их резюме. И теперь в Англии Дэйзи была вполне удовлетворена работой ее заместительницы, а дела продвигались довольно хорошо.

Но не только оставленный бизнес занимал мысли Эллы. Чуть впереди она отчетливо рассмотрела огромные позолоченные ворота, ослепительно сияющие в лучах палящего солнца, и заметила за ними водоем, обрамленный высокими пальмами. За водоемом возвышалось величественное здание цвета слоновой кости, также декорированное золотом. В очередной раз ей захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что это не сон.

Они подъехали к королевскому дворцу, и вдруг все ее сомнения снова вернулись. Неужели она забыла, кто она на самом деле? Одна из Джексон, чей отец годами давал повод для сплетен британским газетам. Неужели она прошла путь от насмешек и издевательств до королевского титула?

— Хасан, я не могу этого сделать, — выдавила она. — Что, если твой народ не примет меня?

Уловив панику в ее голосе, Хасан повернулся, пытаясь посмотреть на Эллу глазами людей, которые увидят ее в первый раз. На ней было изысканное национальное платье Кашамака, традиционного для невесты алого оттенка, расшитое золотом. Ее волосы покрывала золотистая вуаль, а глаза были подведены специальной краской для век в соответствии с вековыми арабскими традициями. Алую помаду наконец заменил нежно-розовый блеск, который делал ее рот мягче и чувственней.

Она сказала ему, что хочет впервые появиться в его стране в национальной одежде, и он был благодарен ей за эту предусмотрительность. И теперь ему оставалось признать: Элла выглядит просто идеально, представляя собой изысканную смесь Востока и Запада, вобравшую в себя самое лучшее из двух культур.

— Ты выглядишь безупречно, — произнес он. — Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Я король, и мой народ примет то, что я велю им принять.

— А что скажет твой брат Кямал?

Он бросил на нее быстрый взгляд.

— Почему тебя это беспокоит?

— Мне не терпится с ним познакомиться.

— Боюсь, это произойдет не так скоро. Он ускакал в пустыню, чтобы отдохнуть от тягот дворцовой жизни.

Элла вздохнула. Или чтобы избежать встречи с ней.

— Но ты ведь сказал, что он управлял страной, пока ты вел сражения на границе. Он не расстроился, что надо снова передать власть тебе? Ведь власть может стать настоящим наркотиком.

Хасан натянуто улыбнулся:

— Кямалу придется привыкнуть к переменам. Несомненно, главной новостью для него стало не возвращение меня к обязанностям шейха, а то, что ты носишь моего ребенка. — Он всегда говорил брату, что у него не будет детей. Теперь он нарушил данное обещание, и это повлияет на судьбы их обоих.

Голос Эллы прервал его беспокойные размышления.

— И наш ребенок однажды займет трон? — спросила она.

— Только если родится сын. А это сын, Элла? Ты уже чувствуешь?

— Нет, нет. Я не знаю. На первом УЗИ этого не говорят, и я…

— Что?

Она покачала головой, недоумевая, как чутко он улавливает все ее сомнения и беспокойства.

— Я не хочу знать заранее! — твердо заявила она. — Я не хочу, чтобы моя беременность омрачалась подобным давлением. Я не хочу, чтобы ты радовался ожиданию мальчика, а твой брат мечтал о том, чтобы родилась девочка. Я буду чувствовать, что меня разрывают на части. Я хочу, чтобы это стало сюрпризом для всех. Неинтересно открывать рождественские подарки, если заранее знаешь, что в них находится.

Хасан не сдержал улыбку:

— Боюсь, в Кашамаке Рождество не празднуют.

— Ну, тогда представь себе подарки на день рождения.