Принц приказывает - Нортон Андрэ - Страница 28

Это доконало короля. Последовав страшный взрыв, и окружающие месяцами потом собирали осколки свой гордости и самоуважения. Мой отец отчасти использовал метод Эрика и вежливо, но решительно удалился в свой горный замок. Он заявил, что не хочет запугать своего сына до смерти топающим и орущим дедом.

Король больше никогда не упоминал Эрика; больше серьезных припадков гнева на него не находило. После того, как мой отец погиб в оползне, дед отправил меня в школу, и мы почти не виделись. Разве что на пять минут раз в пять лет.

Примерно через полтора года после отъезда Эрика король приказал задрапировать все его портреты черным и отслужить в соборе заупокойную мессу. Он ничего не сообщил, но все поняли, что принц мертв.

Дела тогда шли ужасно. Все достойные дворяне сидели по своим поместьям; они были изгнаны, так как похвально отзывались о сбежавшем принце.

Лаупт, Кафнер, Обердамн и им подобные воспользовались этим, и не без задней мысли. Во время войны мы сохраняли нейтралитет, и в последние месяцы перед заключением мира к нам через границу просочились многие сомнительные люди. Неожиданно на севере появился Камп. Он до этого принимал участие в событиях в России.

Король был так занят, устраивая несносную жизнь для тех немногих, кто ещё сохранил ему верность, что совершенно упустил из виду различные трюки Лаупта и компании. С Кампом он обращался как с шутом и тем самым заставил его ещё теснее связаться с красными. Камп привык к тому, что аристократы дрожат при одном упоминании его имени, и равнодушие короля его уязвило, так что он проделал незаурядную подпольную работу.

В любой стране найдутся люди, которые приходят в возбуждение, когда появляется возможность что-то отобрать у богатых и отдать бедным. Но до 1930 года особых неприятностей у нас не было. Конечно, раз или два в Иннесберге случались волнения, но это обычное дело, и никто не тревожился, как пропускают мимо ушей очередную революцию в южноамериканских республиках. Привыкли. Однако угли продолжали тлеть, и Камп собирался раздуть их в хороший ревущий костер.

Вскоре произошла забастовка на фабриках, и кое-кто из владельцев слишком сурово принялся наводить порядок. Пришлось вызвать гвардию, и король ещё ухудшил дело, взяв на себя командование, вопреки протестам офицеров. Заваруха кончилась тем, что король был застрелен. Морванийцы многое могут вынести, но у них не отнять приверженности к некоторым старомодным привычкам. И одна из них — верность трону. Революцию они могут вынести, а вот убийство короля, — нет.

Камп увидел, что несколько перегнул палку. Он исчез, и Лаупт с компанией явились на пир, облизывая губы.

В ту неделю, когда король отправился в Иннесберг, я был в горах. Ты знаешь закон: наследник должен предъявить права на трон в течение месяца, иначе власть на год переходит к Совету. Закон был принят в Средние века, когда у каждого правящего герцога имелось по шесть-семь сыновей, и случалось довольно много тайных убийств. Кафнер увидел в этом свой шанс и воспользовался им. К несчастью для него, среди приближенных ещё оставались люди, верные трону. Один из них предупредил меня, и я предпочел исчезнуть.

В Рейн явился Иоганн и начал действовать. Он не понимал, что они собираются делать через год, когда не будет никакого наследника. Видишь ли, никто из нас не знал, что у Эрика остался сын. Иоганн заподозрил, что я жив, и сумел связаться со мной. Он ужасно боялся, что на трон посадят Кобенца.

Потом Кафнер буквально взорвал бомбу, сообщив Совету о твоем существовании, и Иоганн встревожился. Тебя не ненавидят, как Кобенца, ты ближе к трону, и твой отец был популярен в народе. Если ничего не помешает, я оказывался в трудном положении. Все, кто поддерживал меня, считали меня мертвым, а стоило мне появиться, я бы сразу стал мишенью номер один для убийц Лаупта.

Так я превратился в американского репортера. Мне требовалось время от времени появляться в Рейне, для чего это была идеальная роль. Все считали, что я пишу книгу, и это давало мне право бывать в самых неожиданных местах…

— Но разве вас не узнавали? — спросил Майкл Карл.

Король рассмеялся.

— Это как раз самое простое. Все ожидают, что король должен носить яркий мундир и ездить верхом на коне, он никогда не появляется на публике без охраны, никто не может представить себе короля в деловом костюме, роющимся в соборах или разрушенных замках в поисках материалов. Старая история — прячешь что-нибудь на самом видном месте.

Помогало и то, как меня воспитали. Я не бывал подолгу при дворе; до смерти отца рос в нашем горном поместье, а потом отправился сразу в военную школу в Гамбсилте, маленьком городке в верховьях Лауба. Мало кто знал, как я выгляжу. И, конечно, я мертв, а кто станет искать мертвеца?

— Но почему американец? Вы ведь никогда не были в Америке?

Король покачал головой.

— Нет, но мой воспитатель был американцем, и я всегда им восхищался. Я всегда читал американские книги и газеты. Один солдат удачи, приставший к моей волчьей стае, научил меня современным словечкам, а в самой Морвании не много американцев, с кем меня можно было сравнивать.

Мысль об Оборотне я заимствовал из старой горской легенды. Она помогла в обращении с крестьянами и в борьбе со шпионами. Даже Иоганн не знал, что это я играю в эту игру; он считал Оборотня одним из моих прежних адъютантов.

Ульрих Карл сделал отступление, чтобы объяснить.

— Легенда об Оборотне хорошо известна в горах. Оборотень — злое существо, подобное вампиру, которое обладает способностью превращаться в волка от заката до восхода. В это время оборотень охотится на людей и пожирает их.

Существует множество способов стать оборотнем. Если напьешься из ручья, из которого пили волки, если съешь мозг волка, если отыщешь и будешь постоянно носить некий цветок, если наденешь пояс из волчьей шкуры или если сам вызовешь духа волка, чтобы обрести его власть. Я вызвал духа волка.

— Что?

Ульрих Карл серьезно кивнул.

— Наши горцы не дураки. Нужно быть настоящим, подделку они сразу раскусят. Да, я вызвал духа волка по указаниям одной мудрой старухи. Довольно сложная церемония, но у меня было несколько тайных свидетелей, которые разошлись по долинам и рассказали, что я стал подлинным оборотнем.

— Смотри! — распахнув рубашку, он снял пояс из гладкой белой волчьей шерсти с золотой пряжкой.

— Ни в коем случае не надевай его, — со смехом предупредил брат Майкла Карла. — Я не хочу, чтобы и ты становился оборотнем.

— Но что значит дух волка? — спросил юноша, возбужденно сжимая пояс в руках.

Его брат посерьезнел.

— Не знаю. Я ничего не видел и не слышал. Но ведь я совершал церемонию, только чтобы произвести впечатление на тайных свидетелей. Не могу сказать, появился ли на самом деле дух вояка или нет. Но я никогда больше не стану этого делать. В большинстве горских легенд кроются зерна истины. Возможно, дух волка существует. Но я его не видел. И я не настоящий оборотень. Смотри!

Он вытянул руки.

— Если бы я был подлинным оборотнем, ногти у меня были бы длинными и алыми, они блестели бы на свету. Брови сходились бы на переносице. Но, видишь ли, мне не удалось установить нужную связь, и я по-прежнему человек. Но каждую ночь горцы прислушиваются к моему вою.

Волчья маска по ночам создавала впечатление волчьей головы оборотня.

— А настоящие волки? — прервал Майкл Карл.

— Те, что бежали за лошадьми? Последний мазок, верно? Их всего десять. Старый горский пастух — кстати, полагают, что он подлинный оборотень, — поймал их детенышами и вырастил. Мы им никогда до конца не доверяли.

— А волчья стая?

— Это горцы, верные трону. Дезертиры из армии, которые готовы были последовать за мной куда угодно. И один-два солдата удачи, составившие ядро будущего иностранного легиона. Никогда ни одному принцу не служили так верно, как мне волчья стая.

— Так вот как начинался Оборотень, — проговорил Майкл Карл, разглядывая волчий пояс в руках. — Ну что, ж, качнем! — неожиданно добавил он и застегнул пояс на себе. — Смотрите, как я тоже становлюсь оборотнем! — заявил он брату, и немного погодя спросил: — А что вы подумали о моем появлении?