Узлы ветров - Автор неизвестен - Страница 24

— Зачем же ты, зная обо всем, не сказала ему обо мне правды? — воскликнул Одиссей. — Ведь, скитаясь по бурному морю, он оставил во власти грабителей дом!

— Не беспокойся об этом, — ответила Афина, — я сама его проводила в Спарту, чтобы там он прославил себя; он живет спокойно в доме Менелая. Правда, женихи Пенелопы собираются его убить и подстерегают его на обратном пути в Итаку, но я им сделать того не позволю, и прежде чем это случится, они сами погибнут.

Так сказала Афина и, коснувшись Одиссея жезлом, обратила его в старика, покрытого рубищем нищего. Вдруг исчезли на его голове золотисто-темные волосы, тело стало дряхлым, кожа на нем сухой и морщинистой; его сияющие глаза потускнели и покрылись струпьями, а на плечах вместо мантии повисли жалкие лохмотья, грязные и почерневшие от дыма.

Дав ему в руки посох и покрытую заплатами котомку, Афина исчезла и направилась в Спарту, а Одиссей пошел к жилищу свинопаса Эвмея.

Одиссей у свинопаса Эвмея

По горной лесной тропе шел Одиссей, направляясь к хижине своего верного пастуха Эвмея. Был на горе построен свинопасом из больших темных камней широкий загон для свиней; Эвмей вокруг него сделал ограду из кольев и обсадил его терном. Было в том загоне двенадцать хлевов, и в каждом помещалось по пятидесяти свиней, а кабаны помещались отдельно. И должен был Эвмей каждый день посылать в город по жирному кабану к столу женихов Пенелопы. Сторожили свиное стадо четыре больших собаки, похожие на волков.

Когда Одиссей подходил к свиному загону, Эвмей сидел в это время у хижины и вырезывал из воловьей кожи подошву.

Собаки, увидев Одиссея, бросились на него с громким лаем; испуганный нищий выронил посох и присел на землю.

Но выбежал пастух, крикнул на собак и отогнал их камнями.

— Опоздай я немного, тебя бы, старик, они разорвали, — обратился к нищему страннику Эвмей, — и у меня на душе стало б еще печальней. Войди, странник, ко мне в хижину, подкрепись едой и вином, расскажи мне, откуда идешь и почему у тебя такой несчастный вид, — сказал свинопас, ввел странника в хижину и посадил его на кучу свежих веток, покрытых шкурой серны.

Одиссей обрадовался радушному приему, он поблагодарил свинопаса, и тот ответил ему:

__ Всякого странника надо встречать с приветом, даже самого бедного. Многого дать я тебе не могу, я — раб и сам владею немногим. Если бы мой хозяин находился дома, я жил бы счастливо, у меня были бы жена и дом и мне было бы чем тебя угостить. Но, должно быть, мой хозяин погиб, уйдя воевать против Трои. Будь проклят весь род Елены, из-за которой погибло столько отважных героев!

Сказав это, Эвмей направился в свиной хлев, выбрал двух поросят и зарезал их; зажарив на вертеле, он их посыпал мукой и подал нищему страннику. Налил Эвмей в деревянную чашу вина и поставил ее перед гостем; сев напротив него, он сказал:

— Странник, отведай этого мяса, — жирных свиней поедают наглые женихи моей госпожи. Должно быть, они знают о гибели моего хозяина и сватаются за нее, но не так, как должно, а расхищают хозяйство моего господина и по целым дням пьянствуют в доме. Каждый день для них убивают много скота; а было у моего господина двенадцать стад быков и столько же стад овец, коз и свиней, — и рассказал свинопас нищему страннику подробно о хозяйстве своего господина.

Молча сидел Одиссей за едой; слушая рассказ Эвмея, он обдумывал в это время, как ему уничтожить наглых женихов, пирующих у него в доме.

Выпив вина, он обратился с вопросом к пастуху Эвмею:

— Скажи мне, кто же этот могучий муж — твой хозяин, о котором ты рассказывал мне, назови мне его; я странствовал много и, может быть, где-нибудь я его и встречал.

Но Эвмей грустно покачал головой и ответил:

— Должно быть, давно уж погиб Одиссей, и хищные птицы его труп растерзали, или рыбы морские сожрали его, или где-нибудь, засыпанные зыбучим песком, гниют его кости. Никогда уж мне не найти лучшего господина, добрый он был и ласковый с нами.

Ответил ему Одиссей:

— Клянусь тебе Зевсом и семьей Одиссея, что он жив и скоро вернется домой, в этом году, а может быть, даже и в этом месяце, и отомстит женихам, разоряющим дом и оскорбляющим его жену и сына.

Но Эвмей ему не поверил:

— Нет уж, видно, никогда не придется ему вернуться на родину. Допивай, странник, вино и давай побеседуем лучше о чем-нибудь другом; расскажи мне, откуда ты родом и как ты попал к нам в Итаку.

И хитроумный Одиссей, обещав ему рассказать о себе всю правду, объяснил свинопасу, что будто родился он на острове Крите в семье одного богатого человека и что мать у него была рабыней. После смерти отца сыновья поделили между собой наследство, и по жребию ему достался самый небольшой участок земли и дом для жилья; что женился он будто на богатой невесте; предпочитая военное дело тихой семейной жизни, он участвовал во многих сражениях, был в походе на Трою, и девять лет воевал он у ее стен; затем он вернулся, плавал в Египет; случайно попал на корабле в Ливию; по пути потерпел кораблекрушение и, привязанный к мачте, был волной принесен на берег, в страну феспротов, и здесь впервые услыхал о судьбе Одиссея, который незадолго до того побывал в этой стране, возвращаясь в родную Итаку. Будто из страны феспротов отправился он в Додону узнать у оракула о своем возвращении домой, и ему пришлось быть проданным в рабство; но он бежал и теперь скитается в рубище нищего по Итаке.

Выслушав подробный рассказ Одиссея, пастух пожалел нищего странника, но его рассказу он не поверил:

— Нет, я не верю россказням о царе Одиссее с тех пор, как меня обманул один этолиец-бродяга, уверявший, что будто он видел Одиссея однажды на Крите, когда тот чинил свои корабли, потерпевшие бурю. Этолиец-бродяга меня обманул, сказав, что Одиссей вернется в Итаку осенью. Ты баснями об Одиссее мне угождать не старайся, и без этого будешь ты принят гостеприимно, нищих странников я жалею.

Уже наступил вечер, вернулись пастухи со своими стадами и загнали свиней в хлевы. Тогда Эвмей велел выбрать лучшего барана и принести его в жертву в честь гостя.

Насытившись пищей, все стали собираться ко сну.

Наступила ночь, поднялся холодный ветер, и начал идти сильный дождь. Одиссей дрожал от холода в своем ветхом рубище, и чтоб испытать Эвмея, не уступит ли он ему свою единственную теплую одежду, стал рассказывать пастухам следующую историю:

— Послушайте, что я хочу рассказать вам, вино мне язык развязало, оно даже самого умного заставляет громко петь или плакать, и часто оно заставляет лишнее вымолвить слово. Как бы хотелось мне снова быть молодым и сильным, каким был прежде, когда сражался под Троей! Однажды были в засаде с отрядом, Одиссей, Менелай и я; пришлось нам засесть в болоте, а наступила холодная ночь; дул с севера ветер, шел снег, наши щиты от мороза обледенели, все лежали, закутавшись в теплые плащи, прикрываясь от ветра щитами. У меня же теплого плаща не было; тогда перед рассветом я сказал лежавшему рядом со мной Одиссею:

— Одиссей благородный, мне холодно, я продрог до костей, на мне один лишь хитон. — И хитроумный Одиссей мне шепнул в ответ: «Тише, чтоб никто из ахеян нас не услышал». Затем он обратился к своим товарищам: «Снился мне сон, будто мы зашли далеко от наших кораблей; пусть кто-нибудь сходит к Агамемнону и попросит прислать нам подкрепление».

Тогда один из воинов поднялся, сбросил с себя теплый плащ, быстро направился к кораблям, я же укутался в него и сладко проспал до утра. Если бы я был теперь так же молод, как прежде, то, наверно, твои пастухи уступили бы мне плащ свой охотно.

— Хороша твоя басня, старик, — ответил на это Эвмей, — ты не встретишь у нас отказа ни в одежде, ни в пище; но завтра придется тебе снова одеться в свои лохмотья, ибо лишних плащей у нас нет, мы одеждой здесь не богаты, — и он начал ему готовить постель у костра, разложив теплую овчину и козью шкуру. Лег Одиссей, и укутал его Эвмей своим теплым шерстяным плащом. Пастухи улеглись рядом с Одиссеем, а Эвмей, укрывшись грубым косматым плащом и взяв с собой меч, отправился к свиному загону и, усевшись за уступом скалы, стал сторожить свиней.