Али-Баба и Куриная фея - Краузе Ханс - Страница 42

— Иди в постель. Ты что, не слышишь, Хорст Эппке? — кричит она. — Завтра утром, когда проспишься, тогда и поговорим.

Оставив грешника в коридоре, Инга Стефани уходит. «Вот что получается, когда хочешь быть доброй и снисходительной, — думает она с горечью. — Нет, всё это бесполезно. Мне надо покончить с интернатом. Я не буду поступать на курсы и снова вернусь на завод. Зачем портить себе нервы из-за каких-то глупых мальчишек? У меня есть специальность. Я могу заработать себе на жизнь».

Али-баба прокрался к себе в постель и, словно зверёк в нору, с головой залез под шерстяное одеяло. «Ну и заварил же я кашу!» Такая дурацкая история могла случиться только с ним. Он просто остолоп. Он испортил всё, буквально всё. И как только ему могла прийти в голову эта идиотская идея — разыграть пьяного! Какое безумие! Теперь егов два счёта выкинут из интерната. Проваливай, да и всё тут. А куда ему деться? Али-баба мрачно задумывается. «Лучше всего повеситься, — решает он. — Мертвецам не нужна крыша над головой. И Старик тогда уж не сможет грабить меня. Всплакнёт ли хотя бы мать на моей могиле? Здесь, в интернате, обо мне никто не пожалеет». Он рисовал себе картину своих собственных похорон до тех пор, пока незаметно не заснул.

Уже на следующее утро Али-баба решил больше не думать о смерти. Он встал точно по звонку и во время умывания даже снял с себя ночную рубашку, чтобы не давать ни малейшего повода для замечаний. Потом он первый побежал в столовую, держа брошку в кармане. «Я расскажу обо всём Ренате ещё за завтраком, — решил он. — Рената дружит с Бриттой, Я попрошу Ренату вернуть ей брошку. Может быть, она мне поможет…» Рената была его последней надеждой. Ей он доверял. Ему достаточно было вспомнить о записке, которую Рената прикрепила к брошке. Всякая другая девушка уже давно бы наябедничала. Но Рената не такая. Она понимает больше других. «Если мне повезёт, она, быть может, даже замолвит за меня словечко», — надеялся Али-баба. За завтраком он сидел словно на раскалённых углях и даже не притронулся к еде.

Рената долго не появлялась в столовой. Её стакан для чистки зубов упал с полочки и разбился. Девушке пришлось подбирать осколки. В столовую Рената явилась только в десять минут седьмого, уже в рабочем костюме — в спортивной куртке и косынке на голове.

— Доброе утро! Сегодня я обязательно узнаю что-нибудь приятное, — сказала Рената звонким голосом. — Недаром говорят, что бить посуду — к счастью.

— Ну конечно, — воскликнул Факир: — ты наверняка получишь письмо от своего поклонника.

— У Ренаты нет поклонника, — пробормотал Повидло, быстро откусывая кусок хлеба со сливовым джемом; слой джема на его бутерброде был толще, чем хлеб.

— Рената выиграет в футбольном тотализаторе[3],— высказал своё предположение Заноза.

— Идите вы с вашим дурацким тотализатором! Мне жаль денег. Я бы купила билеты лишь в том случае, если бы играла ваша футбольная команда. Тут результат известен: вы наверняка проиграете!

— Как бы не так! — запротестовали футболисты.

В это время Али-баба тихо, как мышь, грыз свой хлеб с джемом. Хочешь не хочешь, а есть надо. Иначе расспросы посыпятся со всех сторон: «В чём дело, Али-баба? Почему ты не ешь?», «Может быть, ты болен?», «Иди к врачу!», «У тебя, наверно, опухоль в желудке!»

Он нетерпеливо посматривал на Ренату. Хоть бы скорее поговорить с ней! Но Стрекоза, Лора и Бритта, которые сидели вместе с Ренатой, не спешили выйти из-за стола.

Али-баба нетерпеливо считал минуты. Наконец эти три девушки поднялись с места, чтобы отнести свои грязные тарелки на кухню.

Рената осталась одна. Она торопливо глотала, стараясь наверстать упущенное время.

Али-баба заставил себя подняться.

— Послушай, Рената, я должен сказать тебе одну вещь. — Он пересел к ней за стол. — Я сделал ужасную глупость, — произнёс он тихо. — Фрейлейн Стефани поймала меня вчера вечером после отбоя, когда я, пьяный, стоял на лестнице. Но я вовсе не был пьян. Я только хотел зайти к вам и… и… отдать Бритте её брошку.

— Ты с ума сошёл!

— Нет, это правда, я… — Он придвинулся так близко, что Рената почувствовала на своём лице его дыхание. — Я… я хотел…

Он выложил девушке всё, что у него было на душе. Рассказал ей об отчиме, о соблазнительных ста марках, о своём страхе…

Рената даже отодвинула стакан с кофе.

— Хорош же ты! Из-за каких-то несчастных нескольких марок чуть было не стал вором! Вот глупость! — возмущённо прервала она Али-бабу. — Почему ты не пошёл к фрейлейн Стефани? Она очень добрая, хотя иногда нервничает и напускает на себя строгий вид. Она обязательно помогла бы тебе. А ты её обманул.

Али-баба не находил слов. Он сидел за столом пристыженный и беспомощный, словно малое дитя…

В вестибюле послышался топот ног. Парадная дверь беспрерывно хлопала. Ученики уходили на работу.

Бритта просунула голову в столовую:

— Нати, иди скорее, нам пора.

Карл Великий ухмыльнулся:

— Это вполне логично. Бригадирше нужно особое приглашение, — съязвил он, проходя через столовую.

Рената собрала со стола посуду.

— Дай мне брошку, я верну её Бритте. Надеюсь, что всё, что ты рассказал про отчима, правда, и я не введу в заблуждение фрейлейн Стефани?

— Правда, честное слово!

Али-баба хотел подкрепить свои слова клятвой, но Рената нетерпеливо протянула руку за брошкой.

— Давай её сюда. Скорей! Мы должны поторопиться. Давай-давай не любит ждать. Ну и хлопот же с тобой!.. — Она торопливо сбежала по высокой каменной лестнице, которая вела во двор имения. Али-баба, как собачонка, бежал рядом с Ренатой. Оба молчали. «Нет, я не ошиблась, он не вор, — думала Рената. — Разоблачать надо не его, а отчима. Какое право он имеет отбирать деньги у Али-бабы? Негодяй!»

Ученики уже собрались во дворе имения. Утро было холодное. Юноши прятали, руки в карманы, девушки завязали платки под подбородком. Заведующий хозяйством ещё не выходил из конторы.

— Давно пора! — крикнула Бритта, когда во двор прибежала Рената со своим провожатым.

Рената сунула ей в руки брошку.

— Спрячь её! Теперь ты видишь, что у нас в интернате ничего не пропадает.

Бритта вскрикнула.

— Моя брошка! Где же она была? Скажи же, Нати!

— Не шуми. Это не так важно. Я тебе расскажу это позже. А пока лучше спрячь брошку подальше, а то ты её опять потеряешь.

— Ах, что ты! Теперь я буду осторожна… Бритта нацепила свою «фамильную драгоценность» на рабочую куртку.

Александр Кнорц, который в это время вышел из конторы, сразу же обратил внимание на блестящий «рог изобилия».

— Теперь тебе осталось только продеть кольцо в нос, — неодобрительно заметил он Бритте. — Это не годится. На работу в таком виде не выходят. Но вы, — он покосился на выстроившихся девушек, — вы бы с удовольствием чистили навоз в кружевных платьях.

Кнорц вынул из кармана свою записную книжку.

— Рената Либиг. Куда она делась?.. Хорошо! Можешь опустить руку. Отправляйся на птицеферму. Фрейлейн Кисслинг — так звали молодую птичницу, которая ведала в имении курами — решила во что бы то ни стало обречь себя на горе и несчастье: послезавтра она выходит замуж. А потом уезжает в отпуск. У неё ещё остались неиспользованные дни. Всё это время ты будешь её заменять. Надеюсь, что ты справишься. Куры создания мирные. Они не убегут от тебя, это не лошади. Всё! Можешь отправляться к своим птицам, Давай-давай! Ты мне больше не нужна.

Очень обрадованная этим поручением, Рената поспешила на птицеферму и по дороге споткнулась о камень.

— Эй, Куриная Фея! Смотри не передави на ферме все яйца! — крикнул ей вслед заведующий хозяйством.

Ренате незачем было спешить. Стоял ноябрь, и в половине седьмого утра, когда ребята выходили на работу, было ещё темно. Только на востоке на тёмно-сером небосклоне виднелась бледная полоса зари. Сейчас Ренате нечего было делать. Кур не выпускали из курятников до тех пор, пока не становилось совсем светло… Рената побежала обратно в интернат. Признания Али-бабы не давали ей покоя. Его отчим обращался с ним, как с рабом.