Хуайнаньцзы - Коллектив авторов - Страница 33

Глава «Очертания земли» исчерпывает всю протяженность с севера на юг, охватывает всю ширь с востока на запад, определяет расположение гор и холмов, местоположение рек и горных потоков, говорит о «хозяине» тьмы вещей, дает знание о множественности живого, исчисляет горы и пучины, перечисляет дальние и ближние пути, создает целостное представление о мире, давая людям власть над вещами, освобождая от страха перед необычайным.

«Сезонные распоряжения» говорят о том, как следовать небесным (природным) сезонам, исчерпывать силы земли; опираясь на меру, вершить необходимое; согласовать все это с человеческими установлениями. «Сезонные распоряжения» берут за основу двенадцать разделений,[365] [составляющих цикл], который кончается и вновь начинается, вращаясь без конца. Следуя ему и опираясь на него, познают истоки счастья и несчастья. Держаться чего-либо или отказаться от него, начать или кончить – на все есть драконовы запреты.[366] Для приказов и распоряжений также есть сезонные сроки. Все это сказано затем, чтобы те, кто управляет, знали, как приниматься за дело.

«Обозрение сокровенного» говорит о том, как Совершенное цзин проникает до девяти небес, Совершенная тонкость проникает в бесформенное, кристальная белизна вступает в пределы Совершенной чистоты.[367] Светлое-светлое пронизывает темное-темное, и с этого начинается нащупывание вещей, извлечение родов их. Исследуют и разбирают, обдумывают и сводят в роды, вещам находят мысленный образ, и тогда преодолевают затруднения и преграды [на пути познания]. Человеческую мысль связывают с беспредельным и так постигают взаимодействие разных родов вещей, отклик подобных друг другу [частиц] эфира, союз инь и ян, зачатки границ и форм – все это для того, чтобы люди могли дальше и глубже видеть.

«О душе» – благодаря этой главе открываем самые корни происхождения человека, осознаем, что есть его тело и девять отверстий. Это можно понять, взяв за его прообраз небо, уподобив его кровь и эфир [природным] грому и молнии, ветру и дождю; сравнив его гнев и радость с днем и ночью, зимой и летом. Здесь исследуется, что есть смерть и жизнь, тождество и различие, движение и покой, с тем чтобы [помочь каждому] возвратить к основе свою природу и судьбу, чтобы побудить людей заботиться о воспитании своего духа, об успокоении души, чтобы под влиянием вещей не изменять себе и накрепко охранять обиталище души – пустоту и небытие.

«Коренная основа» – благодаря этой главе узнаем о благих деяниях (дэ) великих мудрецов, постигаем изначальный путь правления, восстанавливаем образ событий закатных времен и древности, чтобы превознести славу прежних поколений и обличить ничтожество неправедного правления последних поколений. Все это для того, чтобы побудить людей отказаться от свидетельств слуха и зрения, [успокоить] мятущийся дух, остановить разбегающийся взор, восстановить необходимое для человеческой природы равновесие, распознать, что есть власть предков и царей, научиться различать большое и малое.

«Искусство владычествовать» говорит о делах правления, о том, как, определяя на должность и требуя исполнения, заставить всю массу слуг исчерпывать свои способности; показывает, как пользоваться властью, удерживать скипетр, чтобы управлять массой низших; как, называя именем, требовать соответствия сущности. Эта глава исследует запутанности, чтобы побудить властителей опираться на искусство (расчет), держаться необходимого, не давая воли ни удовольствию, ни гневу. Она учит, как упорядочить награды и исправить порок, отбросить своекорыстие и утвердить общее благо так, чтобы сто чинов были рачительны и устремлены к одному, как спицы ко втулке. Если каждый исполняет свое, то успех дела обеспечен. Отсюда ясно, в чем состоит искусство владычествования.

«О запутанности имен» – представляет собой отдельные суждения о дао и дэ, о том, что есть «милосердие» и «справедливость», кратко говорит о людских занятиях, стремится все обобщить в [идее] блага божественного разума. Заимствует образы, выбирает подобия, чтобы объяснить одно через другое; расчленяет все на части, чтобы не оставить без внимания даже мелочь, и нет здесь недостатка во внимании к спорным речам и разноречивым суждениям.

«О единстве обычаев» говорит о единстве свойств – достоинств и недостатков – всей массы живого, о сходстве обычаев всех варварских народов, рассматривает древние учения, проникает в законы [внутреннего соответствия] тьмы вещей, определяет пользу обрядов и правил, очерчивает начала и концы человеческих деяний.

«Отзвуки дао» – эта глава идет по следам прошедших деяний, пристально изучает черты глубокой древности, исследует возвраты счастья и несчастья, пользы и вреда; поверяет их искусством Лао[цзы] и Чжуан[цзы] с тем, чтобы постигнуть законы приобретений и утрат.

«Общие суждения» – с помощью этой главы, как иглой протыкаем тончайший шелк, попадаем в малейшую щель. Она учит продолжать путь древних, выпрямлять кривое, чтобы открыть дорогу первоначальной простоте и уметь предвидеть смену приобретений и утрат, повороты пользы и вреда. Все это для того, чтобы люди не отдавались безрассудно во власть выгоды, не поддавались обстоятельствам, жили, идя за солнцем, ориентируясь на времена года и следуя общему ходу изменений.

«Толкование речей» с помощью примеров вскрывает смысл человеческих деяний, описательно разъясняет существо порядка и смуты, извлекает тончайшую суть глубоких речей, показывает внешние черты внутренних законов вещей, латает прорехи упущений.

«Военная тактика» – из этой главы становится ясно искусство побеждать и наступать, значение условий местности, возможность обмана противника, умение пользоваться искусством «следования», владение тактикой «держаться позади». Из этой главы мы узнаем, что без дао нельзя расстроить боевые порядки, без дэ нельзя подготовить наступление и укрепить оборону. Уяснив смысл сказанного, можно избегнуть ошибок при наступлении и отступлении, в передвижениях вправо, влево. Уменье извлекать для себя выгоду из нападения на находящегося в опасности противника, использовать удобные условия, брать за основу чистоту и покой, пренебрегать полным и стремиться к пустоте – все это позволяет загонять противника, как стадо баранов. Вот что говорится о военном искусстве.

Главы «О горах», «О лесах» говорят о том, как проникать в глубину затруднений, встречающихся в делах, проходить через препятствия, проистекающие от тьмы вещей. Сравнения и образы, различные уподобления и многообразные средства вносят стройность в мысли, распутывают неясности, развязывают узлы [сомнений].[368] Все это затем, чтобы яснее обозначить границы дел.

«О делах человеческих» – эта глава наблюдает за сменой счастья и несчастья, вглядывается в чередование пользы и вреда, нащупывает следы приобретений и утрат, вскрывает для всеобщего обозрения начала и концы, разбирает тонкости сотен дел, вскрывает пружину существования и гибели для того, чтобы люди знали, что несчастье может быть счастьем, потеря – обретением, успех – поражением, польза – вредом. С помощью примеров, разъясняющих совершенную мысль, эта глава учит смотреть со стороны на обычаи своего поколения и не быть отравленным ядом клеветы.

«О долге службы». Эта глава учит не тонуть в глубинах дао, не теряться среди обилия теорий, их изощренность поверять критерием чистоты и покоя, бесстрастия и беззаботности. Те же, кто ленится разбираться в учениях, потворствуют своим желаниям, угождают чувствам, предаются праздности, – такие при встрече с великим дао упираются в него как в преграду.[369] Безумный не знает печали и мудрый тоже не знает печали. Мудрый потому не знает печали, что благодаря благу пребывает в гармонии. Безумный же потому беспечален, что не знает разницы между счастьем и несчастьем. Отсюда видно, что недеяние вследствие проницательности и недеяние вследствие непонимания подобны друг другу. Их объединяет недеяние. Причины же их бездеятельности различны. Ради разъяснения этого изливаю потоки слов, разливаю речи, чтобы быть услышанным и чтобы побудить тех, кто учится, с еще большим усердием стремиться к совершенствованию.