Узлы ветров - Автор неизвестен - Страница 27

— Если Зевс и Паллада нам помогут, то надо ли искать лучших помощников в деле? — возразил ему Одиссей. — Знай, что когда наступит время отмщения, они придут нам на помощь.

— Правда, они далеко в облаках обитают, но ты выбрал славных помощников в деле, — сказал Телемах.

И продолжал Одиссей:

— Завтра на раннем рассвете иди в город и будь среди женихов. Я приду вслед за тобой вместе с Эвме-ем в образе нищего старца. Если женихи станут меня оскорблять в моем доме, ты это сноси терпеливо, и если бы даже меня выбросили за дверь, ты будь равнодушен. Можешь, конечно, им слово сказать в защиту меня, но делай это спокойно и к ним дружелюбно. Помни, час их гибели близок! Смотри, чтоб ни один человек не знал, что я — Одиссей, — ни Лаэрт, ни Эвмей, никто из домашних, ни даже сама Пенелопа. А мы между тем узнаем, кто из слуг нас уважает и любит. Когда я приду вместе с Эвмеем в свой дом, я подам тебе знак головою, когда будет надо, и ты тотчас спрячь все оружие, что находится в зале, отнеси его в верхнюю комнату дома, и в угол сложи, но оставь в зале для нас два меча, два копья, два щита из воловьей кожи, — они нам пригодятся, когда мы вступим в бой с женихами. Если же спросят они, почему убирают из зала оружие, ты им ответь, что в зале дымно, и с той поры, как отец твой покинул дом, оно стало ржаветь и все закоптилось. Помни, нам нужна осторожность.

— Милый отец, — ответил Телемах, — надо слишком много времени, чтобы расспросить всех слуг и рабов, и наши расспросы могут нам лишь повредить.

Одиссей с ним согласился, и долго еще они вели между собой беседу.

В доме Одиссея

Когда гребцы ввели в гавань корабль, на котором Телемах плавал в Пилос, они отправили к Пенелопе гонца известить о благополучном возвращении сына.

Гонец встретился на пороге царского дома с Эвмеем, который тоже явился сюда с вестью от Телемаха; гонец объявил во всеуслышание, что Телемах вернулся в Итаку, а Эвмей подошел к Пенелопе и сказал ей на ухо все, что велел ей передать Телемах, и тотчас вернулся обратно.

Женихи, услышав о благополучном возвращении Телемаха, пришли в изумление и, узнав, что замысел их не удался, упали духом. Они тотчас покинули царский дом, сели у входа и стали советоваться между собой, как им теперь поступить.

Один из них, Эвримах, предложил возможно скорей отправить корабль, чтоб известить своих товарищей, которые ждали в засаде, о неудаче.

Только он это сказал, как один из женихов, Анфи-ном, заметил входящий в гавань корабль, на котором гребцы убирали снасти и паруса. Вглядевшись, он увидел, что это был тот самый корабль, на котором вернулись женихи, которые пытались убить Телемаха, и, смеясь, Анфином воскликнул:

— Посылать за ними не надо, они уже возвратились!

Поднялись тогда все женихи и поспешили на пристань, чтоб узнать у прибывших, что им помешало убить Телемаха.

Они помогли вытащить корабль на берег, и вскоре все явились на площадь. На вопросы отвечал Антиной, предводитель засады:

— Мы каждый день сторожили его у пролива, на вершинах утесов, а когда становилось темно, мы плавали

на корабле по проливу, стараясь подстеречь Телемаха; но волей судьбы он от нас ускользнул и счастливо возвратился в Итаку. Теперь нам должно подумать, как расправиться с Телемахом. Я полагаю, что здесь он от нас не уйдет. Но он умен и хитер, он может призвать на помощь народ, и если узнают о том, что мы сговорились убить Телемаха, нас могут изгнать из Итаки. Можно напасть на него где-нибудь в поле или подстеречь около города на дороге; его имущество мы разделили бы поровну между собой, а дом отдали бы Пенелопе и мужу, которого она изберет среди нас.

Кончил речь Антиной, и все женихи молчали. Выступил тогда Анфином, который среди них отличался наибольшей честностью и прямотой, и сказал:

— Нет, убивать Телемаха я не хочу. Если Зевс намерение ваше одобрит, я готов исполнить волю Зевса, но пока от убийства вы воздержитесь.

Все остальные согласились с Афиномом, и тотчас направились в дом Одиссея на пир.

Но слышал гонец Медон все, что они меж собой говорили, и рассказал обо всем Пенелопе.

Когда женихи явились к ней в дом, вышла разумная Пенелопа из женских покоев в сопровождении служанок в зал, где женихи пировали, и, став у колонны, обратилась к Антиною с такими словами:

— Злой человек! Тебя здесь считают в Итаке умным в речах и в деле. Но в чем твой прославленный разум? Бешеный, что побуждает тебя готовить убийство сына моего Телемаха? Не прав человек, замышляющий злое другому. Разве ты позабыл, как Одиссей спас твоего отца от народного гнева и, за него заступившись, укрыл в своем доме? А ты, его сын, грабишь добро Одиссея, огорчаешь его жену своим сватовством и сыну его готовишь гибель! Удержись и другим посоветуй то же!

Ответил за него Эвримах:

— О Пенелопа, благородная дочь старца Икария, успокойся! Не было, нет и не будет из нас никого, кто бы замыслил убить Телемаха. Я не забыл, как Одиссей ласкал меня в детстве, вот почему я больше всех люблю Телемаха. Нет, он не должен бояться смерти от руки женихов.

Так он говорил, утешая Пенелопу, а думал иное.

Ушла Пенелопа в свои покои и плакала долго, до самой ночи, вспоминая о милом своем Одиссее, пока, наконец, в слезах не уснула.

Одиссей и Телемах отправляются в город

Стало смеркаться, когда Эвмей вернулся в свою хижину, где находились Одиссей и Телемах.

И явилась тайно Афина и, прикоснувшись золотым жезлом к Одиссею, обратила его снова в нищего старца.

Когда Эвмей вернулся, он застал их, готовящих ужин.

Встретив Эвмея, Телемах стал его расспрашивать, что он видел и слышал в городе; вернулись ли женихи из засады или еще стерегут его по дороге.

Обо всем рассказал Телемаху честный Эвмей, что он узнал, и Телемах с легкой улыбкой посмотрел на отца, и все трое сели за стол и, поужинав, вскоре уснули.

Только вышла на небо пурпурная Эос, как Телемах проснулся и, надев золотые сандалии, взяв в руку боевое копье, собрался идти.

— Я направляюсь в город, чтоб успокоить безутешную мать, а странника я поручаю тебе, Эвмей. Отведи его в город, пусть он просит там себе подаяния, и без него у меня много забот.

Одиссей ответил, что он и сам собирался сегодня отправиться в город, и попросил позволить ему пока погреть у огня свои старые кости.

Было раннее утро, когда Телемах ушел в город. Придя в свой дом, он там женихов не застал. Поставив копье у колонны, он вошел в комнату. Няня Эвриклея, увидев его, бросилась со слезами к нему навстречу и стала его обнимать; сбежались слуги и все радостно встретили Телемаха. За ними вышла Пенелопа, и была она, как Артемида, стройна, а красотой сияла, как Афродита.

Громко рыдая, она обняла любимого сына и в слезах говорила:

— Ты ли это, мой милый сын, возвратился? Когда ты отправился в Пилос, не простившись со мной, чтоб узнать об отце, я думала, ты живым назад не вернешься. Расскажи мне все по порядку, что ты видел и слышал.

Ласково ответил ей Телемах:

— Милая мать, не печаль понапрасну меня, который спасся чудом от гибели верной. Иди в свой покой и пожелай, чтобы Зевс мне помог отомстить достойно врагам. Я же пойду на площадь, чтоб повидаться с людьми. И зайду к старику-чужеземцу, у которого хранятся подарки, полученные мной от Менелая.

Пенелопа послушалась сына и, поднявшись наверх в свой покой, надела чистые одежды, собираясь принести обильную жертву богам, если Зевс поможет сыну наказать врагов.

А Телемах, взяв копье, вышел из высокого царского дома. Афина-Паллада одарила его красотой, и люди, увидев его, все удивлялись. Собрались вокруг него все женихи, говорили ему дружеские слова, а на сердце таили замыслы злые. Телемах, отойдя от них, обратился к старым друзьям отца, к Ментору и Антифату, которые участливо стали расспрашивать о его путешествии в Пилос, и Телемах рассказал им все, что с ним было в дороге. Пришел на площадь и Пирей, в доме которого хранились подарки Менелая. Пирей попросил Телемаха их взять, но сын Одиссея ответил Пирею: