Али-Баба и Куриная фея - Краузе Ханс - Страница 47

— Мандолина нужна мне, как корове седло! — с пренебрежением заявил Али-баба. — На ней играют только девчонки!

— Молчи! Ты вообще ничего не смыслишь в музыке. Небось спутаешь флейту с барабаном! — воскликнул Заноза.

— Много вы знаете. Я прекрасно играю на гребёнке, — сказал Али-баба, ухмыляясь и показывая свои белые большие, как у лошади, зубы.

Ноябрь вступал в свои права. Уже несколько дней подряд лил дождь. Все дороги размыло. Ботинки, куртки, шапки и платки у ребят не успевали просохнуть. Все чихали и кашляли. Фрау Хушке приходилось каждый вечер сдабривать горячий чай доброй порцией красного вина. В качестве лекарства от простуды — подчёркивала Инга Стефани.

Али-баба пил это «лекарство» с большим удовольствием, хотя он в нём и не нуждался. С тех пор как он помогал Ренате и находился в сухом помещении, погода его не трогала. Али-бабе нравилось на птицеферме не только из-за дождливой погоды. Работать с Ренатой было очень приятно. Она не разыгрывала из себя начальницу, и все её замечаниябыли всегда правильны.

— Я покормлю кур, — говорила она, например, — а ты бери тачку и привези со склада кормов. Только смотри бери побольше, чтобы нам хватило на несколько дней.

В курятнике, где помещались «итальянки», стояли специальные гнёзда-ловушки. Это были небольшие ящички, в которые куры пролезали через открытую дверцу, чтобы класть яйца. Когда несушка попадала в гнездо, дверца захлопывалась. Открыть её можно было только снаружи. Таким образом, пленница, выполнившая свой долг, должна была сидеть в тесном гнезде до тех пор, пока её не вынимали оттуда. Благодаря «ловушкам» можно было узнать яйценоскость каждой курицы, так как все они имели специальный контрольный номер.

Рената проверяла гнёзда. Она вынимала кур и называла их номера Али-бабе, который стоял рядом с ней, держа в руках список кур и карандаш.

— Запиши: номер тридцать восемь — одно яйцо! — Девушка опустила курицу на пол и пригладила её взъерошенные перья. — Так! А теперь скажи мне, когда ты снеслась в последний раз?

Али-баба быстро посмотрел в список.

— Три дня назад, — сказал он.

— Три дня назад! Ты плохая курица! Надо больше стараться. Что ж это будет, если все куры будут нести по одному яйцу в три дня? Ну, а теперь беги и постарайся исправиться…

Рената часто разговаривала со своими питомицами. Она то ругала, то хвалила их, смотря по обстоятельствам.

Они открыли следующее гнездо.

— Запиши!..

Рената начала искать контрольный номер, но его не было. Молодая курица, которую она держала в руках, час назад положила своё первое яйцо и ещё не имела контрольного номера.

— Молодчина! В награду ты получишь самый красивый номерок… На, держи её крепче…

Али-баба бросил на пол бумагу и карандаш. Рената передала ему громко кудахчущую курицу и взяла новый номер.

— Держи её крепко, но не прижимай так сильно.

Девушка подняла правое крыло курицы, чтобы прикрепить номерок. Курица забеспокоилась. Она вздрагивала и пыталась вырваться. Рената старалась успокоить птицу:

— Ну что ты, глупышка? Ведь тебе не больно.

Наклонившись, она ловко прикрепила номерок к крылу птицы. Курица затихла. Казалось, она поняла слова Ренаты.

«Рената молодец, — думал Али-баба. — Она настоящая Куриная Фея…»

Рената проверяла, хорошо ли прикреплён номерок. Она всё ещё стояла в той же позе, низко склонившись над своей питомицей. Али-баба вдыхал сладкий аромат волос девушки. Накануне вечером Рената помыла голову мылом «Сирень». Ах, какой запах!.. Али-баба опустил голову так, что его нос коснулся головы Ренаты. До чего мягкие у неё волосы! Несколько волосков щекотали кончик его носа. Али-баба закрыл глаза и замер в благоговейном молчании…

— Готово!

Рената отпустила курицу. Потом быстро выпрямилась, ударив затылком Али-бабу по носу.

Али-баба покачнулся. Удар был так силён, что он потерял равновесие.

— Ну вот, теперь я расквасила тебе нос! — сказала Рената с виноватым видом. — Тебе очень больно?

— Ну, что ты! — Али-баба пытался улыбнуться. — Это мне не повредит: у меня такой курносый нос, что хуже быть не может.

Она рассмеялась.

Али-баба забыл о боли. Как странно, до сих пор он считал всех девушек глупыми. Но Рената… нет, Рената совсем другая. Он смотрел на неё как зачарованный…

Рената повернулась к нему спиной. Она уже открывала следующее гнездо.

— Запиши: номер шестьдесят один — одно яйцо. Написал? Что ты так на меня смотришь? Да ты не пишешь!

— Нет, что ты! — Али-баба быстро нагнулся, чтобы поднять бумагу и карандаш, которые по-прежнему лежали на полу. — Я пишу.

И он действительно взялся за карандаш. Графит сломался, и Али-баба с трудом нацарапал: «Номер 1 — 61 яйцо».

Вот уже пять минут, как Али-баба стоит в умывальной перед зеркалом и причёсывается.

— Что с тобой случилось? — спросил удивлённо Малыш, который в это время мыл руки.

— Со мной всё в порядке. Смотри лучше, чтоб с тобой ничего не случилось.

Али-баба отложил в сторону старый гребень с наполовину выломанными зубьями. Он задумчиво поглядел на себя в зеркало. До чего глупо: пробор никак не желает держаться. Он сунул голову под кран, но это не помогло. Стоило волосам высохнуть, как они вставали дыбом. Али-баба показал себе язык. Он был недоволен своей внешностью. Три тёмных волоска, торчавших над верхней губой — предвестники будущих усов, — внезапно начали действовать ему на нервы. Они выглядели просто отвратительно. Ему нужно обязательно купить себе бритвенный прибор. И поскорее! Не мешало бы также приобрести новый костюм и хорошую рубашку. Не говоря уже о ботинках. В этом облачении — Али-баба подёргал вытянувшийся ворот своего старого, многократно заштопанного свитера — вряд ли можно получить приз за красоту. Нет, бесспорно нет!

Он открыл кран. Раковина наполнилась водой. Обмакнув кусок мыла в холодной воде, Али-баба нагнулся над раковиной и тщательно намылил голову.

Потом на смену мылу пришёл гребень. Али-баба причёсывался до тех пор, пока его кудри не прорезал безукоризненно ровный пробор. Так! Теперь Али-баба не боялся даже бури. Причёска всё равно останется безупречной.

Разглядывая себя в зеркало, Али-баба поворачивал голову то вправо, то влево. Неплохо! Он остался доволен своим парикмахерским искусством. Надо надеяться, что и Рената заметит его причёску. Он обязательно хотел, чтобы она ей понравилась.

При мысли о Ренате Али-баба не мог удержаться от улыбки. Он уставился в зеркало: его простоватое лицо, мыльный пробор, нахально вздёрнутый нос и оттопыренные уши внезапно исчезли. Вместо них он увидел Ренату: её глаза, её лоб, её рот. Он словно окаменел. В мечтах он уже рисовал себе чудесную картину. Лето, воскресный вечер. Он идётрядом с Ренатой по старому парку. Вокруг всё так тихо, что кажется, будто они одни в целом мире… При одной мысли об этом Али-бабе стало страшно. По спине у него забегали мурашки. О, как ему нравилась Рената! Али-баба не знал, петь ему или плакать. А всё-таки это чудесно! Чудесно жить с Ренатой под одной крышей, чудесно каждый день работать вместе с ней, знать, что она где-то рядом… И что, может быть, когда-нибудь в будущем удастся пойти с ней погулять.

Фрау Хушке позвонила к ужину. Али-баба пробудился от грёз. Он снова увидел в зеркале своё собственное курносое лицо. Вода из крана, громко булькая, лилась в раковину. Али-баба завернул кран, взял гребень, мыло, полотенце и выключил свет в умывалке.

В столовой его пробор привлёк всеобщее внимание.

— Поглядите только на него, — кричали юноши. — Кто-то вылил Али-бабе на голову целую бутылку клея.

Али-баба стоял, вытянувшись в струнку, словно аршин проглотил.

— Хорст Эппке, в следующий раз, когда ты будешь принимать душ, изволь немного обсохнуть, — неодобрительно сказала Инга Стефани. — С такими мокрыми волосами не садятся за стол. Ты можешь простудиться.

Али-баба незаметно взглянул на Ренату. Она сидела за два стола от него и взволнованно говорила о чём-то с Лорой и Стрекозой: на него и на его пробор она не обратила ни малейшего внимания.